Время до Теней

Я ожесточённо потрясла головой – два перехода за один день многовато для человеческого сознания. Судя по виду Илара – для нечеловеческого тоже. Насвистывая, к нам подошёл расхристанного вида и неопределённого возраста техник и деловито попросил документы. Несмотря на замызганный комбинезон, общий непрезентабельный вид и выдыхание перегарных паров, мужичок не расставался с автоматом. Правда, сейчас пушка небрежно висела на ремне за спиной. Через Коридоры класса «эпсилон» последние лет пять шастали одни туристы, и Посты внутренней цепи (то есть, те, которые находятся на Истинной Земле), подрастеряли свирепый вид режимных объектов.

– Проблемы? – спросила я, пока техник размышлял, какую полезную информацию обо мне может сообщить скидочная карта.

Слово «проблемы» выручало почти всегда. Люди невольно начинали задумываться над вопросом, а у кого, собственно, эти проблемы сейчас возникнут, и часто решали его не в свою пользу. Главное – самоуверенный вид.

– Нет, что вы, – техник вытянулся в то, что с натяжкой можно было принять за «струнку», и вернул мне ксиву, старательно дыша в сторону.

– Наставник со мной, – бросила я. – Он научный консультант, вопрос с временной визой решит компания.

Техник что-то согласно промямлил и вызвался проводить нас до выхода с Поста.

– Я прямым текстом сказала, – процедила я сквозь зубы, видя, как контур-операционщик осторожно тащит из кармана тепловизор, – Мой спутник – с эпсилона. Он не арксилт-нари с дельты в состоянии мимикрии и не телепат с лямбды, вызывающий галлюциногенное состояние.

– Да я что, я ничего, – пробормотал он, но тепловизор послушно убрал.

Я рассеянно кивнула, следуя за нашим проводником по однообразным, крашеным в грязно-зелёный цвет коридорам Поста. Похоже, личность нелюдя не давала технику покоя, потому что он несколько раз оборачивался в нашу сторону, пока не решился задать волновавший его вопрос:

– А... а почему вы без маски, господин?

Илар пребывал в одном из худших своих расположений духа, поэтому только прорычал в ответ что-то неразборчивое.

– Так он по-русски не сечёт почти, – великодушно пояснила я, стараясь не смотреть в сторону нелюдя.

Реакция этих тварей на обвинения в незнании чего-либо порой просто ужасна.

– А-а-а... – изрёк глубокомысленно контур-операционщик. Замолчал ненадолго, а потом вдруг оживился: – Дык, я чего интересуюсь-то. У нас новенький тут, перевели с Поста на каппу. Перевели, потому что такая история – все валяются вообще. Он там с каждого прибывшего миротворца документы сурово так спрашивал и морду с фотографией в документах сверял, – мужичок хрюкнул. – Но ладно люди, он и к аборигенам доматывался. Они же там все в масках ходют, ну, знаете, наверное... – последовал отчаянный взмах рукой. – Ему, балбесу, твердят, мол, посол это ихний. Всё нормально, биополе с занесённым в базу данных сверили – сошлось. А он доконал этого чужого – «открывайте, товарищ, народу своё истинное лицо, негоже его прятать, мож, у вас физия в документе одна, а на деле другая».

Я завела глаза под скальп, предвидя, каким будет конец истории. Но вежливость требовала поинтересоваться:

– А что чужой?

– Ну, он и открыл. Мозги за нахальство, конечно, не выел – воспитанные, они, послы – но культурный шок у парня приключился. Отпуск небольшой взял – только вчера на работу к нам, я и хотел постращать маленько, – техник покосился в сторону Итаэ’Элара и добавил: – Не сочтите за оскорбление, господин.