Сказки

- Так я это… - смутился тот, попытавшись улыбнуться грозно глядящей на него девочке и нервно сглотнув при виде ножа, подброшенного охотником в воздух. - Кэрол, ты же говорила сегодня о том, что окна планируешь поменять?

- Ну, что-то было, - удивленно поежилась на ветру она, заставляя Дэрила переступить с ноги на ногу, с трудом сдерживая желание подойти к ней ближе, обнимая в попытке согреть. - Я, правда, планирую туда уже, летом. Но причем тут окна? Ничего не понимаю.

- Так ведь я же занимаюсь! Я шел домой, ну, мы посидели с Тайрисом… В общем, я вспомнил вот вдруг, когда мимо проходил, и решил посмотреть, какие сюда подойдут. Может, прикинуть, заказать получше, посоветовать. Я не думал, что напугаю. Простите.

- Все нормально, - слишком добрая дамочка, отправив дочку в дом, даже улыбнулась недоверчиво взглянувшему на нее Ти-Догу, подтверждая свои слова кивком. - Только в следующий раз предупреждай, и ночью не стоит все же. София испугалась.

Божась, что он больше никогда даже не приблизится к дому Пелетье, не предупредив заранее, непрошенный ночной гость, пятясь и многословно прощаясь, наконец, удалился, покосившись напоследок на мрачного Диксона. Который, как обычно, не знал, что сказать, под вопросительным взглядом стоящей у двери дома Кэрол.

- Ладно, я пойду. Запрись, - буркнул он, не глядя на соседку.

- Может быть, зайдешь? Чаю или кофе выпьешь? Я все равно сразу не усну, - пробормотала она, тоже не поднимая глаз на Дэрила. - Ну же… Дэрил, идем. Пожалуйста.

Кэрол сделала за него эти несколько шагов, приближаясь почти вплотную, касаясь совершенно ледяными пальцами его ладони и утягивая за собой. Заставляя все внутри переворачиваться от желания просто схватить ее, прижимая к себе – резко, сильно, не думая ни о чем. Совсем ни о чем. Он уже устал постоянно думать и бояться всего, что касалось этой женщины. С которой все слишком сложно.

Оказавшись на кухне и кивнув тихо извинившейся Кэрол, вышедшей проверить, как там София, Дэрил наткнулся взглядом на букет цветов, стоящий посреди стола, и раздраженно отшвырнул нож от греха подальше на подоконник, прислонившись спиной к стене. Садиться он не стал. А зачем? Все равно скоро уйдет. Наверное.

- Кажется, успокоилась. Спасибо большое, что ты пришел, - вернулась она, тут же начиная готовить кофе и даже не оглядываясь на напряженного Дэрила, не знающего, чего ожидать. - Хорошо, что все оказалось такой ерундой. Если честно, я тоже немного испугалась, когда София меня разбудила и я, в самом деле, услышала шаги, а потом и голоса.

- Шерифу завтра утром позвони и расскажи, - посоветовал он, не сводя взгляда со спины Кэрол, одетой в какую-то глупую голубую пижаму.

- Рику? Зачем? Да ну, Дэрил, это ведь мелочи. Ти-Дог выглядел вполне искренним. И я, да, сегодня как раз говорила ему про окна. Ну, выпил, не подумал о времени. Я не думаю, что стоит такой ерундой Рика тревожить. Ти-Дог – хороший человек.

- Тебя послушать, у тебя все хорошие… - прервался Дэрил, с трудом сдерживая крутящееся на языке обиженное «кроме меня». - Я сам тогда расскажу.

- Дэрил, - мягко произнесла она, оглядываясь и ставя на стол, туда, к цветам от Акселя, две чашки. - Я тебе, конечно, не могу запретить…

Он фыркнул, показывая свое отношение к предположению о том, что ему можно что-то запретить. Да кто она вообще такая? Какого черта смотрит так снисходительно, говорит, словно с неразумным ребенком, и так нерешительно приближается, будто боится его? Чего она боится? Того, что он пьяный?

Между прочим, из-за нее. Из-за этого ее поклонника с цветами, которые она, вместо того чтобы не принять или выбросить, ставит посреди стола, нисколько не стесняясь. А может быть, даже сейчас наблюдая за его реакцией? Злорадствуя и упиваясь тем, что ее, вот такую вот – бледную, в нелепой пижаме и с растрепанными короткими волосами – кто-то ревнует? Что за ней кто-то бегает, как побитый, непонятно на что надеющийся щенок, выпрашивающий подачку в виде ласкового взгляда, доброго слова и нежного прикосновения?

Словно увидев что-то в глазах снова ощутившего опьянение, оказавшись в тепле, Дэрила, Кэрол вдруг отшатнулась и резко отступила в сторону, делая еще один шаг назад и вжимаясь спиной в соседнюю стену – почти в угол. Так близко – можно протянуть руку и коснуться ее, что он, поколебавшись, и сделал. Медленно проводя по щеке Кэрол, недоверчиво глядя в ее настороженные глаза и отдергивая пальцы. Словно – два врага, а не…

А кем, собственно, они были? Да никем. Никем и остались.

- Прости меня, - неожиданно дрогнувшим голосом извинилась Кэрол. - Я тогда погорячилась. Я обидела тебя, да? Если честно, я даже плохо помню, что тогда говорила тебе. Страшно представить, что я могла наговорить в таком состоянии. Я слишком испугалась: сначала за Софию, потом за то, что я что-то снова упускаю в ее жизни важное. Что не понимаю ее, чего-то не даю, чего-то не вижу, что ей приходится искать помощи у кого-то другого, даже если это ты, что она замалчивает проблемы, не решаясь мне рассказать. Тебе, наверное, сложно понять…

Она говорила и говорила, что-то пытаясь объяснить, снова упоминая, что Дэрил должен был с ней поговорить, обсудить, спросить, и что они бы вместе потом все решили. Голос Кэрол становился выше и уверенней, а он только кривился, уже не понимая слов и снова злясь, на то, что она, вроде бы извинившись в начале, опять стала учить его жизни, пытаясь переделать. Вместо того, чтобы пить этот чертов давно остывший кофе, вместо того, чтобы постараться уже вычеркнуть из памяти последние дни, Кэрол просто стояла тут и говорила, обвиняя, упрекая и непонятно чего добиваясь.

Она именно для этого и позвала его в дом? Не для того, чтобы извиниться по-настоящему? Не для спокойного разговора? Не для глупого, никому не нужного распития кофе на ее уютной кухне, где огромный букет смотрелся аляповато и чужеродно? Не для того, чтобы провести это время без сна более приятно? А лишь для того, чтобы снова что-то доказывать и выносить мозг его виной.

Дэрил медленно отлепился от стены, делая шаг навстречу продолжающей рассуждать что-то о каком-то там доверии и ответственности Кэрол и медленно скользя по ней взглядом – с ног до головы. Раздражаясь из-за этой такой простой, такой детской и совершенно не интересной пижамы. Злясь на такие короткие, седые волосы, с которыми она ничего не делала. Сжимая кулаки при виде искорки страха, которая никогда не пропадала из всегда немного встревоженных голубых глаз. Вглядываясь в бледную тонкую кожу и отмечая маленькие морщинки, слишком тонкие и так некрасиво поджимающиеся губы. Она была такой – никакой. Почему-то вспомнилось первое впечатление. Говорят, оно не бывает обманчивым?

- Дэрил все хорошо? Почему ты так… - прервала Кэрол свою речь, неожиданно пытаясь попятиться и лишь сильней вжимаясь в стену.

Заставляя вдруг усмехнуться при виде этой слабости. Этого покорного испуга – она даже не пыталась сбежать, закричать или ускользнуть. Только молча смотрела, как он надвигается на нее, резко проникая не жалеющими нежную кожу руками под футболку, накрывая мягкие губы совсем не осторожным поцелуем и даже не думая о том, что она может быть против.

Наверное, потом у нее на теле останутся синяки, но сейчас об этом думать не хотелось, проводя ладонями по обнаженной коже, сжимая и сминая до стона, выдыхаемого в его губы. Наверное, ей было больно, когда он слишком резко подхватил ее под бедра, пытаясь вжаться сильней, и одновременно стащить не поддающуюся одежду. Наверное, она сдавленно вскрикнула совсем не от наслаждения, когда он прикусил такую нежную кожу плеча, сдвигая края футболки и тут же комкая ткань в попытке снять.

Он на секунду отстранился, вглядываясь в ее лицо и видя раскрасневшиеся щеки, затуманившиеся глаза и ищущие его кожу губы. Чувствуя, как торопливо она справляется с пуговицами на его рубашке и как нежно, медленно и осторожно проводит подрагивающими пальцами по его напряженному телу. Как во сне ощущая раздражающе мягкие, ласковые, успокаивающие поцелуи на лице, на губах. Она даже тут, даже сейчас пыталась делать все так, как ей хочется. Чего она добивается этим? Того, что он последует ее примеру, боясь даже коснуться лишний раз ее кожи? Не решаясь сжать до боли, до полустона-полувздоха и внезапно распахивающихся глаз, в глубине которых все еще плещется этот, такой сладких и такой убивающий, страх?