Страница 7 из 9
- Мы встретили её на третий день, у Старого Камня. Всё было тихо. И тут мы увидели мачты, сто якорей мне в печёнку! - стукнул кружкой по столу заго-релый. Вынырнувшая из стены дыма подавальщица долила рома и снова исчез-ла.
- Продолжай, продолжай, - попросил матрос с ножом.
- Удивительно! - восхитился приличный господин.
- Чушь! - кашлянул ехидный старик с попугаем, а юноша восторженно за-хлопал в ладоши.
- Белоснежная яхта всего в двух кабельтовых, - продолжал загорелый, - и никого вокруг! Превосходная добыча, сто акул мне в почки! Мы тут же разо-шлись взять её в клещи.
- Дальше!
- Бесподобно!
- Бессмыслица!
- Здорово!
- Гнутый начал заходить с правого борта - и его шхуна вдруг рассыпалась в один момент, а белая яхта исчезла! Это Белая Леди! Она заманивает корабли на рифы, сто китов мне на голову!
- Вьюн, вы герой, - решительно сказал благообразный господин, - Нет, не спорьте. Я просто обязан сочинить об этом песню. Итак: Блестело солнце на за-кате. Играли чайки вдалеке. Два неудачливых пирата Неслись по морю налегке.
- Почему неудачливые? Почему налегке? - обиженно взревел загорелый, - У нас были полные трюмы!
- Хорошо, хорошо, - успокоил благообразный, - Я ведь не спорю. Тогда: Удачливы, храбры пираты. Добычей трюмы их полны. Три дня идут из Чёрной бухты Их медленные корабли.
- Осьминога мне на руль! Как ты посмел назвать мой корабль медленным? - снова возмутился загорелый.
- Ну, идти три дня из Чёрной Бухты до Старого Камня, - вы меня извините! - парировал господин, - Мои песни слушают приличные люди! Меня могут по-бить!
- Мы шли не из Чёрной!
- А откуда? - вкрадчиво поинтересовался поэт, - Мне это очень нужно для рифмы.
Остальные согласно закивали.
- Вы вообще слушаете меня? Какая разница, откуда мы шли? Я видел Белую Леди! - загорелый грохнул кружкой с такой силой, что та разлетелась на множе-ство квадратных осколков. Вылетевшая из дыма шустрая подавальщица смела осколки одним движением, наполнила новую кружку и снова исчезла.
- Не кипятись, друг Скользкий Вьюн. Я тебя понимаю. На то я и лучший друг, - успокаивающе положил загорелому руку на плечо человек с ножом в зу-бах. Нож почему-то совершенно не мешал ему говорить, - На таком дырявом корабле и вправду нужно держаться поближе к земле.
- Мой корабль не дырявый! Мы шли не из Чёрной! Сто альбатросов мне на макушку! Я видел Белую Леди!- замахал кружкой загорелый, но ром не пролил-ся.
- Скользкий Вьюн живёт в Чёрной Бухте, - хмыкнул ехидный старик, - Вот умора! Другие капитаны просто обхохочутся, когда кто-нибудь им это ска-жет!
Попугай злорадно каркнул.
- Я так и знала, что ты мне изменяешь с этой рыжей из Чёрной Бухты! Мне - твоей самой любимой девушке! - вдруг зарыдала вынырнувшая из дыма подавальщица.
- Я - твой любимый сын, и должен знать правду. Откуда ты шёл? - добавил аккуратный юноша.
Все выжидательно уставились на загорелого рассказчика.
- Да зачем вам эта бухта? - замахал кружкой Скользкий Вьюн.
Все собеседники загорелого замерли. Повисла томительная пауза.
- Эй, вы чего? - забеспокоился Вьюн.
Тем временем компания начала оживать по одному. Оглядывались, ощупы-вали тело, показывали друг на друга пальцами и смеялись.
- Я видел Белую Леди, говорю я вам!
- Ой, горе-горе! - невнятно посочувствовал человек с ножом в зубах. Прав-да, мешал говорить ему не нож, а сразу три вяленых рыбы, которые он жевал, не забывая прихлёбывать из кружки и щипать подавальщицу. Подавальщица объ-являлась каждые секунд десять, чтобы убрать осколки - благообразный госпо-дин методично бил кружки и смеялся чистым счастливым смехом. Всё стало как-то сумбурно и бестолково. Собравшиеся пили наперегонки, били кружки, тыкали друг в друга пальцами и много смеялись.
- Наррушение устава, - вдруг сказал попугай на плече Седого.
На птицу никто не обратил внимание.
- Прревышение полномочий, - упорно продолжал попугай.
- Да замолчи ты, - беззлобно отмахнулся от него хозяин.
- Злоупотрребление оборрудованием... - не унималась птица.
- Мешаешь! - прикрикнул на пернатого человек-с-ножом-в-зубах.
- Игнорррирование прравил, - гнул своё попугай.
Ну всё, - решительно сказал благообразный и одел на попугая кружку, - Кто ты вообще такая, чтобы меня учить?
- Я? - глухо ответила из-под кружки птица, - Капитан этого коррабля.
"Время вирт допроса истекло," - пропел ниоткуда приятный женский голос. И дымная таверна растаяла, проявив стандартную обстановку медицинского от-сека. И точно также растворились личины бывалых морских волков, оставляя мундиры Боевого Звёздного Флота Дионитового Герцогства и покаянные лица поверх этих мундиров.
- Третий помощник, навигатор, мичман и младший канонир - ласково про-должил недавний попугай, говорящий теперь с высот капитанской должности, - Что же мы тут имеем? Ручное вмешательство в вирт-допрос, потребление вир-торома, оскорбление высшего офицера и приставания к вирту при исполнении.
Оскорбитель, который был в вирте благообразным поэтом, а в реальности - молодым мичманом, слабо булькнул в ответ.
- Хочется разнообразия? Устали от корабельной обстановки? Могу предло-жить отличный карцер - суток на пять. С крысами. Недавно закачали последнее обновление - они теперь очень больно кусаются.
Подчинённые никли и потели. Капитан терзал и метал молнии. Но превра-титься в порошок разгильдяям не дал случай. Очнулся ещё один посетитель та-верны. Он, единственный из всех, не носил мундира, единственный был закован по шею в прозрачный кокон, и единственный не сменил лица при выключении вирта. Остались прежними и загар, и даже большая серьга в ухе. Только сейчас он открыл глаза и тут же заорал:
- Белая Леди! Это была Белая Леди! Это она заманила шхуну Гнутого, сто чертей мне в печёнку!
- Запустить вирт допрос! - досадливо поморщившись, скомандовал капитан.
- Лимит виртуального воздействия на задержанного исчерпан. Обратитесь через тридцать дней, - отозвался ниоткуда приятный женский голос.
- Тысяча громов! - подтвердил человек в капсуле.
- Опять не вытерла словарь, - проворчал капитан и снова обратился к своим доблестным подчинённым, - Ну так что мне с вами делать? Третий помощник?
- Семь крабов на макушку! - выпалил тот в ответ, и страшно смутился.
- Белая Леди! Белая Леди! - выкрикивал Вьюн.
- В ячейку его, - махнул рукой на контрабандиста капитан, и вся толпа офи-церов тут же воспользовалась путём к спасению - схватилась за ручки капсулы и с топотом исчезла в коридоре.
- За три мегабайта рома вычту из жалованья! Пусть погибнет космос, но правит закон! - крикнул им вслед капитан.
Что взять с молодёжи? На крейсерах дальнего патрулирования свои по-рядки. И рейд без мелких проделок - странный и неправильный рейд. А до-прос... Ну не так уж они и навредили, честно говоря. Контрабандисты не выдают свои базы даже в вирте. Но кое-что узнать всё-таки удалось.
- Каэм, координаты крушения преобразованы? - спросил капитан перед со-бой.
- Преобразованы, - отозвался со стены приятный голос.
- Рассчитать курс и вперёд! Да осияют звёзды наш путь!
Эх, всем был хорош капитан Крейгель - и храбр, и умён, и везуч, и расчёт-лив. Давно бы командовал гвардейским звеном, а то и эскадрой, проводил пара-ды в небе метрополии и покорял рассказами о прежних подвигах сердца адми-ральских дочек
Если бы не одно "но".
Доблестный капитан злоупотреблял славословиями безо всякой меры, ибо очень боялся встретить исторический миг какой-нибудь неподобающей фразой.
Ведь ни в одном учебнике не прочтёшь, что именно выкрикивал тогда ещё не "Несравненный", а просто адмирал Торн, выскакивая из уборной во время начала атаки Серых Пиратов. И вопрос легендарного Синего Капитана "А где же мои пончики?" не высечешь в мраморе, не повесишь в золотой рамочке на стену, потому что не такое говорят, когда от удачного залпа твоего корабля только что взорвалась непобедимая "Горгона" ужасного Чёрного Лорда. Ну а слова, с которыми Везунчик Гортар собственноручно ломал бронированную дверь во время абордажа Астероида Смерти и вовсе не повторишь в приличной компании.