Страница 9 из 84
Поддержать реформаторов? С какой это стати? Ведь жизнь при реформах не стала лучше. На смену вчерашним трудностям пришли новые. Вместо талонов и очередей появились инфляция и задержки зарплаты. Немногочисленные группы интеллектуалов- рыночников, конечно, могли сделать вывод о том, что реформы рано или поздно дадут позитивный результат, но широкие массы народа к таким сложным мыслительным конструкциям привычны не были. Коль плохо — значит, плохо. Значит, реформы не удались. Вывод этот делался людьми на основе очевидных фактов, а не предположений и умозаключений.
Выйти на баррикады, спровоцировать социальный взрыв и вернуть коммунистов к власти? Ну, уж нет. Ведь вчерашние трудности не лучше сегодняшних. Скорее, надо крутиться, искать подработки и, костеря неудачливых рыночников, осваивать этот рынок с пользой для самого себя, поскольку в противном случае опять появятся и очереди, и талоны, и товарный дефицит. Немногочисленные группы интеллектуалов коммунистических убеждений, конечно, могли верить в то, что на этот раз будет построен социализм с человеческим лицом, но широкие массы не склонны были к такого рода странным фантазиям. Разве может быть у крокодила человеческое лицо? Спасибо, насмотрелись.
Если бы российское общество девяностых было уныло апатичным и склонным противодействовать любым переменам, ничто не мешало бы ему поддержать коммунистов на парламентских выборах. Или лично Геннадия Зюганова на выборах президентских. Однако на референдуме, объявленном Ельциным в апреле 1993 г., народ в целом поддержал реформы, а на президентских выборах 1996 г. поддержал (хоть и со скрипом) самого Бориса Ельцина. Поддержка эта тем не менее была весьма условной. На безрыбье и рак рыба. А в отсутствие приличных политиков и Ельцин президент.
Людям свойственно с почтением относиться к начальству, если только их опыт и образование не принуждают к иному. Народные массы часто подчиняются лидеру, каким бы он ни был. Именно поэтому в странах, недавно вставших на путь демократии, значительная часть избирателей всегда поддерживает на выборах действующую власть. Мыслить стратегически, сравнивать программы и результаты, дано не многим — проще довериться инстинкту. А за Ельцина высказывались еще и потому, что советская жизнь была совсем не приемлема. При рынке можно хотя бы как- то барахтаться и надеяться, тогда как старый режим сулил лишь бесконечный застой, отрицавший всякую перспективу.
В общем, народ принял гайдаровский рынок за неимением другого. Однако при этом хотел значительно большего. Народ готов был в любой момент отдать свое сердце такому лидеру, который даст не только рынок, но и деньги, и высокооплачиваемую работу, и видение перспектив, и уверенность в завтрашнем дне. Не такую уверенность, как при коммунистах, когда ясно было, что завтрашний день ничем не будет отличаться от тусклого нынешнего, а настоящую уверенность — с ожиданием развития страны, при котором доходы постоянно растут и жизнь всё время становится хоть немного благоустроеннее.
Народ хотел третьего пути. Но не так, конечно, как желают его интеллектуалы.
Мыслителям надо сначала представить себе третий путь, обосновать его возможность теоретически, написать тысячу книг, построить сотню сложных математических моделей и провести в дискуссиях с оппонентами пару десятков лет — то есть то время, за которое сформируется поколение учеников, непосредственно реализующих идеи учителей. Мыслители конструируют третий путь интеллектуально и часто полагают, будто народ делает то же самое, только с трудом и опозданием. Но если простого человека хорошенько просветить, считают мыслители, если разъяснить ему детали и показать, как всё обстоит на самом деле, народ поймет и поддержит.
Ему же надо получить этот третий путь сразу и целиком. Здесь и сейчас. Он не готов к длинным рассуждениям, а потому годами безмолвствует, пока мыслители этот путь ищут. Но когда вдруг, проснувшись поутру и протрезвев, народ обнаруживает, что сложная жизнь каким-то образом наладилась, доходы подросли, цены стабилизировались, прилавки заполнились, он говорит: «Вот это мне нравится. Так и надо было с самого начала всё делать». И, естественно, в причины того, почему вдруг началось процветание, народ вникать не будет. А возблагодарит лидера, который ему это дал. Или же сделал вид, что дал.
Благодарить такого лидера общество будет до тех пор, пока «третий путь» не накроется медным тазом. После чего, проснувшись и вновь протрезвев, народ скажет сакраментальную фразу из старого советского кинофильма: «А царь-то ненастоящий!» И будет затем безмолвствовать. И затаится до появления нового, на этот раз настоящего царя, который предложит четвертый путь.
Егор Гайдар - доктор экономических наук, директор Института экономической политики с 1990 по 2009 г.:
«Российское общество оказалось более зрелым, чем многие полагали. Повышение цен, последовавшее за их либерализацией, мало кому понравилось. Однако люди, понимавшие, что угроза голода реальна, отнеслись к этому без восторга, но с пониманием. Массовых проявлений протеста, тем более насильственных, на протяжении первых месяцев после либерализации цен не было».
(Гайдар Е. Смуты и институты // Гайдар Е.
Власть и собственность: Смуты и институты.
Государство и эволюция. СПб.: Норма, 2009. С. 137)
Егор Гайдар:
«Сейчас в стране апатии нет (написано в середине 1990-х. - Д. Т.). Я говорю не о политической апатии. А о вещи куда более важной, об апатии социальной. Наоборот, люди проявляют повышенную социально-экономическую и трудовую активность. Одно из главных завоеваний этих лет - с сонной одурью на работе, характерной для брежневского и предыдущих периодов, покончено. Правда, гораздо большая активность направляется в сферу торговли, обслуживания, традиционно заброшенную в социалистическом обществе. Как бы то ни было, повышение трудовой активности населения сегодня - одна из причин, ослабляющих социально-экономический и политический кризис».
(Гайдар Е. Государство и эволюция // Гайдар Е.
Власть и собственность: Смуты и институты.
Государство и эволюция. СПб.: Норма, 2009. С. 311-312)
ГЛАВА 2. ПОД КРЫЛОМ У ПУТИНА
Чтобы понять, почему нынче мы движемся от кризиса к кризису и никак не можем толком наладить положение дел в экономике, нужно выяснить, каковы были реальные причины успеха, достигнутого в ранние годы пребывания Владимира Путина у власти. На первый взгляд кажется, что если в стране появился новый лидер, то, значит, именно с ним связаны успехи. Однако на самом деле всё было намного сложнее. Экономический подъем объяснялся не столько личностью президента и его делами, сколько комплексом объективных обстоятельств, сложившихся в первой половине нулевых.
Экономический рост начался еще до того, как Путин успел принять какие-либо меры для развития экономики. Связано это было с эффектом девальвации рубля. Как ни парадоксально, но на пользу нам сработало именно то, что в августе 1998 г. воспринималось населением страны как страшное бедствие, как обнищание, как удар по интересам миллионов российских граждан.
Но экономика — это вообще область сплошных парадоксов. Там очень часто негативные явления вдруг оборачиваются позитивными, и наоборот. А потери, которые мы, скажем, несем как потребители, становятся нашими же приобретениями как производителей.
Что русскому здорово, то немцу карачун
До августа 1998 г. российский потребительский рынок был заполнен импортными товарами. Объяснялось это тем, что наши власти на протяжении трех с половиной лет стремились удерживать рубль в так называемом валютном коридоре. Рублю не давали сильно падать. Максимум — мягко опускали на незначительную величину. При этом работала наша экономика в целом довольно плохо. Несмотря на трудности, с которыми сталкивались в середине 1990-х гг. миллионы людей, в целом мы жили всё же лучше, чем должны были жить в соответствии с общим уровнем развития хозяйственной системы.