Страница 23 из 48
К неудовольствию организаторов съезда пришлось обсуждать и вопрос об освобождении политических заключенных, которые в знак протеста объявили голодовку. Было оглашено письмо арестованных, требовавших освободить всех без исключения. Разумеется, здесь не обошлось без влияния большевистского подполья, имевшего связь с ашхабадской областной и другими тюрьмами, проводившего активную политическую работу среди заключенных и охраны.
В те дни профсоюзы мастеровых и рабочих депо Красноводска, Главных мастерских Кизыл-Арвата, а также рабочих Казанджика и Джсбсла на своих собраниях требовали от властей немедленно освободить арестованных28. Эта политическая кампания, руководимая большевистскими подпольными организациями, была важна не только тем, что могла обеспечить освобождение заключенных, в большинстве своем коммунистов, советских работников, рабочих, сочувствовавших Советской власти, но и тем, что могла стать своего рода школой политического воспитания трудящихся, подготовкой такого массового движения, которое свергло бы контрреволюционное правительство.
Правительство, опасавшееся крушения своей власти, было вынуждено разослать по железнодорожной линии всем председателям профсоюзов телеграмму следующего содержания: «Съезд профессиональных союзов и городов постановил освободить теперь же всех заключенных политических, коим не предъявлено обвинение. Постановление это принято Комитетом спасения и приводится в исполнение. Голодовка прекратилась с воскресенья»29.
Из-под ареста освободили 72 человека, но еще много рабочих и среди них большевиков томилось в заключении.
Само белогвардейское командование не скрывало, что «большевики вполне открыто работали на съезде». Белогвардейская контрразведка, располагая сведениями об активной работе подполья, не без основания считала, что на «съезде появятся и возьмут верх большевистские настроения»30. Хотя такие настроения охватили значительную часть делегатов, большевики все же не смогли в достаточной мере использовать трибуну съезда. Сказалась не только слабость подполья, разрозненность революционных сил, но и двурушничество эсеров и меньшевиков. Но съезд обнаружил весьма примечательное явление: в народе назревала ненависть к белогвардейцам и интервентам, на глазах шел процесс полевения масс, даже тех элементов, которые на первых порах ратовали за эсеровское правительство, способствовали его приходу к власти.
Областной съезд профсоюзов, созванный по воле правительства, превратился в грубый фарс, ставший финальной сценой игры в демократию. «Комитет общественного спасения», окончательно убедившись, что свои-
Ми силами не сдержать фронта, не справиться с нарастающим движением масс, возопил о помощи. В Закаспий приехал посланник Деникина генерал Лазарев, с Кавказа стали прибывать воинские части. Положение на белом фронте несколько улучшилось.
Такой оборот событий вызывал настоятельную необходимость усиления деятельности большевистского подполья, сплочения трудящихся вокруг партии. Для этого нужно было шире использовать легальные возможности. Большевики на практике убедились, что при умелой постановке дела профсоюзы можно превратить в опорные базы для развертывания массово-политической работы среди трудящихся, использовать их для нелегальных связей, явок подпольщиков и т. д.
3. СВЯЗИ С БАКУ
Большевистское подполье Закаспия, оторванное от Центра, возлагало надежды на революционный бакинский рабочий класс и его авангард — коммунистов, выдержавших испытания в горниле классовых схваток. В них трудящиеся туркменской земли видели своих братьев по классу, готовых протянуть руку помощи, поделиться богатым революционным опытом, объединить усилия трудящихся, живущих по обе стороны Каспия, в борьбе против интервентов и буржуазных правительств.
Закаспийские подпольщики, заняв в профсоюзах руководящее положение, установили связь с Рабочей конференцией — легальной организацией, использовавшейся Бакинским комитетом большевиков в политической борьбе против английских оккупантов и буржуазного правительства Азербайджана. Конференция, являясь постоянно действующим представительным органом рабочего класса, пользовалась большим политическим авторитетом, была, по выражению С. М. Кирова, «рабочим парламентом».
10 января 1919 года рабочие Красноводска написали коллективное письмо Рабочей конференции. Его нельзя читать спокойно. В нем рассказывалось о режиме грубого насилия, установленном в Закаспии оккупантами и белогвардейцами, о частых арестах не только большевиков, но и беспартийных и даже меньшевиков. «Деспотизм настолько жесток, что даже при Николае 2-м этого не было. У нас не только какие-нибудь собрания, только скажи одно слово о них, ну и арестован, если не больше… Свобода затоптана, арестованные отправлены в Энзели, а сотни их детей обречены на голодную смерть» [34]. Красноводские рабочие просили Рабочую конференцию помочь им прислать в Закаспий делегацию31.
19 января это письмо было зачитано на заседании Рабочей конференции. Участники заседания с сочувствием отнеслись к просьбе своих братьев по классу. Вскоре по поручению Рабочей конференции в Красноводск выехала делегация — В. Г. Пронин (меньшевик, впоследствии ставший коммунистом), Жигайлов (эсер) и М. Г. Плешаков (большевик) [35], выдвинутый Бакинским подпольным комитетом партии.
Делегация бакинцев, встречавшаяся в Красноводске с рабочими депо, убедилась не только в произволе властей, установивших драконовский режим, но и в активной деятельности большевистского подполья, державшего в страхе даже садиста Куна, усиленно охраняемого английским отрядом и националистическими наймитами32.
23 февраля 1919 года состоялось заседание Рабочей конференции с участием 282 представителей профессиональных организаций Баку, а также рабочих делегаций из Красноводска, Петровск-Порта и Дербента. Собрание, выслушав доклады делегатов о положении арестованных, о работе профессиональных союзов и рабочих организаций, поручило президиуму Рабочей конференции «сделать представление властям о невыносимом положении трудящихся в Закаспии, Горской республике и необходимости принятия немедленных мер для улучшения экономического и правового положения». Рабочая конференция, выражая мнение Бакинского комитета большевиков, заверила приехавшие с мест делегации, что бакинский пролетариат в случае надобности окажет своим собратьям по классу помощь не только словом, по и делом. Большинством голосов было решено «настоять перед генералом Томсоном о переводе арестованных с судов и жен большевиков в г. Баку» 33.
А. И. Микоян, описывая события тех дней, вспоминает, что посланцам Закаспия на заседании Рабочей конференции предоставили слово. «Они приветствовали конференцию, выражая свое восхищение героической борьбой бакинских пролетариев, и заявили о солидарности закаспийских рабочих с этой борьбой, — пишет он. — Вместе с тем они высказали просьбу, чтобы Рабочая конференция, используя свое влияние, обратилась к английским оккупационным властям с требованием об освобождении из закаспийских тюрем содержащихся там рабочих-революционеров» 34.
Как пишет далее А. И. Микоян, Рабочая конференция, угрожая всеобщей политической забастовкой, настойчиво потребовала от английского командования освободить всех политических заключенных из тюрем Энзели, Красноводска, Кизыл-Арвата и Ашхабада. После долгих переговоров, длившихся около двух недель, английское командование было вынуждено освободить всех политических узников и передать их бакинской Рабочей конференции.
Поддержка бакинцев вдохновила трудящихся Закаспия. От всех профессиональных организаций властям поступали настойчивые запросы о судьбе политических заключенных и о причинах их ареста35.
Связи с Баку, поддержка его революционных организаций привлекли к Закаспию внимание всех трудящихся Закавказья. Более того, решительные действия бакинских профсоюзов, где той задавали большевики, были наглядным уроком пролетарской солидарности, позволили воочию убедиться, что могут свершить сами рабочие, если они объединятся п сплоченно выступят против контрреволюционных сил.
34
Здесь и далее приводятся документы, обнаруженные нами в архивах Баку; большинство из них пока еще не были в научном обороте.
35
Плешаков Михаил Григорьевич (1886–1938) — член КПСС с 1904 года, член Балаханского районного комитета РСДРП. В мае 1907 года был арестован. В годы реакции деятельность подпольщика сочетал с легальной работой в союзе нефтепромысловых рабочих. После Февральской революции — председатель Балаханского Совета. В 1919 году — член Бакинского подпольного комитета партии большевиков, руководил формированием боевых рабочих отрядов. После победы Советской власти в Азербайджане — член Бакинского ревкома, председатель райсовета, председатель ЦКК АзКП(б) («Борьба за победу Советской власти в Азербайджане. 1918–1920 гг.». Документы и материалы. Баку, 1967, стр. 517).
Делегация намеревалась выехать затем в Кизыл-Арват, но власти разрешения на выезд не дали («Бакинский рабочий», 20 апреля 1926 г.).