Страница 11 из 46
Как ей удавалось несколькими прикосновениями словно бы вынуть застрявшую в виске занозу - никто не понимал. Но она это могла. Всё было так ясно и понятно в жизни Софьи Григорьевны, и вдруг разом столько волнений! Она посмотрела на компаньонку:
-Что толку носиться по квартире угорелой кошкой? Девочка ничего не помнит и, дай Бог, не вспомнит...
-Да как же ты не понимаешь, что это скандал! Вышла замуж при живом муже! Где это видано?!
-Ах, успокойся! Она же ничего не помнила. Но я порасспрошу Велле. Что он присоветует?
-Ни в коем случае! Что ты! Что ты! Ты ему всё расскажешь, и пойдёт, пойдёт...
-Но я же осторожненько, не стану называть никого, а будто так - просто интересуюсь.
-Вот увидишь, будет жуткий скандал, - обречённо заявила Полина Ивановна. - Зачем только этот Пален явился?! Как бы хорошо было, если б он взял да и пропал куда-нибудь!
Кира проснулась затемно. Андрей ещё посапывал, досматривал свой любимый сон, но скоро ему вставать и ехать в лазарет при Лавре. Сегодня у него именины и Кира задумала маленькое семейное торжество. Большое устраивать нельзя - всё-таки пятница и филипповский пост к тому же, а маленький праздник только для своих - можно.
Сегодня ей приснился странный сон. Она тихо брела по просёлочной дороге среди сосен и елей. Брела-брела и вышла к серому холодному морю. Над головой с тоскливыми криками носились чайки. Она шла мимо перевёрнутых кверху днищами рыбачьих лодок, мимо раскинутых на распорках сетей и вышла к ограде кладбища. Там возле какой-то могилы, под бронзовой фигурой девушки, сидел человек, уткнувшись лицом в ладони. Его плечи содрогались от тяжёлых рыданий. От него веяло таким отчаяньем, такой безнадёжностью, что она тоже заплакала. Он поднял голову, и она узнала Палена. Его посветлевшие от слёз глаза смотрели умоляюще: "Пожалуйста, не оставляй меня!" Тут она проснулась с мокрыми щеками - она плакала во сне. Что может значить этот сон? "Спится - и снится", - сказала бы Полина. Вот и всё. Но от сна всё-таки остался тяжёлый осадок.
Надо признаться, приятель Андрея произвёл на неё сильное впечатление. Это беспокоило и раздражало. Он был так красив, что вызывал недоверие. Когда-то Олечка, убедившаяся, что не всё золото, что блестит, делилась собственным опытом и учила её не доверять красивым мужчинам. Наука не забылась. Внешность Палена не отличалась конфетной красотой лощеного киношного любовника. В нём ощущалась мужественность и сила. От него веяло опасностью. "Надо быть с ним поосторожнее", - решила Кира и стала тихонько будить мужа.
Проводив Андрея на службу, она отправилась к Софье Григорьевне "лечить" её мигрень. И как обычно мгновенно с этим справилась. Потом они завтракали. Дамы интересовались, что Кира решила преподнести мужу к именинам.
-Поеду к Елисееву - на днях там видела замечательную коробку засахаренных фруктов. Андрей их очень любит. Там же возьму пирожных к чаю. И еще заеду на Большую Морскую в ювелирный...
-Так, так... - Софья Григорьевна обняла девушку и поцеловала в висок. - Тогда вот что, душенька, сделай все распоряжения кухарке. Это именины твоего мужа - вот ты и распоряжайся: заказывай пироги, кулебяки - короче, все, что захочешь.
-Ой, как здорово! Это будет мой первый настоящий прием!
- А будет кто-нибудь сегодня из приятелей Андрея? - тревожно поинтересовалась Полина Ивановна.
- Скорее всего, нет. Из новых он никого не хочет звать, а из старых здесь только господин Пален. Но вы же слышали, он вчера говорил, что собирается возвращаться к себе...
-Вот и хорошо, - переглянулись Полина Ивановна с Софьей Григорьевной, но Кира недоуменно взглянула на них:
-Очень даже плохо! - поправила она. - Он же знает, что было в Каменецке. Я-то ничего не помню, и у меня тысяча вопросов...
-Да что он знает! - с досадой перебила ее Полина.
- Почему он вам не нравится? - прищурилась Кира.
- Опять снег пошел, - перевела разговор Полина Ивановна, нацепив беззаботную улыбку, - ну да, декабрь, значит, скоро Рождество...
Кира подбежала к окну, засмеялась:
-И вправду, снег!
Там за зеркальными стеклами светлел морозным солнцем декабрьский день. Возле недавно установленного памятника миноносцу "Стерегущий" возился дворник в белом фартуке, сгребая нападавший снег широченной деревянной лопатой.
Кира присела за бюро, чтобы составить список покупок. Она взяла из бювара листок бумаги, обмакнула ручку в чернила, тут же поставила фиолетовую кляксу и зашипела от досады. Пришлось выбросить листок в корзину, взять новый и начать всё сначала. Минуты три-четыре она прилежно писала, потом взглянула в балконное окно: ангел на соборе Петра и Павла стремительно несся по безоблачному небу. С чего бы это тётушка не захотела поддержать разговор о Палене? В последнее время Полина Ивановна странно вела себя. Кира чувствовала какую-то неловкость, но причину пока не понимала. Она даже затеяла об этом разговор с мужем, но тот ничего особенного не замечал.
-Может, мы им мешаем? - предположил он. Когда они приехали в Петербург, он поселился при Лавре, а Киру приняла Полина Ивановна. Весь период жениховства в этом доме его встречали с радушием. Сама Софья Григорьевна предложила молодым поселиться у них. В самом деле, зачем искать новую квартиру, если здесь полно места? Тогда Монастырский настоял на участии в оплате питания. Он было заикнулся и об уплате за комнату, но тут Софья Григорьевна выпрямилась во весь свой "внушительный" рост и изобразила такое негодования, что сконфузившийся Андрей спрятался за Киру, а та обняла и расцеловала сердитую певицу.
- Подумай сама, жили себе женщины спокойно, вдруг им, как снег на голову, обрушилась племянница, а потом и её муж появился. Ходит тут, мешается!
-Думаешь? - Кира с сомнением посмотрела на мужа. - Но Софья Григорьевна, наоборот, мне каждый раз говорит, что Бога благодарит, за то, что я её мигрени вылечиваю, и радуется, что я тут рядом, под рукой...
-Так и я о том. Ты рядом - это хорошо. Но я - мешаю.
-Чем ты можешь мешать? Тебя целыми днями дома нет! И, уж если на то пошло, коли мой муж мешает кому-то, то, стало быть, и я тоже здесь лишняя, - рассердилась Кира.
-Тс-с, - засмеялся Андрей Афанасьевич, - как тебя раззадорило! Вот что: давай после Крещения подыщем себе квартирку - маленькую, где-нибудь повыше, чтоб платить немного? Будешь сама себе хозяйкой.
-Мечтатель ты, Андрей! Петербургский мечтатель! Как у господина Достоевского в "Белых ночах". Только ведь сейчас ночи совсем не белые! Посчитай, хватит ли твоего сорокарублёвого жалованья и на провиант, и на квартирку с извозчиком, и на одёжку? Я, конечно, штопать-шить-вязать умею, да и готовить как-никак нас в пансионе обучали... Но прачке да в лавку за еду платить-то придётся. А уголь да дрова?
-Что же ты предлагаешь?
-Для начала не квартирку нам искать надобно, а комнатку... Или переехать в казённую квартиру, при Лавре, - она посмотрела на погрустневшего мужа, - но, мне кажется, не в нас с тобой причина. Во всяком случае, ты тут ни при чём. Причина, скорее, во мне. Вот только не пойму какая.
Кира вспомнила этот недавний разговор с Андреем: да, Полина Ивановна теперь часто раздражается, нервничает. И ещё Кира заметила, как тётушка стала губы по-злому поджимать и как-то недобро взглядывать. В чём же дело-то? Чем она, Кира, провинилась? Может, поговорить с Полиной Ивановной? И Андрей ничего присоветовать не может! Он по уши погружён в работу. Как приехали они из Киева, поручили ему обустроить лазарет по-новому, по-современному. Вот и пропадал он там с утра до вечера, домой возвращался усталый, голодный. Обычно он наскоро обедал и вновь садился за свои записки и чертежи. А что в театр они выбрались - так то редчайшая для Киры удача. И то Андрей всю дорогу до театра брюзжал, что время уходит, а ему ещё надо заявку на хирургический инструментарий написать. Если б не встреча с Паленом, муж считал бы вечер для себя потерянным.