Сказки

Отступив на шаг назад, чтобы, наконец, избавиться от ее никак не желающей сниматься одежды, Дэрил пьяно пошатнулся, натыкаясь на стол, выставляя руку в попытке удержаться на месте и слыша грохот с последующим звоном. Чашки с кофе полетели на пол, упавшая ваза раскололась, а он скривился, накрытый новой волной головой боли. И отрезвляющей мыслью о том, что было бы, если бы не эта случайная оплошность.

А сама Кэрол, хлопающая глазами и все еще прижимающаяся к стене, наверное, даже ничего не поняла. Того, что, если бы она не отвечала, ничего бы не изменилось. Что он был слишком пьян, слишком зол, чтобы обращать внимание на ее желание или… нежелание. Что, если бы не эта чертова ваза, он бы сорвал сейчас с ее тела нелепую одежду, он бы просто делал все, что хотел. Что хотел он, наплевав на нее.

Оклик проснувшейся от шума Софии заставил Кэрол торопливо выскользнуть из кухни, спеша к дочке. Мягкий успокаивающий голос женщины, утешающей девочку, раздавался из приоткрытой двери детской комнаты, а Дэрил медленно отступил от стены, рядом с которой стоял, вжавшись лбом в прохладную поверхность и пытаясь привести в порядок дыхание. Ненавидя себя так, как никогда раньше. Лучше бы он сегодня сюда не приходил. Лучше бы его вообще никогда в ее жизни не было.

- Дэрил! - раздался голос Кэрол за спиной.

Но он даже не оглянулся, быстро пересекая двор.

Вваливаясь в свой дом, сползая по запертой двери на пол и обхватывая голову руками. Он слишком много пьет. Он слишком часто злится. Он не боится причинять боль. Ему это так напоминает… отца.

***

Мальчик сидел на кровати, листая подсунутый старшим братом комикс, но вместо заученных на память картинок вспоминал только что увиденную сцену. То, как отец, намотав на кулак волосы расплакавшейся матери, вжал ее в стену, что-то цедя ей в лицо. То, как он зачем-то дергал ее одежду и называл уже давно известными, но все еще не вполне понимаемыми Дэрилом словами. То, как Мэрл торопливо схватил младшего за ворот футболки, подталкивая в сторону их комнаты и запираясь внутри.

- Уши закрой, - буркнул брат, кривя губы и не отводя взгляда от закрытой двери, из-за которой раздавались сдавленные вскрики и непонятные звуки. - Кому сказал, ну?

Мэрл вздохнул, подсаживаясь к только хлопающему глазами семилетнему Дэрилу, и сам накрыл ладонями его уши. Это происходило далеко не в первый раз, и будет происходить снова и снова. Эти странные звуки. Тяжелые – ударов. Глухие – падений. Звонкие – пощечин. Эти стоны, вскрики и плач.

Но сегодня впервые эти звуки, так часто слышимые Дэрилом отсюда, из-за закрытой двери, куда его раньше предусмотрительно успевала отправить мать или Мэрл, а иногда даже отец, стали чем-то большим. Яркой, не стирающейся из памяти картинкой: полные слез и откровенного ужаса, смешанного с чем-то еще, глаза матери, ее искривленный от плача и крика рот, беспорядочно мечущиеся руки, пытающиеся оттолкнуть от себя тяжелое тело, сбитое в сторону старое потрепанное темное платье.

- Я убью его. Убью. Обязательно убью, - шептал Мэрл, буравя отчаянным взглядом запертую дверь.

За которой происходило что-то непонятное для Дэрила, но от этого лишь более пугающее. То, что ему даже представить страшно. Ведь что может быть хуже плачущей мамы? Только неприкрытая ненависть в глазах старшего брата, который сжимал уши младшего уже до боли, все равно не помогая – не слышать, не знать и не помнить.

Мэрл не разрешил Дэрилу выйти из комнаты тем вечером, быстро сбегав на кухню и принеся криво нарезанные бутерброды вместе с бутылкой, наполненной водой из-под крана. Обычный ужин двух братьев, один из которых был непривычно молчаливым, а второй – уже беспечно спокойным. Слезы высохли, а в доме снова было тихо, если не вслушиваться в тишину, улавливая едва заметные всхлипы вдалеке за двумя закрытыми дверями.

Они молча отправились по кроватям, привычно кивая друг другу вместо пожелания спокойной ночи, и Дэрил только удивленно покосился на зашипевшего брата, неосмотрительно резко упавшего спиной на кровать. Он почему-то очень не любил спать на спине, предпочитая ложиться на живот. Мальчик тогда еще понятия не имел, почему Мэрл кривится от любого прикосновения к спине, он еще не знал, что совсем скоро… узнает сам.

А увиденное почему-то не отпускало в темноте, снова и снова показывая Дэрилу испуганную мать и заставляя прислушиваться к тишине. Почему она так страшно кричала? Зачем отец ее толкнул? За что? Она ведь ничего не сделала. Всего три минуты, которые запомнились на всю жизнь.

Вместе с несколькими минутами из следующего дня. Когда пьяная, вся в синяках и ссадинах, непричесанная, в затасканной ночной рубашке, несмотря на полуденное время, мать сидела на полу посреди кухни и медленно рвала страницы книги. Той, полной странных сказок, которую недавно привез дядя в подарок. И которую она читала Дэрилу целых несколько вечеров, почему-то замирая над страницами и чему-то тихо улыбаясь. Сбиваясь на словах о рыцарях, принцах и принцессах и скрывая слезы.

Дэрил не очень-то вслушивался в смысл каких-то девчачьих сказок о какой-то там любви. И вообще, он уже был, по его собственному мнению, слишком большим, чтобы слушать сказки. Но все отдал бы за то, чтобы мама приходила с книжкой каждый вечер, чтобы больше не плакала, чтобы поправляла ему одеяло и касалась губами лба, желая спокойной ночи.

Книжка со сказками превратилась в кучу разорванной яркой бумаги, так весело горящей под непонимающим взглядом мальчика. Который забился в угол, видя вдруг метнувшегося на кухню Мэрла, потушившего горящую бумагу и закричавшего почти так же, как отец. А мать, шатаясь, пятилась, жадно глядя на затухающий огонь, и страшно улыбалась.

Спустя неделю сгорела и она.

Оставляя после себя только память о том, что сказок в жизни не бывает.

========== Глава 36 ==========

Впервые Дэрил понял отключающего телефон брата. Оказывается, это так удобно – нажал один раз на кнопку, и не нужно смотреть на то и дело загорающийся экран, видя ее имя и не зная, что ей отвечать. Что говорить, и как объяснять, почему он сбежал и почему снова избегает ее. Наверное, то, что Кэрол даже ничего не поняла, было больней всего. Из-за внезапно пришедшего в голову осознания, почему именно она не поняла. Потому что никогда ничего иного в жизни не знала.

Потому что Дэрил даже тогда, прижимая ее к стенке, шаря жадными руками, прикусывая кожу и совсем не думая о том, каково ей, был гораздо лучше ее бывшего мужа. Что же было в ее жизни раньше, если она ради нескольких осторожных касаний готова потом терпеть вот это вот – пьяное, торопливое, грубое, почти что безразличное и даже где-то в чем-то презрительное? Ему за те свои мысли было стыдно перед самим собой. И это только то, что получалось вспомнить. То, что осталось в гудящей голове, а вдруг он что-то помимо натворить успел?

Но избегать Кэрол постоянно он все равно не мог, а память об оставленном на ее кухне ноже – подарке Мэрла, все же заставила Дэрила спустя два дня оказаться на пороге ее дома, стуча в дверь и исподлобья глядя на приветливую улыбку соседки.

- Дэрил? Привет, - она суетливо потянулась к нему и тут же неуверенно отпрянула, заставляя снова разозлиться на самого себя. - Ты… проходи. Поужинаешь с нами?

Неужели она боится его всегда? Когда он пьян и когда трезв, когда он раздражен и когда безразличен, когда она хочет что-то спросить или коснуться. Это неправильно, с этим нужно как-то покончить, но почему-то при взгляде в ее встревоженные голубые глаза, заставить себя поверить в то, что он сможет остаться просто соседом, не получалось.

- Нож, - пробормотал Дэрил, не обращая внимания на приглашение поужинать и объясняя при виде удивления на лице Кэрол. - Я оставил на кухне, кажется. Не видела?

- Видела, - почему-то расстроилась она, обхватывая себя руками и скользя взглядом по столу в прихожей. - Я его сюда положила сразу, чтобы не забыть отдать, но… София! София, здесь нож лежал, ты трогала?