Страница 67 из 84
Иными словами, в ситуации нарастающих экономических проблем существует вероятность превращения маловлиятельных оппозиционных СМИ, за которыми обыватель вчера еще не следил, в серьезные интеллектуальные центры, объединяющие недовольных. Примерно такие, какими в годы горбачевской перестройки становились журнал «Огонек» и газета «Московские новости», ранее ничем не выделявшиеся из общей массы безликой брежневской прессы.
Некоторые независимые издания уже сменили редакторов и стали послушными. Других в системе Володина «подвесили на крючок». Любой самостоятельный редактор теперь должен понимать, что при проявлении излишней оппозиционности он сильно пострадает. Свободную прессу лишают последних источников самостоятельного финансирования. Ее обкладывают со всех сторон такой системой законов, при которой малейшая оплошность может привести к закрытию издания. Ее правдами и неправдами стремятся передать под контроль лояльных Кремлю бизнесменов, способных уволить любого нелояльного к власти журналиста, который слишком много будет себе позволять.
В общем, если завтра из какой-нибудь скромной газеты или небольшого интернет-издания под воздействием нарастающих оппозиционных настроений станет развиваться что-то опасное для Кремля, президентской администрации достаточно будет лишь пальцем пошевелить, и этот проект исчезнет.
Мария Липман - главный редактор журнала Pro et Contra с 2004 по 2014 г.:
«Те печатные (и иные) СМИ, которые проводят относительно независимую редакционную политику, вместе со своей продвинутой, критически мыслящей аудиторией представляют собой нечто вроде "гетто": внутри почти никаких препон, но выход во "внешний" мир строго ограничен. Каждый реализует свою свободу высказывания,оставаясь на собственном, отдельном "островке". Власть готова мириться с их существованием лишь постольку, поскольку они остаются маргинальными, ни на что не влияют и не представляют для нее опасности. Маргинальность определяется далеко не только ограниченной аудиторией. Она обеспечивается тем, что относительно независимые СМИ радикально изолированы от федеральных телеканалов, а массовая аудитория, таким образом, "защищена" от нежелательного воздействия. У политических репортеров и обозревателей 1990-х годов тиражи тоже были невелики, но у них была возможность обратиться к широкой аудитории. Телевидение той поры приглашало пишущих журналистов делиться добытыми материалами и собственными представлениями о происходящем с миллионами телезрителей - формат, позаимствованный у западного телевидения в те времена, когда российское телевидение не находилось под государственным контролем. В ту пору политический процесс вызывал у граждан живой интерес, да и сама политика была живым, публичным процессом. Сегодня пространство свободного высказывания - это параллельный мир, где все другое: иерархия новостей, ньюсмейкеры, стиль, язык. Существование этого мира федеральное телевидение по большей части игнорирует <...>
И Владимир Путин, и Дмитрий Медведев при случае подчеркивают, что в России работает огромное множество разных СМИ, мол, все не проконтролируешь. Это правда, с той существенной оговоркой, что три федеральных канала с их неизменным политическим единодушием и колоссальной аудиторией по мощи воздействия бесконечно превосходят все остальные десятки тысяч электронных, печатных, радио, сетевых и прочих средств массовой коммуникации».
(Филиппов П., ред. История новой России. Очерки, интервью: в 3 т. СПб.: Норма, 2011. Т. 3. С. 78-79)
Имитация России
Сегодня говорят часто, что Россия расколота на имперское большинство, поддерживающее политику Кремля, и демократическое меньшинство, находящееся в оппозиции. На самом деле всё значительно сложнее. Две противостоящих друг другу части общества не просто имеют различные воззрения на происходящие события, а живут фактически в двух разных странах. Или, точнее, видят перед собой две непохожих друг на друга России, поскольку одна часть населения смотрит на нее через телевизионный экран, а другая — через экран монитора, на котором всплывает информация из интернета.
Россия телевизионная выглядит примерно следующим образом. Это страна, которая в конце 1990-х стояла на грани распада, поскольку подверглась воздействию внешних и внутренних врагов. Олигархи и нанятые ими либерасты стремились расчленить Россию на части, поскольку в таком состоянии ее легче было бы захватить подкрадывающемуся к нашим границам Североатлантическому альянсу, который на самом деле представляет собой не военно-политический блок НАТО, а лишь группу европейских государств, являющихся марионетками США. К счастью, тут появился Владимир Путин, и жизнь быстро стала налаживаться. Возросли зарплаты и пенсии, появилась выгодная работа. Это стало следствием того, что Путин обуздал олигархов. Те перестали воровать и проплачивать либерастов, а значит, больше денег остается теперь народу. Россия поднялась с колен, укрепила армию и стала возвращать то, что ей принадлежит по праву: сначала Северный Кавказ, включая Абхазию и Южную Осетию, а затем Крым. Америка нас испугалась, но продолжает строить козни, из-за чего в магазинах нет нынче многих привычных продуктов. Цена на нефть упала из-за сговора США с арабами. Теперь американцы хотят победить нас не с помощью национал-предателей, а с помощью экономических санкций. Но с нами Китай, страны БРИКС, и это означает, что мы не слабее Америки: как в военном, так и в хозяйственном плане.
Картина мира, формируемая интернетом, не просто отличается от телевизионной. Она совершенно иная. Интернет — это множество независимых источников информации, и когда начинаешь их собирать вместе и сопоставлять, выясняется, что телевизионного мира вообще нет нигде за пределами телевизора. Он профессионально сконструирован специально для зрителей, которые время от времени превращаются в избирателей.
Во-первых, в конце 1990-х из состава России собиралась выходить только Чечня. Башкирии и Татарстану Кремль позволил оставлять большую часть нефтяных доходов, что полностью пресекло там сепаратизм. Сегодня уже Чечня удерживается в составе Федерации подобным способом. С той лишь разницей, что покладистые республики просто оставляют себе часть доходов, тогда как в Чечню Москва вкладывает деньги, изымаемые у регионов- доноров. Только дурак будет при такой финансовой поддержке заниматься сепаратизмом, а Рамзан Кадыров, естественно, не дурак. Вот когда деньги у Москвы кончатся...
Во-вторых, никакой расправы с олигархами не было. Нашумевшие истории с Березовским и Ходорковским создали представление, будто укрепляется государство. Однако почти все олигархические состояния 1990-х так и остались у их хозяев, причем сильно увеличились в размерах. Кроме того, появились новые богачи из числа людей, близких к Путину либо послуживших в путинской системе. При этом каждый олигарх должен понимать, что при первом же требовании со стороны Кремля он обязан перечислять деньги на любые его нужды. Подобные трансферты гарантируют неприкосновенность состояний.
В-третьих, жизнь стала лучше совсем не потому, что Путин отнял деньги у олигархов, а благодаря росту цен на нефть. По этой же причине, кстати, увеличились и олигархические капиталы. По этой же причине сейчас жизнь становится хуже. Путин у нас в президентах всё тот же, но цены на нефть существенно снизились. И от былого экономического чуда не осталось и следа. Наши доходы обесцениваются из-за высокой инфляции, а у государства нет никакой возможности компенсировать их в соответствии с ростом цен на потребительском рынке. Дальше дело будет обстоять еще хуже, если только цены на нефть не начнут по какой-то причине быстро расти.
В-четвертых, НАТО приближалось к российским границам, поскольку ее об этом просили страны, которые России не доверяли. В число таких государств входили Чехия, Словакия, Венгрия, Польша, республики Балтии, но не Украина и не Грузия. Не доверяли России те страны, которые в прошлом сталкивались со случаями вторжения на их территорию советских (а раньше царских) войск. Доверяли те, у которых с нами были издавна дружественные отношения. После историй с Крымом и Южной Осетией настроение в Украине и Грузии существенным образом меняется в пользу опоры на мощь Запада. И хотя в НАТО их сейчас не примут, ментально эти страны стали уже нашими противниками.