Страница 36 из 41
Элизабет спала, бледная, уставшая, прекрасная!
Он смотрел на неё с замиранием сердца; как ему хотелось дочь!
Лино подумал, спасибо тебе за это чудо! Спасибо за детей!
Он подумал, как благодарить женщину, которая подарила тебе детей?
Он вспомнил, как сказал ей; только ты родила мне ребёнка
Другие… не захотели? Не любили настолько, чтобы… не спрашивать?
А Элизабет не спросила!
Лино вспомнил «Я беременна, Лино! И я очень хочу этого ребёнка!»
Рик задремал в кресле стоящем рядом с кроватью Элизабет, с наушниками на шее — Маркета Ирглова пела «Ты правда здесь/Или мне это снится?/Я не могу отличить сон от яви,/Прошло столько времени,/С тех пор как я видела тебя,/Я с трудом могу вспомнить/Твое лицо теперь»212
Он вдруг испугался, — что всё сон!
Он вспомнил рассказ Рея Брэдбери, кажется, — про женщину, которая наслаждалась светом солнца и теплом песка, а на самом деле лежала в снегу, замерзая насмерть
Лино посмотрел на Рика, — сын успокоился, он перевёл взгляд на Алину, уснувшую на диване…
В ком они обрели семью, в нём или в Элизабет?
В Элизабет.
Она их всех поняла. Она их всех спасла.
Лино вспомнил, как Сакурай сказал ему «Мы — я и Каору, готовы двигаться дальше, мы всё-таки решили усыновить мальчика. И знаешь, что самое странное? Прошлые мы, это словно не мы. Мы как будто ничего не теряли!»
В его голосе прозвучало «почему так?».
— Человеческая память, — Сказал ему Лино. — Она всё притупляет, — время скрадывает, а память притупляет.
— «Притупляет»?
Сакурай посмотрел на него задумчиво.
— Однажды ты вспомнишь прошлое и обнаружишь, что… ты можешь жить дальше!
Лино горько усмехнулся.
— И не только можешь, но и хочешь!
Сакурай посмотрел на своё обручальное кольцо.
— Ты прав — я сделаю всё, чтобы жить!
Лино удивился.
— Ты больше не хочешь умереть?
Сакурай посмотрел на него со смущением.
— Больше не хочу, Лино!
— Почему?
— Я хочу любить мою жену, а не предавать её, умирая
— Да, — Подумал Лино сейчас. — Главное — не предавать!
Малышка была чудо, какой хорошенькой, — Лино чувствовал потрясение!
Он сказал ей:
— Как же тебя зовут?
Лино вспомнил «Если у тебя нет намерения, любить, и быть любимым, тогда в путешествии под названием „жизнь“ нет никакого смысла»213
Он понял; Аби — Абилин!
Он вспомнил, как Элизабет прочитала ему «Однажды бабушка Пелегрина подарила внучке Абилин удивительного игрушечного кролика по имени Эдвард Тюлейн. Его сделали из тончайшего фарфора, у него был целый гардероб изысканных шелковых костюмчиков и даже золотые часы на цепочке. Абилин обожала своего кролика, целовала его, наряжала и каждое утро заводила его часики. А кролик никого, кроме себя, не любил.
Как-то Абилин вместе с родителями отправилась в морское путешествие, и кролик Эдвард, упав за борт, оказался на самом дне океана. Старый рыбак выловил его и принес жене. Потом кролик попадал в руки разных людей — добрых и злых, благородных и коварных. На долю Эдварда выпало множество испытаний, но чем труднее ему приходилось, тем скорее оттаивало его черствое сердце: он учился отвечать любовью на любовь»
Лино вдруг понял, что сердце Сакурая тоже оттаяло. Почему?
Он вспомнил «Вы видите? Смерти нет!»
Он подумал, из-за Элизабет?
Лино вспомнил «Я ненавижу смерть!»
Сейчас, держа малышку Аби на руках, он тоже возненавидел смерть, он почувствовал, что Элизабет права — с ней нужно бороться, — за каждую жизнь, бороться, вырывать жизни из её костлявых лап!
Позже, когда Аби забрали на кормление, Лино почувствовал, что у него кружится голова, и ему нехорошо (переволновался).
Алина заказала ему чай и макароны с сыром из больничного меню.
— Ты должен поесть, — Сказала ему она. — Обязан! Тебе нужны силы!
Она посмотрела на Рика, так словно сделала предупредительный выстрел.
— Ты тоже поешь, и не спорь со мной!
Она похорошела, — на ней было бежево-голубое платье миди прямого покроя с поясом. Прохладный оттенок волос, сменился на более тёплый, а макияж стал ярче.
Его бывшая жена стала интересной женщиной!
Странно, но она стала нравиться ему.
Макароны с сыром были вкусными, Рик тоже ел с удовольствием.
— А ты мама? — Спросил её их сын. — Почему ты не ешь?
Алина посмотрела на него с обожанием.
— Если я поем, mein schatz214, то расслаблюсь, а если я расслаблюсь, то расплачусь.
Рик посмотрел на неё со смущением.
— Ты редко плачешь, мам.
— Да, — Нежно согласилась с ним она. — Плакала — я очень редко плакала; эгоистичное сердце плачет только от обиды!
— «От обиды», мама?
— Да, — когда приходится возвращать Не своё, поэтому никогда не бери Не своё, — наплачешься!
— Папа был не Твоим?
— Твой папа никогда не был моим!
Лино захотелось обнять её.
Он думал, что они чужие, а они не чужие!
— Был, — Сказал ей он. — Был!
Алина посмотрела на него.
— Когда родился наш сын… У меня никого не было, кроме тебя!
Странно она смотрела на него… Она ждала этих слов, она долго их ждала, но уже ничего не изменишь, уже нет смысла говорить «прости» и «я тебя прощаю»!
Лино вспомнил «Говорят, что физик-теоретик Роберт Оппенгеймер, возглавлявший Манхэттенский проект по разработке американской атомной бомбы, по его собственным словам, наблюдая первый ядерный взрыв в пустыне, снова и снова повторял одну и ту же фразу из «Упанишад»215: «Я должен стать смертью», «я должен стать смертью», «Я должен стать смертью…»216
Марк Нопфлер пел в плеере Рика «Rudiger»
Марк пел «Рудигер знает, что такое одиночество»…
И он подумал, я должен стать жизнью, я должен стать жизнью, я должен стать жизнью!
Он прижался щекой к руке Элизабет, — он соскучился, безумно, так, словно прошло не несколько часов, а несколько дней!
Это ожидание!..
Ему захотелось услышать, как Том Йорк поёт «Bullet proof… I wish i was» —
«Обмотай меня в воск,/Слепи из меня что-нибудь,/Нагрей булавки и вонзи их./Это ты сделала меня таким (…)»
Тогда, в Блэк Оак, он ехал к Элизабет, и в его машине звучал голос Роберта Планта «If i were a carpenter» — концертная запись, Роберт пел трепетно, так, словно время страстей прошло, и наступило — наступила тишина.
Он успевал смотреть DVD Band of Brothers217 — рота E («Easy») 2-го батальона 506-го парашютно-десантного полка 101-й воздушно-десантной дивизии США
А потом машина сломалась (…)
Он покурил.
Ему было… стыдно, — почему-то!
Зазвучал голос Фрэнка, — Фрэнка Синатры «Spring is here»
Этот старый одинокий город
Он боялся — увидеть Элизабет!
Он боялся, что не сможет жить спокойно после этой встречи!
Элизабет почувствовала себя счастливой, когда открыла глаза и увидела Лино.
Он был с ней, её очаровательная любовь, её любимый муж!
Она вспомнила «Почему ты не разбудил меня, когда поехал на работу? Ты никогда со мной не прощаешься!
— Ты так спокойно спала, девочка моя… Я не хочу с тобой прощаться!
— Просто скажи мне «до свидания», не уходи так, словно я тебя больше не увижу!
— Хорошо, Элизабет, не буду!
— Если бы ты знал, как я боюсь, что ты исчезнешь!
— Я тоже боюсь, — что Ты исчезнешь!
— Я люблю тебя, Лино, я не могу без тебя жить!
— Я чувствую то же самое!
Он сжал ее руку, погладил по щеке.
— Прости! Меня сделали таким женщины, которые меня разочаровали!
Она почувствовала тепло его руки, — его силу — его жизненную силу!
— Помни их, мой нежный мальчик, ничто ни зря!
— А я думал; зря!
— Помнить их не значит «больно», помнить, значит: «привет, монстр»!
— «Монстр»?