Страница 9 из 41
Пауза.
— А вы знаете, сами того не зная, это и есть Судьба! Вы его чувствуете; вам даже не нужно его видеть: вы всё равно всё почувствуете!
Элизабет смутилась.
В Сен-Шарле Жан сказал ей: «Я знаю, что ей нужно. Я знаю, в чём она нуждается сейчас».
— В чём же? — Спросила его Элизабет почти лукаво.
И он серьёзно ответил ей — спокойно, и серьёзно:
— Чтобы я оставил её в покое. У нас одна трагедия, Лизетт: несовпадение!
Modjo в его машине — «Lady» (ANDROID — APARTMENT¶ Remix)…
Сейчас она почувствовала боль, — в жизни есть ещё одна трагедия: сожаление!
— Вы когда-нибудь теряли человека, вроде бы без причины, Лизетт? — Спросил её капитан Гара. — Вы не поссорились, ничего не произошло…
— Но вы расстались? — Поняла его Элизабет. — Да, месье, так разлучает жизнь!
— «Жизнь»?
— И Время.
Лино пришёл домой, когда на улице начало темнеть…
Он сказал ей утомлённо и иронично:
— Прости, жена, мне сегодня долго не удавалось вырваться из клетки!
Он бросил свой портфель на диван в несвойственной ему небрежной манере, и распахнул ей свои объятия.
— Ну, же, малышка, обними, а то в жизни, знаешь ли, никакого утешения!
Элизабет очарованно улыбнулась.
— Здравствуй, мой нежный мальчик!
Лино театрально прижал руку к сердцу.
— Уже лучше!
Она подошла к нему.
— Ну, что же ты так долго… Лино!
Его глаза вспыхнули — лазурный дракон улыбнулся.
— Я люблю то, как ты произносишь моё имя… словно молитву!
Элизабет рассмеялась.
— И я молилась!
Власть возникает из войны, а не из гармонии между людьми…
Гуманность любят, справедливости охотно подчиняются; на мудрость опираются; а верности доверяют…
В древности не преследовали бегущего врага более ста шагов и не шли за отступающим врагом более трех дней…
Они прощали сдавшегося, тем самым проявляя мужество…
Они знали конец, они знали начало, тем самым проявляя мудрость…
Они назначали чиновниками добродетельных, исправляли имена и управляли вещами…
Они совершали инспекционные поездки по уделам…
Они подносили жертвоприношения правителям прошлого…
Они выдвигали достойных, возводили на престол просвещенного правителя, а также регулировали и восстанавливали ранги и обязательства…
Когда встретите старых или малых, верните их домой, не причиняя вреда…
Если враг ранен, окажите ему помощь и верните домой…
Тот, кто убивает достойных или вредит людям — будет свергнут…
Тот, кто в своем государстве жесток и нападает на другие государства, будет удален…
Тогда знатные не покушались на права друг друга…
Добродетельные и справедливые не превосходили друг друга…
Талантливые и способные не преграждали путь друг другу…
Мужественные и сильные не сталкивались друг с другом…
Их силы были едины, а их мысли гармоничны…
Добродетель и справедливость не переступали чужого порога…
Раздавали награды при дворе для того, чтобы возвысить добро…
Совершали казни на площадях для того, чтобы устрашить зло…
Армия в походе первым делом должна заботиться о «мере», так, чтобы сила людей была уместна…
Среди военных каждый говорит прямо и стоит твердо…
Достойные правители почитали добродетель людей и искали их доброты…
Не награждали и не наказывали, если люди были послушны…
В случае полного поражения не наказывай никого, ибо тогда и высшие, и низшие чины признают свой позор…
Те, кто служили на границе, в течение трех лет после этого были освобождены от трудовой повинности, а правитель сам наблюдал за трудом людей…
Они убирали оружие войны, сооружали Башню духов и откликались на труд людей, чтобы показать, что пришло время отдыха…
Сыма фа
— Ты скучала по мне?
— Каждую минуту, Лино!
— Я тоже, Элизабет, я тоже скучаю по тебе как безумный!
Хулио Иглесиас пел рядом с ними «Everytime we fall in love», он пел: «каждый раз, когда мы влюбляемся, нам кажется, что мы ещё не жили»…
— Сегодня у меня умерла пациентка.
— Устала!?
— Уставшим Бог прощает всё, даже желание умереть!
— А не уставших не прощает?
— Не устающих Он утешает, Элизабет, жена моя!
— «Не устающих», Лино?
— Не устающих, когда нужно устать.
Они посмотрели друг на друга.
— Я люблю тебя! — Улыбнулась она.
Его глаза вспыхнули.
— Даже в аду звучит: «я люблю тебя» — там, где звучит «я люблю тебя», там можно жить!
— В Аду у меня есть маленький садик, — Поняла Элизабет, Лино. — Вокруг огонь, а цветы цветут как бессмертные!
— Ты меня понимаешь, — Почти прошептал ей он. — Вокруг меня всепожирающе-всепрощающее пламя, но у меня есть ты!
Она заплакала — Хулио пел «Essa covardia», и она заплакала.
— Я расстроил тебя, да!?
— Жаль, Лино, счастье моё, жаль, что только смерть очищает!
— Если не жизнь, то смерть.
Лино нежно взял Элизабет за руку, и прижал её руку к губам.
— Жизнь… — Сказал ей он. — Смерть, — как сиамские близнецы; неразделимы и страшны.
Он посмотрел на звёздное небо над ними.
— Как, как под этим волшебным небом, может быть ещё что-то кроме любви?!
— Да, — Вновь поняла его Элизабет. — Войны, потери, одиночество!
— Мир без мира. — Согласился Лино. — Человек без Человека.
Они ужинали на террасе, рядом с их спальней.
— Мне не терпелось отпустить её руку. — Сказал ей Лино, закурив японскую сигарету. — Она умирала, а я думал о тебе; мне хотелось домой!
Это прозвучало для Элизабет почти странно «я думал о тебе; мне хотелось домой»…
— Дом, — Подумала она. — Это не место, это Человек!
Она вспомнила «Мир без мира. Человек без Человека»…
— Дом, — Подумала Элизабет. — Это родина Души, у Души тоже есть Родина!
— Они меня мучают, убивают, насилуют, — Вдруг сказал ей Лино. — Эти больные!
— Но? — Почувствовала его она.
— Я не могу без них жить.
Элизабет посмотрела на него.
— Пока не проникнешь, не залезешь, не копнёшь… не станешь Человеком!
Нежность в его глазах цвета ночного Океана…
— Как глубоко ты копаешь, Учитель!
Mea Culpa77 рядом с ними — «En Mémoire»…
— Хорошо, когда нас (людей) ещё что-то убивает, — Сказала ему она. — Это хорошо! Это значит, что мы всё делаем правильно.
— «Правильно»?
— Это значит, что мы чувствуем!
Лино долго молчал, доел рыбу, отпил вина.
— Я боялся жить, — Внезапно сказал ей он. — Жить по-своему.
Он вновь закурил сигарету.
— Я боялся этого Дьявола внутри — любви!
Лино вдруг с нежностью улыбнулся.
— Однажды к шейхуль-Исляму ибн Теймийе привели человека, пораженного джинном. Шейхуль-Ислям начал читать ему Коран и говорить, обращаясь к джинну, а джинн был женского пола: «Бойся Аллаха! Выходи!» Она ответила: «Я не выйду, так как люблю этого мужчину»78… Мой Дьявол тоже не желал выходить!
Элизабет задумчиво улыбнулась.
— А может, это был ангел? Всепрощения… Ангел Всепрощения!
— «Ангел»?
— Кто много любит, тому многое прощается!
— Объясни! — Смутился он.
— Любовь — это осознание, не зря говорят, что любовь чувствуют, чувствуя мы, люди, осознаём.
Ты сказал мне «Мой Дьявол тоже не желал выходить» — ты чувствовал в себе любовь, чувствуя в себе любовь, ты осознавал это чувство.
Осознавая любовь, ты осознавал себя — ты с собой знакомился, ты себя узнавал!
Осознавая себя, начинаешь думать о своей жизни, о чём-то жалеть — приходит способность покаяться… кто много любит (кается), тому, многое прощается!