Страница 24 из 46
-Мы говорили о любви! О любви! - Кира тоже смеялась, запрокинув голову к звёздному небу и обнимая мужа за шею. Елизавета Максимовна смеясь повернулась к Штефану и осеклась. Её поразило странное выражение его лица. Он смотрел на милую пару без тени улыбки, и столько страдания и горечи было в его глазах, что ей стало неловко, и она отвернулась. Ещё одна тайна!
Штефан прекрасно понял, кому была адресована эта демонстрация. Ему ясно давали понять: здесь я хозяин, это моё, не сметь посягать.
Полчаса спустя Кира одевалась для праздничного ужина. Лёгкое платье цвета спинки майского жука, декольте-каре и никаких украшений.
-Ты не наденешь свой медальон? - удивился Андрей. - Никаких драгоценностей?
Она отрицательно покачала головой:
-Не сегодня. И потом у меня есть самая лучшая драгоценность, - и она помахала рукой с обручальным кольцом на пальце. - Ведь и так хорошо, правда?
Он оглядел жену:
-Тебе очень идёт это платье, - от разговора на просёлочной дороге остался неприятный осадок, и он старался от него избавиться. Но его беззаботный тон не обманул Киру. Она внимательно взглянула:
-Что-то не так? Тебя что-то беспокоит?
Он прикрылся тут же придуманной причиной:
-Знаешь, мне немного неловко в этой компании аристократов...
-О, ни за что не поверю! - рассмеялась она. - Ты такой элегантный, такой шикарный. Да и что нам эти графы? Мы сами не хуже! Так что всё это глупости, - и добавила совершенно непоследовательно: - К тому же они очень славные люди, правда?
"Уж лучше бы я не затрагивал эту тему", - невесело подумал Андрей.
- А как тебе жена твоего приятеля? - Кира старательно избегала называть имя Штефана. - Правда, она редкая красавица?
Монастырский изумлённо уставился на Киру:
- О ком это ты? Какая жена? У кого? У Штефана?!
- Ну естественно, у него. У кого ещё? Елизавета Максимовна - жена Палена.
- Ерунда какая! - отмахнулся он. - С чего ты взяла?
- Да он сам мне сказал ещё в Петербурге... Не то что сказал, но это было и так ясно. Неужели ты не заметил обручальное кольцо у него?
- Заметил, - Андрей в растерянности почесал затылок, - но не придал значения. И потом, Елизавета Максимовна не носит кольцо! - и он победно посмотрел на Киру.
-Ах, мало ли почему! Может, оно ей сделалось большим или она его потеряла?
-Разве что потеряла, - с сомнением хмыкнул Андрей.
-У них будут красивые дети, правда? - поправляя причёску, Кира глянула на мужа в зеркало. Тот встретил её взгляд усмешкой, но согласно кивнул. - А ты, как ты относишься к детям?
- Как отношусь к детям? - он нахмурился, - да никак не отношусь! Постой, постой! Почему ты завела этот разговор? Ты случайно не...
-Нет. Случайно, нет.
-Вот и хорошо, - облегчённо вздохнул Андрей. - Зачем нам дети? Нет, нет и ещё раз нет! Я ещё погулять хочу! А дети - это... представь: пелёнки, плачь, крик, болезни. И куда денется твоя обворожительная фигурка? Беременная женщина - это огромный живот с вывернутым пупком, растяжки на коже... И, в конце концов, какая из тебя мать?!
-Ты полагаешь? Наверное, ты прав... - это было обидно, но Кира не стала спорить. К тому ж пора спускаться в гостиную.
Рождество - семейный праздник. И для Киры он был всегда именно таковым. Маменька доставала особую - рождественскую - хрустящую белоснежную скатерть с тканым узором. На стол выставлялся тяжёлый хрусталь, и в нём сразу начинали мерцать разноцветные искорки от розовых свечей в начищенных серебряных подсвечниках. Эти витые свечи, дивно пахнущие розой, папенька делал сам из самого лучшего пчелиного воска, и предназначались они только для Рождества...
В доме Паленов были такие же свечи, и хозяин зажёг их, тотчас заискрились драгоценности дам. Пахло ёлкой и, хотя в камине горел огонь, пахло свежестью и морозом.
Чудесный розоватый окорок с тонюсенькой прожилочкой жирка, традиционные свиные ножки с кислой капустой, картофельный салат, запеченный лосось - всё это, конечно, не сохраняет фигуру. Дамы деликатно пробовали по чуть-чуть, а мужчины не стеснялись. Праздник же! Как обманчиво лёгкое игристое вино, от которого так весело на душе, но становятся непослушными ноги! Штефан с усмешкой поглядывал на Киру, которая с удовольствием в очередной раз подставила свой бокал. Он помнил, как на неё действует хмельное.
Говорили о всякой всячине. Немного о политике - куда уж без неё? Порадовались, что жизнь в России становится лучше и, слава Богу, нет речи о революции. Поругали, как водится, некоторых министров, особенно департамент здравоохранения.
Елизавета Максимовна с восторгом говорила о новой науке генетике, и как она уже далеко шагнула после Менделя:
-Представляете, теперь можно, благодаря изучению наследственных факторов, определить будущее человека, - она так легко произносила всякие заумные слова и при этом была такой хорошенькой, что все ею любовались. - Ведь можно будет определять, например, к чему более человек способен: к математике или к истории.
-Никогда бы не поверил, что такая...такая... - Андрей помялся, подбирая слово.
-Очаровательная, - подсказал Иван Фёдорович. Андрей кивнул:
-Никогда бы не поверил, что такая очаровательная барышня может интересоваться столь прозаическим предметом, как биология.
-О, ты и представить не можешь, сколько замечательных талантов у Лизаветы Максимовны, - заверил приятеля Штефан, а Лиза вся порозовела.
-Не сомневаюсь! - согласился Андрей, лучезарно улыбаясь, и продолжил:
-Да, талант - серьёзная вещь. Вот Кирины мама и бабушка обладали уникальным даром - могли снимать боль и даже лечить всего лишь прикосновением руки. Да-да, всего лишь прикосновением, - Андрей обвёл собравшихся взглядом. - И Кира, представьте, может! Уж как мои рёбра пострадали недавно - спросите у Штефана, он подтвердит. А сейчас - и следа болезни нет. Не верите?
-Это похоже на сказку, - улыбнулась Эльза Станиславовна. Она была поразительно хороша в своём серебристом с вышивкой стеклярусом платье - настоящем произведении искусства.
-Вовсе нет, это правда, - подал голос Штефан. - Я имел возможность убедиться в этом умении Киры Сергеевны.
Кира живо повернулась к нему:
-Как это было, расскажите. Я совершенно не помню.
-Как было? Это не очень важно. Главное - вы излечили мою астму. Полгода никаких приступов. Я очень вам благодарен, - Кире стало неловко от его взгляда. Так нельзя смотреть на чужую жену! Он, видимо, это тоже понял и опустил глаза на бокал с вином.
- Вы смогли помочь моему сыну, - мягко проговорила Эльза Станиславовна, поднимая бокал, - и я хочу выпить за вас. Пусть все невзгоды для вас останутся в прошлом!
Мужчины с полными бокалами подошли к Кире, чтобы чокнуться с ней. При этом Иван Фёдорович не ограничился обычным поцелуем руки, он расцеловал девушку в обе щеки. Андрей так гордился женой, что чуть не прослезился.
Тёплые губы Штефана прикоснулись к её коже - и вновь острой иглой кольнуло: так уже было. А он еле слышно прошептал что-то, но Кира не расслышала. Зато расслышала и поняла сидящая рядом Елизавета Максимовна. "Пью за тебя, любовь!" Прощальные слова Ромео! Во все глаза смотрела она на Штефана. Неужели он увлечён женой своего друга? Как это банально, как пошло! Вывод напрашивался сам собой, но верить в него не хотелось.
Пока слуги накрывали стол для кофе с рождественским кексом "Штоллен", полным цукатов, изюма и орехов, все перешли в гостиную.
-Не пора ли нам взглянуть, какие подарки принёс рождественский дед? - праздничный уют дома, милые лица и выпитое вино искорками играли в душе Ивана Фёдоровича. Все с энтузиазмом поддержали это предложение. Эльза Станиславовна взяла на себя роль Снегурочки: раздавала корзиночки с подарками, говорила: "С Рождеством!", обнимала и целовала троекратно по русскому обычаю.