Страница 12 из 46
Пален. Опять Пален! Как же он хорош! "Не всё золото..." - да-да, Кира помнила Олечкины уроки. Разобраться бы - так ли он хорош, каким кажется. Может, у него характер дурной? Может, он себялюбивый эгоист? Или легкомысленный красавчик, не способный на душевные усилия? Но вряд ли. Не стал бы он Андрею приятелем, даже другом, если бы был пустым эгоистом. И всё же, какой кроется подвох в его абсолютной безупречности?
Часы в гостиной отзвонили одиннадцать раз - пора собираться.
Еще раз взглянув на список покупок, Кира сунула его в муфту и побежала по ковровой дорожке вниз, к выходу. В дверях она столкнулась с высоким господином, подняла глаза и засияла улыбкой:
-Как замечательно, что мы встретились! Здравствуйте, господин Пален, - она протянула руку для приветствия.
Штефан секунду поколебался: хотелось не дружески пожать руку - хотелось прикоснуться губами к нежной коже между перчаткой и мехом рукава. Он сделал над собой усилие и осторожно сжал тонкие пальчики:
-Пожалуйста, не столь официально, - умоляюще произнес он. - Вы куда-то собрались?
-За покупками. Сегодня же именины Андрея, - напомнила она. - Вы будете у нас вечером?
-К сожалению, нет. Мне необходимо вернуться в Эстляндию. Но я не мог вот так взять и уехать, не встретившись с вами. Вчера в театре вы сожалели, что не помните некоторых событий вашей жизни. Вот я и шел к вам, чтобы кое-что рассказать.... Но теперь вы заняты...
- Я могу предложить вариант, но, боюсь, он вам не подойдет.
-Заранее на все согласен!
- Подождите, - Кира улыбнулась, - вы еще не знаете, что я надумала.
Они шли по дворику мимо уснувшего на зиму фонтана, к воротам.
-Смотрите, тетя Полина в окне машет нам рукой. Только лицо у нее какое-то испуганное. Это она за меня волнуется после того приключения в Одессе. А вас она, наверное, не узнала. Помашите ей...
Штефан не стал махать рукой, он приподнял шляпу и учтиво поклонился. Но женщина в окне не успокоилась: всплеснула руками и схватилась за голову.
-Кажется, она не успокоилась...- пробормотал Штефан. - Так какое же ваше предложение?
-Оно очень простое: вы проводите меня к магазину, и мы поговорим по дороге. На большее я не рассчитываю - знаю, как тяжело переносят мужчины эти заведения. Во всяком случае, для Андрея - это просто каторга, - вздохнула она. - Он их терпеть не может и говорит, что не мужское это дело - ходить по магазинам.
-Ну что ж, время у меня есть. Если вы меня не прогоните, то я охотно сопровожу вас в вашем походе.
-Посмотрим, насколько вас хватит, - засмеялась довольная Кира. Она искоса поглядывала на Палена, любуясь его тонким профилем, горделивой посадкой головы, как любуются изысканным произведением искусства. Он заметил её взгляд, но не улыбнулся в ответ - лишь вопросительно приподнял бровь. Кира смутилась и сунула нос в муфту.
Они подозвали извозчика и покатили по широкому Троицкому мосту.
-Посмотрите, как красиво! - Кира приподнялась в коляске. Свинцово-глянцевая Нева, вся покрытая мелкими барашками волн, раздваивалась у Стрелки. Мелкий сухой снег кружился и парил в воздухе, не желая ложиться на воду. - Вот уж, казалось бы, я здесь не первый день, а до сих пор привыкнуть не могу. Так красиво, что даже плакать хочется... Вы улыбаетесь...Вот и Андрей вечно подшучивает надо мной. Конечно, это глупо и провинциально, но что тут поделаешь, если я так чувствую? Глупо, да?
-Вовсе нет, - Штефан откинулся на спинку сидения. Не объяснять же, в самом деле, что сейчас его мысли заняты совсем другим и улыбается он, потому что не может не радоваться сияющим глазам и румянцу щек Киры, что он любуется выбившимися из-под беличьей шапочки серебристыми прядками волос, тем, как снежинки, цепляясь за пушистый мех, сверкают в солнечных лучах. Он поймал себя на мысли, что всё бы отдал, лишь бы быть рядом с нею. Наверное, хватило бы её улыбки, чтобы сделать его счастливым.
-Вовсе нет, - повторил он, - город, в самом деле, хорош. По-своему, хорош.
-Как холодно вы это сказали!
-Видите ли, я родился и рос не здесь - среди бесконечного пространства между водой и небом - мои родные места много скромнее. Там небольшие поля с гранитными валунами, можжевельник выстроился вместо ограды у нашего дома, огромные ели и сосны... Город, где я учился в гимназии, старше "Слова о полку Игореве". Там кривые узкие улочки, крепостные стены и черепичные крыши. И пройти его из конца в конец можно за пару часов...
-Я поняла: ваш дом там, в Эстляндии, и вам здесь неуютно.
-Да, можно сказать и так. Мир огромен, удивителен. Но тянет человека туда, где он вырос, - он помолчал, - но я признаю, что Петербург - достойный город.
-Достойный? Всего-то? Он поразительный, красивый, волшебный, - Кира даже немного обиделась за любимый город.
-А как вы полагаете, вот тому типу в драных сапогах есть дело до красоты домов? Думаете, он бредёт, замёрзший, по Троицкому мосту и, как и вы, едва ли не со слезами умиления разглядывает ледяную реку?
-И к чему вы это? - удивилась Кира. - Ну да, всегда были бедные и богатые. А если у меня сейчас есть в кошельке двадцать рублей, так, значит, я уже должна падать на колени и голову пеплом посыпать? Кстати, мы всегда милостыню подаём нищим и убогим. А этот мужик, на которого вы показали, крепкий и не старый - пусть наймётся да работает. Или из жалости вы готовы догнать его да свои ботиночки ему отдать? Так ведь не отдадите! Не захотите на холоде босиком сидеть! А денег ему дадите - он пропьёт их тут же. Что хорошего в том, чтобы получать незаработанное? То есть дармовое? Вы его избалуете, приучите за ничто копеечки получать, и чем это кончится?
-От кого я это слышу? И это говорите вы?! Вспомните, как сами работу искали, когда вас со службы выставили! Вы от голода чуть в обморок не падали. Вам дворник хлебушка с кусочком сахара подал! Думаете, он не знал, что есть богатые и есть бедные? Конечно, знал. Но он пожалел вас. Да-да, всего лишь пожалел. Когда я сказал о бедняге на мосту, думал, и от вас, так много настрадавшейся, услыхать слова жалости...
-Вот то-то и оно: слова жалости! Всё слова, и только. Не слова нищему нужны - помощь нужна. А мы только болтаем и болтаем...
-Вы сейчас сами себе противоречите. Только что говорили, что нельзя на дармовое им рассчитывать...
-А кто говорит, что дармовое? Работу надо давать и за неё платить нормально, - Кира поняла, что их спор пустой и бесполезный: о разном они говорили и каждый остался при своём мнении. Они молчали под то звонкий, то мягкий стук копыт. Извозчик свернул на Невский. Кира покосилась на Палена и встретила внимательный взгляд чуть прищуренных глаз.
-А вы изменились, - с непонятной интонацией сказал он.
-Да? И какой же я стала? - она усмехнулась, ожидая, что он скажет.
- Вы стали взрослой, - коротко ответил он.
-А мы с вами всегда спорили?
-Нет, не всегда, - он вдруг улыбнулся так мило и светло, что у Киры перехватило дыхание. - Вы много читали, и мы говорили о книгах. Кстати, чем закончилась та история с гранатовым браслетом?
-Вы о сочинении господина Куприна говорите? - Штефан кивнул, - Эта история грустно закончилась. Влюблённый чиновник застрелился.
- А вы говорили, что Бог накажет княгиню Веру...
-Он и наказал. Рядом была такая невозможно прекрасная любовь, а Вера прошла мимо... не заметила. А потом уж поздно стало.
-Вы верите, что можно так полюбить, как этот несчастный чиновник любил?
-Верю ли я в то, что можно любить без малейшего расчета на взаимность, боготворить и всем сердцем желать счастья любимому? - она посмотрела в его янтарные глаза и почему-то смутилась.
-Приехали, барин! - прервал их диалог извозчик. Штефан вздохнул, скрывая разочарование: не вовремя они доехали до места, ещё б чуть-чуть проехаться... Но пришлось выбираться из коляски, расплачиваться с извозчиком и идти вслед за Кирой в магазин.
Магазин сверкал огнями электрических лампочек.