Линии Вселенной (С)

Она сама не замечала того, как силы покидали её. Только чувствовала невыносимую боль, сжавшую её тело, будто тиски. Осыпался потолок, стены задрожали, и Тора едва не придавил огромные кусок камня. Асгардец бросился вперёд, выкрикнув имя Чаровницы, но она не услышала. Она потерялась в своей боли, в магии и отчаянии вернуться к реальности.

Над полом закружился вихрь, вздымая пыль и песок вверх, образовывая искрящиеся чёрные облака, густые и непроглядные. Тор увидел Сиф и Фандрала, и как магия ведьмы отпустила их, и они появились в другом конце зала, от слабости повалившись на пол. Уловка сработала, Амора слабела и теряла контроль. Тор поднялся на ноги, вскинув руку, желая призвать молот, но увиденное затем заставило его остановиться.

– Что ты делаешь?! – закричал он, видя сквозь чёрную пыль, как трикстер медленно приближается к стоявшей на коленях Чаровнице. – Нет, Локи, у нас же уговор! Остановись!

Но маг его не слушал. Со всей решимостью он подошёл к ведьме, держа в правой руке Гунгнир и гневно смотря на Амору. То, чего он так ждал, так хотел, должно было свершиться сейчас, и единственный, кто мог бы помешать – это Тор. Громовержец направился к ним, видя лишь Чаровницу и готового нанести ей удар Локи.

Он был уже так близко, но вдруг горсть чёрного песка попала ему в глаза, ослепив так, что на какое-то мгновение он совсем перестал видеть. Лишь тьма и боль, острая и жалящая, пронзившая его глаза. Закрыв руками лицо, он коротко застонал, всё ещё двигаясь вперёд, но споткнулся о камень и упал на колени. С остервенением протирая глаза, Тор пытался увидеть вновь, но всё расплывалось перед ним, потеряв цвета и всякую жизнь.

Через мгновение он услышал пронзительный, женский крик, полный отчаяния и боли. Крик этот резко оборвался, и всё, наконец, стихло. Тор замер, ощущая, как страх, которому он так старательно не позволял завладеть собой, сковывает его тело и душу.

========== Глава седьмая. Пустошь. ==========

Когда года проходят передо мной, и войны бушуют повсюду,

наступают последние дни моей жизни.

Я избавился от этого паразита внутри меня.

Во тьме бури живёт зло… А зло – это я.

Evanescence – Field of I

***

Тишина походила на зверя, бесшумно подкравшегося к выслеживаемой жертве и теперь выжидавшего удобного момента, чтобы уничтожить её. На какое-то мгновение мир словно перестал существовать: всё стихло; не было слышно ни единого звука.

Мерзкое чувство, впитавшее в себя и страх, и удивление, и боль, пронзило Тора, словно нож, вошедший в плоть. А ему было хорошо знакомо это ощущение, эта боль. Но вот слух вновь вернулся к нему – и стукался камень о камень, и скрипела пыль и грязь под ногами, и звуки громкого дыхания женщины снова наполнили зал.

Тор часто заморгал, утирая глаза. Он увидел свои разрушенные владения, и пусть смотреть ещё было больно, он стойко терпел, затем поднялся на ноги и, пошатываясь, сделал несколько коротких шагов к лежавшей на полу Аморе.

Женщина держала правую руку на животе; меж её тонких, красивых пальцев текла кровь, заливая разорванный костюм. Она дышала очень медленно, приоткрыв побледневшие губы, и упрямо смотрела затуманенными глазами в потолок. Тор упал на колени рядом с ней и совершенно не осознавая, не чувствуя, что делает, протянул к ведьме руки. Очень осторожно он притянул её к себе, накрыв большой ладонью её руку, лежавшую на животе. Амора встретилась с его взглядом и судорожно сглотнула. Тогда лишь из уголка её губ потекла тонкой струйкой кровь.

– Твои глаза такие же, как в день нашего расставания, – произнесла ведьма как можно громче, и всё же шёпотом. – Как же я не хотела уходить…

– Не говори ничего. Это тяжело, и ты ранена.

Его голос был тихим, мягким и нежным. Тор коснулся правой рукой её бледной, осунувшейся щеки, затем провёл дрожащими пальцами по спутанным, светлым волосам, и вдруг заметил кровь на своей коже.

– Мне легко… но страшно… впервые, – прошептала Амора, едва шевеля окровавленными губами. – Моя магия ушла. Я ничего не чувствую.

В безмолвном отчаянии он поднял голову, не желая, чтобы она видела слёзы, которые теперь текли по щекам. Тор вновь посмотрел на неё, всё ещё невероятно прекрасную, но уже освободившуюся от ненависти, от дикого желания мести и власти. Она угасала на его глазах.

– Я не хотел этого.

– Я знаю… Всегда такой добрый и глупый… сын Одина, – Амора улыбнулась, закрыв глаза. – Я никогда не думала, что буду кого-то так любить… Когда я с тобой, я как будто дома…

– Ты и сейчас дома, – ответил он, но ему так и не удалось улыбнуться.

– Что ж, если это и есть прощание… Ты должен меня простить…

Он почти не видел её, лишь силуэт, расплывчатый, неясный. От слёз глаза и вовсе ничего не различали, поэтому Тор лишь крепче прижал женщину к себе. Но её кожа становилась всё холоднее, а тело – всё легче и легче, и блеск её светлых, густых волос всё прозрачнее. Когда в его руках осталась лишь пустота, он открыл глаза и просто уставился на треснувшую поверхность пола.

– Я прощаю тебя, – прошептал он, низко опустив голову.

Невероятная лёгкость и спокойствие стали ему единственной наградой за эти последние слова.

Тор услышал шаги позади себя, но не обернулся, хотя знал, что Локи теперь не остановится. Трикстер обошёл его слева и встал прямо перед ним, держа в обеих руках посох. В мыслях проносились картины далёкого детства – счастливого и беззаботного; затем воспоминания о не таких давних событиях на Земле и в царстве тёмных эльфов… Тор лишь покачал головой, поднял глаза и теперь смотрел на Локи прояснившимся взглядом. На лице трикстера – таком же изнемождённом и усталом, как и его собственное – он не увидел ничего, кроме безразличия. И через мгновение Гунгнир упал на треснувшие камни прямо перед Тором, громко звякнув в тишине.

Локи молчал, глядя на брата, но взгляд его был всё так же холоден и пуст. И не было ничего, что сейчас выдало бы его чувств. Готовый сорваться с губ асгардца вопрос остался недосказанным, ибо в ту же секунду он услышал любимый голос позади себя:

– Тор.

Он обернулся в немом удивлении, и когда увидел Джейн, поднялся с колен. Девушка протянула к нему руки, и в это же мгновение он забылся. Бросился к ней и обнял, а ощутив тепло её тела напротив своего, облегчённо выдохнул. Он целовал её тёплый лоб, щёки, нос и губы, прижимая Джейн к себе так крепко, словно боялся, что она вновь исчезнет.

– Ты вернулась… – выдохнул он снова, целуя её волосы и судорожно водя руками по её спине.

– Вернулась? А я уходила?

Она тихо засмеялась, приподнявшись и опалив его губы горячим дыханием, но больше не успела и слова произнести, как он поцеловал её, прижав к своей груди. И Джейн с готовностью принимала его ласку, ощущая его тепло и то, какими влажными были его щёки. Когда Тор обнял её снова, она посмотрела за его плечо и заметила Локи, хмуро глядевшего на них исподлобья. И Джейн не нашла ничего лучше, чем просто улыбнуться и коротко ему кивнуть. От него же никакого ответа не последовало.

Они нашли Сиф и Фандрала, пришедших в чувства, и с радостью поняли, что с ними всё в порядке. Тронный зал был разрушен, и искрящийся пепел ещё лежал на его руинах, но тёмная дымка, укрывавшая дворец Одина и его окрестности, исчезла, и уже освободившийся от чёрной магии Асгард встречал новый рассвет.

Тор оставил Джейн с друзьями, сам же стал обходить залы и покои в надежде отыскать кого-либо ещё. И он слышал голоса стражников и прислуги, пробудившихся от магии Аморы, и это не могло его не порадовать. В одном из разрушенных коридоров, недалеко от тронного зала, он обнаружил Карли, и его сердце вновь забилось в спокойном ритме.

Девушка сидела на упавшей колонне, опустив плечи; её рубашка была разорвана, а волосы, что закрывали лицо – спутанными, потускневшими и грязными. Тор тихо позвал её по имени, подойдя ближе, и стоило ей поднять голову и взглянуть на него, он застыл, не в силах произнести и слова. Ему показалось, что он снова только что вытащил её – почти бездыханную, ослабевшую – из плена льда и холода. Как тогда, когда впервые встретил её.