Победитель получает...

Даже по тому, где они останавливались, кого и как приветствовали, видна была расстановка сил. Схема простая, классическая: два фланга и нейтралы между ними, выжидающие, когда окончательно выявится победитель.

Впрочем, тонкое искусство нейтралитета заключается в том, чтобы принять верное решение хоть немного раньше, чем победа одной из сторон станет очевидной для всех.

И вот теперь клан Алкана радостно группировался вокруг своего лидера, а соперничающая группа имела потерянный и чуть ли не жалкий вид. И именно с той стороны, за спинами других жриц, на миг промелькнула угрюмо-сосредоточенная Ядва, всё ещё очень бледная, но решительная.

Значит, именно она возглавляет вторую группу. А её сторонники, хоть и деморализованы, но наверняка видят, что предводительница не сдалась и на что-то рассчитывает, поэтому переметнуться к Алкану прямо сейчас не решаются, косятся настороженно, пытаясь сохранить достоинство.

Алкан вряд ли высоко оценит их немедленную капитуляцию…

А Ядва, если ей удастся остаться на плаву и изменить расстановку сил, точно не простит.

Нейтралы, не обременённые прочными связями, уверенно мигрировали в сторону Высшего Жреца. Церемониал не позволял им приближаться к “Тёмной Владычице”, и они с некоторого расстояния отвешивали ей ритуальные поклоны и испуганно таращились исподтишка; а затем устремляли напоказ восхищённо-восторженные взоры на Алкана, старались пробраться к нему поближе, поздравить с невиданной милостью богов!

Его давние сторонники норовили сомкнуться потеснее, смотрели презрительно. Ну точно, как в какой-нибудь наэлектризованной очереди за чем-то необходимым, — подумала Маша. — Морда кирпичом и “вас здесь не стояло!” Вот как окажется Ядва на коне, так всем припомнит, кто где стоял… — Маша невесело усмехнулась.

А ведь если рассматривать её и Кусино появление как милость богов, то Алкановой заслуги тут нет ни на грош! Он просто явился и всё присвоил себе. А вот и Жард, который сначала запугивал Машу, а потом первым, да и единственным, в общем-то, из числа Высших Жрецов признал в ней Тёмную Владычицу.

Ядва ещё назвала его дураком или как-то в этом роде. Права была. Она-то умная, и если бы не нечеловеческая сущность Алкана, в два счёта всех тут построила бы. И вряд ли от этого стало бы хуже.

Жард ранее, судя по всему, держал нейтралитет. Положение у него более чем выигрышное: алтарь Служителей, как разъяснил Маше ещё вчера наблюдательный Куся, — это алтарь серых. Они и есть Служители в местной иерархии богов — Служители Безликих.

Куся прекрасно ориентировался в местной настенной живописи, так как говорящие тоже изображали свою жизнь в картинах, и он читал по ним с той же лёгкостью, с какой Маша могла бы читать текст, напечатанный на родном языке.

Благодаря талантам кото-мыша, да ещё мелким деталям, там и тут оброненным словам, Маша поняла, что серые здесь частые гости и именно они и советом, и делом помогают местному жречеству удерживать власть. Вот эти странные шары — наверняка от них. И много чего ещё.

Жард встречается с ними, и их данайские дары проходят через его руки. Соответственно именно он мог бы занять главенствующее положение. Но серым не нужен умный и проницательный “контактёр” с самостоятельным мышлением. Он должен быть глуповат и даже где-то наивен. Потому Жард и не сумел использовать преимущества своего положения. Да и хотел ли?

Похоже, он настоящий фанатик, и его интересует не столько собственное положение, сколько расположение “богов”. Если исходить из этого, то к Алкану он относится с искренним пиететом. Он единственный производит впечатление человека, не принимающего участие в постоянной борьбе за власть и выживание в банке с пауками.

Жард просто занят своим делом и, кажется, даже не подозревает, что нейтралы избрали его если уж не лидером, то, как минимум, прикрытием. В его тени они в относительной безопасности. А ещё в этой тени наверняка скрывается кто-то, кто влияет на Жарда и манипулирует им.

Фанатиками управлять легко, достаточно убедить их, что “такова воля богов”, и они сделают что угодно. И действительно — вон тот человек в облачении младшего жреца (а Маша уже начала немного разбираться в их знаках отличия) — повсюду следует за Жардом, то и дело что-то ему нашёптывает, посверкивая хитрыми масляными глазками…

От наблюдений Машу отвлекло появление весьма озабоченного жреца. Он выглядел всерьёз напуганным, когда направлялся к Алкану, — бледный до синевы мужчина оглядывался по сторонам, словно надеялся отыскать кого-нибудь, кто взял бы на себя его неприятную и опасную миссию. От него все шарахались, как от прокажённого: ясно, что вестники, приносящие добрые новости, выглядят иначе, а недобрых вестей не любит никто…

Началось… — с ужасом, болью и невыносимо горькой надеждой подумала Маша.

Куся легонько тронул её лапкой за руку и одними глазами указал в сторону “лагеря Ядвы”. Оттуда к Маше приближалась, расталкивая жрецов и жриц, такая же бледная и перепуганная Роса. Она закусила губу, опустила глаза и шла с упорством ледокола, разрезая недовольные ряды служителей тёмных культов.

Маша развернулась и пошла ей навстречу. Окружающие ахали и расступались перед ней. Росу послала Ядва. И Маша немедленно должна узнать — зачем.

========== Глава 36. Ход Ядвы ==========

Как же они будут разговаривать здесь — при всех, — думала Маша, стремительно сближаясь с Росой, чуть ли не перескакивая через скамьи и не сшибая с ног замешкавшихся жрецов и жриц.

Она совсем забыла, что может прогнать прочь обладателей лишних ушей. Здесь, скорее всего, ей не помешает даже Алкан. Он не может при всех подвергать сомнению её право приказывать, её божественный статус.

Но никаких действий по разгону любопытных от Маши не потребовалось.

Едва она встретилась с Росой, как та разжала руку, и с ладони взмыл голубой полупрозрачный шарик сантиметра в два диаметром. Эта потусторонняя голубизна мгновенно разлилась вокруг, захватив Машу, Росу и Кусю, не отходившего от “своей Маши” и на полшага, в голубоватую сферу.

— Чтоб не слыш никто! — в своей манере объяснила Роса.

— Что случилось? — поторопила её Маша. — Говори!

— Госжа всё сдела! — поскакала Роса, иногда замирая и встряхивая головой, словно она хотела перетряхнуть запасы слов, чтобы выловить в общей неразберихе нужные. — Веле переда: всё сдела, что мгла! Но…

— Что “но”?! — Маша сама не заметила, как схватила Росу за руки.

Ей тоже хотелось встряхнуть девушку, чтобы вытряхнуть нужные слова, пусть и в таком — обкромсанном виде.

— На всех не хва! Много их! Госжа хоте сде, как вы хоте! Она стара! Но Лрен не взя! Он отда другм… другом… другу отда! Ему не хвата и ещё однму. Двое их. Тперь, — Роса опустила голову, и Маша внутренним чутьём поняла, что она переживает всё это вместе с ней, что она — на её стороне, на стороне Лирена, которому “не хва”, который “другу отда”…

— Что же теперь… — прошептала Маша, — что же теперь будет…

Роса посмотрела ей в глаза, увидела в них слёзы — те же, что и в её собственных.

— Госжа обеща: вы выпол, что обеща, а она — Лрена себе заберёт.

— Себе? Что это значит? — растерянно спросила Маша.

— Если побдит он. Госжа забрёт его — в жертву Тёмной Владычице. Не одаст Алкану!

— И что же с ним будет тогда? — скептически спросила Маша.

— Отпуст… тит… — одними губами прошептала Роса.

Маша смотрела недоверчиво.

— Если плох совсем будет — даст умреть, — доверительно пообещала Роса.

Она тоже знала, каким великим благодеянием это может быть в аду, построенном на земле, созданной для рая…

— Госжа покляться! Не обма, — убеждённо заверила Роса.

— Почему ты так думаешь? — всё так же скептически спросила Маша.

— Зна. Тётка она мне. Всю жизнь её зна. Если обща — выполня. Она так Алкана ненвидит — ужас как! Он… её мать… посвят Безликим…

— Господи… — выдохнула Маша.

— И мою мать, — прошептала Роса. — А нас — забра. Ядва птом узна. Она его ненвидит! Отпустит Лрена — ему назло! Идти мне надо, всё сказа я, что госжа веле.