Страница 65 из 84
Третье отличие связано с тем, что административные запреты на импорт не столь эффективны, как рыночные. Ведь если рубль рухнул в пять раз (как в 1998 г.), то он для всех рухнул в пять раз. А выстроенные государством в 2014 г. барьеры можно обходить с помощью коррупции. Лазеек много. Например, наиболее хитрые предприниматели импортируют товары через Беларусь, которая находится с Россией в едином таможенном пространстве. При этом белорусские власти и белорусский бизнес заинтересованы в контрабанде, поскольку такая посредническая торговля дает доходы предпринимателям и налоги казне. Если товар импортируется с Запада, но по документам проходит как белорусский, то он должен быть пропущен на территорию России. Конфликты Москвы и Минска по этому поводу случались часто, но вряд ли удалось контрабанду пресечь.
И, наконец, поскольку российский бизнес прекрасно понимает мотивы, по которым были введены запреты на импорт, он очень боится нормализации отношений с Западом. Есть ли смысл инвестировать деньги в импортозамещающие производства, если завтра вдруг Москва помирится с Вашингтоном, Брюсселем и Киевом, санкции отменят, а вместе с ними запреты на импорт отменят тоже? На российский рынок вновь хлынут качественные товары из Евросоюза, и конкурентоспособность отечественного производителя снизится. Более того, если вдруг вырастут цены на нефть, вслед за ними вырастет рубль, и положение российского бизнеса станет совсем тяжелым. Не лучше ли при таких угрозах вообще с импортозамещением не связываться?
Все эти причины в совокупности объясняют провал политики импортозамещения. Конечно, по отдельным товарам у хороших российских производителей всегда есть возможность выйти на рынок и вытеснить конкурента. Значит, в отдельных отраслях импортозамещение будет осуществляться. Однако нет оснований считать, что отдельные успехи могут поддержать экономику в целом. Пока большинство экспертов прогнозирует, что после завершения рецессии Россия войдет в длительную стагнацию.
Начни репрессии с себя
По мере того как развитие российской экономики заходит в тупик и выстраивается жесткий политический режим с идеологией, противопоставляющей нас развитому миру, всё чаще возникает вопрос: а не закончится ли дело массовыми репрессиями? Владимира Путина называют порой Сталин-лайт — но не превратится ли этот мягкий автократ в жесткого, если перед ним будут вставать всё более жесткие задачи?
До тех пор, пока большая часть населения страны искренне поддерживала Путина, связывая с ним рост реальных доходов, репрессии нашей власти не требовались. Протестующие представляли собой лишь небольшую часть общества, которую можно было, как правило, вообще игнорировать. Но теперь у нас начинается долгий период затягивания поясов. И если Кремлю не удастся на всем этом длительном промежутке времени поддерживать эйфорию по принципу «Крым наш!», число недовольных станет быстро расти. На протест могут выйти не только столичные интеллектуалы, осознающие всю губительность путинской системы, но также провинциалы, оставшиеся без работы, пенсионеры, страдающие от инфляции, и даже труженики ВПК, которым государство сильно задолжает из-за отсутствия средств в бюджете.
Массовость протеста провоцирует массовость репрессий. Если нельзя для удержания власти накормить общество, то его можно запугать. Сталинский режим, основанный на страхе и лжи, долгое время существовал, несмотря на голод и развал всей системы производства предметов потребления. Ныне ложь уже активно используется для формирования массовых представлений, будто Россия находится в кольце врагов. Теперь осталось добавить страха?
Скорее всего, нет. У сталинского режима имелась одна важная особенность, которую трудно воспроизвести сегодня. А без нее невозможно сделать репрессии по-настоящему полезными для поддержания режима.
Как рассуждал Сталин? Если посадить, скажем, одного маршала, мигом открывается целая система вакансий. Маршалом станет генерал. На его место придет полковник. Майор продвинется на полковничью должность. Капитану доверят батальон, которым раньше командовал майор. И так далее.
Не исключено, что квартира маршала отойдет прокурору, теснившемуся раньше в коммуналке, а в освободившиеся от прокурора комнаты въедет провинциальный партработник, переведенный на службу в Москву.
Имущество маршала в суматохе растащат кухарка, дворник и энкавэдэшники, осуществлявшие арест. Жена маршала (если молодая и красивая) выйдет замуж за «друга семьи», который, собственно, и настучал на старого рубаку. В общем, десятки людей получат определенный выигрыш, если репрессировать всего лишь одного человека. А если репрессировать миллион «верных ленинцев», выигрыш получат несколько миллионов пролетариев, превратившихся благодаря таким «социальным лифтам» в начинающих деятелей советской номенклатуры. На их пролетарские рабочие места придут крестьяне из голодающей деревни и будут славить великого Сталина за то, что он дал им кусок хлеба с маслом, когда десятки миллионов односельчан питаются щами из крапивы.
Не правда ли, очень эффективная система? А основатель такой системы, наверное, может считаться «эффективным менеджером», если под эффектом понимать не пользу для страны, а пользу для укрепления режима? Но вся система действует лишь при условии, что репрессии начинаются с самого верха. Поскольку если «верных ленинцев» щадить, а в места, не столь отдаленные, направлять доярок, то дело кончится не укреплением политического режима, а лишь сокращением объемов производства молочной продукции.
Может ли сработать подобная система «эффективного менеджмента» в наших современных условиях? Если, скажем, представителей креативного класса, имеющих обыкновение временами выходить на Болотную, отправить строить газопровод «Сила Сибири», то ВВП страны несколько сократится, а Сибирь вряд ли усилится, поскольку трубы в Китай тянуть — это не Беломорканал рыть. Нужны не мужики с лопатами, а квалифицированные рабочие и инженеры. Креативщики в тайге быстро протянут ноги, а Путин в итоге не дождется китайских газодолларов.
Если же пересажать в большом количестве генералов ФСБ, работников прокураторы, народных избранников из числа жуликов и воров, мидовских борцов с американским империализмом, телепропагандонов, натравливающих нас на украинцев, а также всех прочих лиц, зарабатывающих правдами и неправдами огромные деньги, то сталинская система «социальных лифтов» вновь эффективно заработает. Газ до Китая, правда, и в этом варианте не дойдет, однако миллионы молодых людей с большими амбициями будут искренне славить национального лидера за предоставленные им карьерные возможности.
Движение «Наши» еще совсем недавно намекало Путину на то, что элита у нас неправильная и молодые карьеристы служили бы вождю гораздо лучше старых коррупционеров. Но почему-то Владимир Владимирович не стал обновлять элиту. Даже Сердюков не отправился шить варежки строителям «Силы Сибири».
Похоже, нынешняя российская элита живет по другим понятиям, чем сталинская. Она стремится продлить личное процветание, жертвуя при этом процветанием авторитарной системы в целом. И Путин ей в этом всецело помогает. Наверное, данный факт можно считать маленькой ложечкой меда в той бочке дегтя, которую на нас сегодня вывалили.
Глава 11. Владимир Путин 3.0
События, описанные в предыдущей главе, настолько изменили картину жизни в современной России, что впору говорить о принципиально новом Путине. Изменений в его политике очень много. И все они представляют собой части единой системы. Тщательно продуманной и выстроенной.
Три режима Путина
За 16 лет своего пребывания у власти (включая четырехлетнюю медведевскую интермедию) Владимир Путин сменил три политических режима. Каждый из них отвечал задачам соответствующего периода и трансформировался, когда возникали принципиально новые задачи. Понять смысл сегодняшних действий Кремля можно лишь в том случае, если мы не только проанализируем действия в Крыму, на Донбассе и в Сирии, но внимательно проследим эволюцию режимов и поймем, почему те «правила игры», которые были установлены раньше, в какой-то момент перестали устраивать «хозяина».