Страница 8 из 27
- Ну, в этом-то я понимаю, - ответил Петров. - Каждый хочет после себя что-нибудь оставить.
- О чем вы говорите? - вдруг подала голос Настя. - При чем тут логика? Когда человек делает такое, значит ему плохо, ужасно плохо. Только представьте, что он чувствует, если идет на такое. И получается, что все эти самые страшные, самые отчаянные чувства вызывали в ней мы.
- И вот с этого момента, Сёмина, - Марков многозначительно помахал перед ней пальцем, - как раз и начинается логика. Если ты, конечно, понимаешь, что это такое.
- Твоя логика, Марков, в том, что ты просто отказываешься признать, что можешь быть дурным человеком.
- А ты докажи мне это, - с вызовом ответил Марков. - Докажи, что Кристина распрекрасная, а я дурной. Почему, если она сама решила умереть, то это сразу делает её ангелом?
- Не преувеличивай, пожалуйста, - пролепетала Настя, явно готовая сдаться. - Я не хочу с тобой спорить. И доказывать тоже. Мне просто очень грустно, что всё вот так получилось.
- Точно никто с Кристиной не был в ссоре? - сухо поинтересовался Якушин, вытаскивая учебник по биологии. - Скажу сразу за себя, потому что, видимо, знаю её лучше всех, мы с ней не ругались никогда. С ней довольно сложно было поссориться. Ангел - это, конечно, преувеличение, но она очень добрая, умная и немного фантазерка.
- Добрая, - невесело хмыкнул Марков, - очень сомнительно. А вот насчет фантазерки, поподробнее, пожалуйста.
- Думаешь, Кристина просто шла по школе, увидела тебя и ни с того, ни с сего решила, что с этого момента ты должен стать одним из самых жестоких и равнодушных людей в её жизни? - этот вопрос я и сама себе задавала сотню раз.
- Короче, - сказал Якушин. - Я считаю, что может мы все и не сделали ничего ужасающего, но наверняка как-то её обидели. И не нужно выдумывать лишнее. Связи там какие-то.
- Но я с ней даже ни разу не разговаривал, - беспокойно вскинулся Петров.
- А может, ты её в школе как-то не так снял, а потом в сеть выложил? - предположила я. - С тебя станется. А она девчонка. Может, стыдное что-то.
- Думаешь? Фиг знает. Нужно будет проверить, что у меня там.
И все резко замолчали. Якушин уткнулся в учебник, Петров снова схватился за камеру, Марков задумчиво чесал в затылке, а мы с Настей просто переглядывались. Повисла неловкая пауза.
Тогда Сёмина предложила ещё раз пересмотреть ролик, и мы дружно согласились, потому что никаких других идей не было.
"Никто никому не нужен. А выживает лишь тот, кто, придерживается законов эгоизма, подлости и силы. Дружба ничего не стоит, а смерть сильнее любви".
На последних минутах пришел Герасимов, помятый и недовольный, с таким выражением, точно нам всем одолжение делал.
За прошедшее лето он как-то особенно сильно вырос. И хотя лицо его, само по себе, ничуть не изменилось, такое же гладкое, резко очерченное, правильное, густые светлые брови он стал хмурить ещё сильнее, а в упрямом взгляде серо-голубых, всегда будто бы немного прикрытых глаз, появилась ещё большая тяжесть. Этакий эпический персонаж скандинавов.
Зашел в комнату, сел на табуретку, придвинулся к столу, где стоял ноутбук и залип, загородив собою весь экран, а когда мы стали возмущаться, неожиданно остановил ролик.
- Слушайте, а почему вы этого чувака не позвали? Того, который на самой последний фотке?
- Потому, что его никто не знает, кэп, - ответил ему Марков.
- Я знаю. Он со мной в детском саду был, - сказал Герасимов таким тоном, точно это должно было быть очевидным фактом.
- Его странички в ВК я не нашла, - Настя была главным специалистом по социальным сетям.
- Даже если мы его найдем, это ничего не даст. Появится ещё один недоумевающий чел, - разумно заметил Якушин.
Герасимов прокрутил вниз страницу Ютуба с роликом, и тут вдруг Сёмина как вскрикнет:
- Смотрите, смотрите сколько просмотров! Да там и комментариев куча появилась.
И мы, аккуратно отпихивая друг друга от экрана, стали молча читать:
"Троечники и двоечники ненавидят тех, кто хорошо учится. Чувствуют что они лучше. Я тоже хорошо учился, меня тоже дразнили одноклассники. До сих пор их каждый день проклинаю".
"Обязательно нужно судить этих подонков! Здесь же все имена и фамилии!"
"Видимо, об издевательствах знала вся школа, и никто ничего не сделал. Что за люди? Не верю, что учителя ничего не знали".
"Каждый день уходит из жизни 7-10 детей. Это прискорбно, но факт!".
"А я знаю чувака на второй фотке!".
Последний комментарий заставил всех одновременно посмотреть на Петрова, который никак не мог протиснуться к компьютеру, поэтому бегал вокруг и снимал наши затылки на камеру.
-Что? - не понял он наши взгляды.
- Кажется, шутки кончились, - задумчиво резюмировал Марков.
- Да, бред какой-то, - возмущенно фыркнул Якушин. - Ты, что будешь к этому серьёзно относиться?
- Конечно бред, - поддержал его Герасимов.
- Ага, - сказал Петров. - Это не вы на второй фотке.
И никто уже больше не вспоминал о Кристине и не выяснял причины происшедшего. Завязалось бестолковое обсуждение того, стоит ли отвечать на эти комментарии или лучше их игнорировать. Все говорили громко и одновременно, получился какой-то восточный базар.
Настя с Петровым были за то, чтобы вступить в сетевую переписку и попытаться объяснить людям, что мы ничего плохого Кристине не делали.
Однако против Маркова, Герасимова и Якушина у них не было ни шанса. Марков сразу заявил, что не намерен "метать бисер", Герасимов сказал, что чем меньше это трогаешь, тем меньше оно воняет, а Якушин вообще посоветовал не сидеть в сети, и тогда никаких проблем не будет. Я тоже считала, что лишний раз привлекать к себе внимание глупо, но влезать не стала, потому что и так уже никто никого не слушал.
В итоге, все разошлись разозленные и взбудораженные, так что я даже пожалела, что собрала их.
А ночью, уже после двенадцати, мне в ВК неожиданно написал некий "Шепот Вертера". Довольно жуткая аватарка - темный, обмотанный окровавленными бинтами силуэт. Этакий тлетворный эпатаж.
Привет, Тоня.
Обычно всяким левым людям я не отвечаю, как правило, сразу блокирую их, потому что нефига. Если им есть что сказать, пусть сразу пишут, без этого двусмысленного "Привет".
Но этого заблокировать не успела.
Вертер: