Страница 34 из 41
Он вспомнил «Мастер чайной церемонии Рикю был приговорен Тоётоми Хидэёси к совершению харакири. За три дня до смерти Рикю написал стихотворение, состоящее из четырёх коротких (из четырёх иероглифов) строк по-китайски и заключительное слово по-японски.
Семьдесят лет жизни —
Ах! Вот как!
Я этим мечом-сокровищем
Убивал патриархов и будд.
Совершенный меч, который держу в руках,
Сейчас в этот момент, брошу в небо.
Это стихотворение наполнение дзэнскими аллюзиями. В 1591 г. Сэн Рикю пошел семидесятый год, причем по старинному китайскому обычаю человеческий возраст начинает исчисляться не со дня рождения, а со дня зачатия. Таким образом, Рикю вправе сказать о себе «семьдесят лет жизни». Восклицание «Ах!» в дзэнских сочинениях, начиная с «Записей речей» китайского монаха Юньмэня Вэньэня (864—949) основателя школы Юньмэнь, означает обретение просветления-сатори и является синонимом «Кацу!», другому, более распространенному восклицанию подобного рода. «Вот как!» символизирует уровень просветления, когда постигается отсутствие «собственной природы» у всех без исключения единичных сущностей. Таким образом, Рикю заявил о себе как о глубоко просветленном человеке.
«Меч-сокровище» ассоциируется с праджней, высшей буддийской мудростью, которая дает знание об истинной сути бытия, т.е. об условной, относительной реальности всех вещей и явлений в мире. Убивать таким мечом будд и патриархов (т.е. основателей буддийский школ, признанных и уважаемых буддийских учителей) как раз и означает постижение относительного, условного характера этих и каких бы то ни было других единичных сущностей (понятий), освобождение от всех привязанностей к бренному миру, абсолютную свободу. Заметим, что четвертая строка стихотворения Рикю представляет собой популярное в дзэнских кругах и ставящее в тупик непосвященных утверждение. Последняя в стихотворении фраза на японском языке повторяет то, что было сказано в первых четырёх строках.
Судя по стихотворению, Рикю подошел к смертному порогу, преодолев «привязанность» к бренному миру путем постижения истинной сути вещей и явлений, в том числе и человеческой жизни и смерти. Дзэнское просветление, несомненно, помогло ему обрести отстраненность от «потока», выражаясь буддийским языком и легче, чем обыкновенным людям, встретить смерть»200
Лино вновь захотелось посмотреть «Смерть мастера чайной церемонии»
— Да, — Подумал он. — «ПЛАЧЬ, СЕРЕНЬКИЙ МЕДВЕДЬ, ПЛАЧЬ!»…
«Странная незабываемая сцена навсегда запечатлелась в моей памяти. Это как-то связано с Содзи? Это произошло в чайной комнате Ямадзаки. Я служил у Рикю уже несколько лет. Я знал немного о тех гостях, что приходили в чайную комнату. В тот вечер церемония продолжалась до самой темноты. И конца ей не было. Стих, в котором есть слово „ничто“, Не лишает нас ничего. А стих, в котором есть слово „смерть“, Забирает все. Ничто не лишает нас ничего. Смерть забирает все»201
— Что значит этот иероглиф?
— «Растворяться» «рассеиваться» «кончаться».
— Интересно!
Элизабет улыбнулась.
— Да, девочка моя, жизнь интересна!
— Что победитель,/Что побежденный/росы лишь капля202
Она печально улыбнулась.
— Да, — капля!
— Тебе грустно? — Удивился Лино. — Почему? Что случилось?!
— Почти ничего. Просто…
Элизабет смутилась.
— Иногда так стыдно, Лино… как будто я прожила ужасную жизнь!
Он прикоснулся к её руке, — к щеке.
— Мне тоже иногда так кажется!
Она беспомощно улыбнулась.
— Это похоже на безумие.
— Это и есть безумие!
Лино почувствовал, что безумно, бесстыдно, влюблён, в эту женщину!
— Помнишь, я рассказывал тебе о Дазай Осаму203? Он был жаден до смерти, но умирать он не хотел!
— Он был безумцем!?
— Он был ублюдком.
Она вспомнила «Впервые он пытался покончить с собой в юности, — не один, с девушкой-хостес204. Дама погибла, а молодой человек остался жив, и… продолжил писать»
— Да, — Подумала Элизабет. — Ублюдок!
— Жажда смерти — это безумие, — Сказал Лино. — Как и всякое безумие, оно затягивает в этот водоворот других людей.
Он вспомнил «Я дочитал книгу Содзи. И собирался её тебе принести. И тут вспомнил о том, что произошло в замке Одавара. Содзи готовил чай для воинов внутри замка, а Рикю готовил чай за его стенами для воинов Хидэёси, осаждавших замок. Они выпивали чай и умирали. Друзья и враги. Рикю проводил за грань очень многих людей. Сколько их было? Они пили чай и шли за черту. Растворяясь бесследно. Разве мог он рассчитывать, что кто-то кроме него поможет им правильно умереть. Разве не так? Его чайная комната была тем местом, где они постигали себя»
Смерть мастера чайной церемонии
— Смерть, — Подумал Лино. — Как тебя понять?..
Ему захотелось сказать Элизабет:
— Полковник Покер рассказывал мне о самураях, что избирали смерть (сэппуку)205, службе недостойному в их глазах, господину. Поразительно, жена, какой силой духа нужно обладать, чтобы так выразить свой протест!
— Мне кажется, что это нечто большее, — Сказала ему Элизабет. — Нечто большее, чем даже сила духа. Возможно, это… было унизительно.
Лино посмотрел на неё, подумал, как ты всё понимаешь? Почему?!
Он вдруг сказал ей:
— С годами некоторые вещи перестали быть унизительными, а некоторые… стали убивать.
Она посмотрела на него, женщина с золотыми волосами. Она была — в ней было Достоинство, — нежелание идти на компромиссы с самою собой.
Лино подумал, из-за этого они умирали, те самураи? Не хотели… служить ублюдкам.
— Ты прав, — Сказала ему Элизабет. — Убивают глупые и пустые люди!
Она вновь посмотрела на Сёдо — 钩深致远 (доискиваться глубокого и постигать далёкое)
— Поэтому я была одна, тогда, в Блэк Оак.
Он смутился.
— Ты что… этого боишься?!
— Я боюсь, что ты неправильно меня поймёшь!
Элизабет перевела взгляд на него.
— Я переживаю, что ты подумаешь, что я была одна из-за эгоизма!
Лино почувствовал нежность, улыбнулся.
— Я знал, почему ты одна, — чувствовал; из-за себя!
Она тоже смутилась.
— Ты хотела, чтобы твой бывший муж от тебя оторвался. Только так ты могла его от себя оторвать — отказавшись от удобств.
— Я хотела, чтобы он от меня освободился! Я хотела… перестать его грабить.
— «Грабить»? — Удивился он.
— Брак без любви — это грабёж.
— Почему?
— Ты знаешь почему — у нас, у всех, только одна жизнь!
Лино вновь почувствовал нежность, тёплую, прекрасную, нежность.
— Я хотел тебя спросить…
— Спроси!
Они улыбнулись друг другу.
— Почему ты не сказала мне о Монике?
— Ах, о Монике…
Элизабет смущённо рассмеялась.
— А зачем?
Она заглянула ему в глаза.
— Разве она имеет к нам отношение? К нам с тобой?
Лино почувствовал очарование.
— Ты права — к нам с тобой, она не имеет никакого отношения!
Амери пела (читала?) «дождь шёл семь дней,/и вдруг перестал»
— Поцелуй меня, Лино!
— Двадцать лет, — Подумал он. — Дождь шёл двадцать лет, — не переставая!
Он вспомнил Slow Train Soul и «Twisted Cupid», леди Зи пела «Я похожа на женщину, которую ты не можешь забыть»…
— Каждый раз, когда я влюблялся, — Подумал Лино. — Я влюблялся в тебя!
— Все мои женщины были похожи на тебя, Элизабет!
— Я знаю!
— Знаешь?
— Все мои мужчины были похожи на тебя, Лино!
Он почувствовал…
Что это было за чувство?
«Vida y Muerte. Плачь, серенький медведь, плачь!»
Это была радость — тихая радость в сердце, жить; «Ничто не лишает нас ничего. Смерть забирает всё»
Сейчас Лино понял: «Ничто не лишает нас ничего. Смерть забирает всё» — смерть забирает человека, но не его жизнь, его жизнь продолжается, — Путь Чая продолжается