Страница 39 из 64
— Есть!
В первую минуту Миннигали даже растерялся. Легко сказать — взять высоту! Он, Миннигали Губайдуллин, должен отвечать теперь за действия каждого курсанта. Это ведь не мальчишеская игра в Уршакбаш-Карамалах, это война по всем правилам тактики.
Не зная, что предпринять, Миннигали обратился за помощью к сержанту Щербаню:
— Товарищ Щербань, с чего начинать?
— Командир взвода — ты. Меня нет. Поступай по своему усмотрению, — сказал Щербань.
— Я не за себя боюсь. Если мы не выполним задание, взвод может не попасть в число передовых.
— Ты теперь командир. Исходя из обстановки, принимай нужное решение. Думай, крепко думай. Судьба взвода в твоих руках. Не торопись! Внимательно продумай обстановку и принимай решение…
Спокойный голос Щербаня вселил в Губайдуллина уверенность. Помогать не будут, надо самому выходить из положения.
Прямой штурм высоты не имеет никакого смысла. «Враг» даже близко не подпустит. Здесь нужна тактическая уловка, хитрость. Когда первое отделение начнет прямое наступление на высоту, чтобы усыпить бдительность «врага», два других отделения должны подняться в атаку с обоих флангов…
Он, конечно, хорошо понимал: «враг» на высоте — это такие же, как он, курсанты третьего взвода и эта «война» еще только игра. Но для Губайдуллина, впервые исполнявшего обязанности командира взвода, это был сложный и ответственный экзамен, который он держал на глазах у своих товарищей и командиров. И он быстро принял решение:
— Первое отделение, вперед!
Когда до высоты оставалось около тридцати метров, застрочили «вражеские» пулеметы. Отделение прижалось к земле.
— Почему не роете окопы? — спросил Губайдуллин у неподвижно лежавших курсантов.
— Команды не было.
— Какая еще вам команда нужна? Где бы боец ни остановился, он в первую очередь должен вырыть окоп.
— В атаку поднимемся? — спросил командир отделения.
— Не спеши, — сказал Губайдуллин, вспоминая советы командира взвода. — Какой смысл зря бросать на смерть людей? Жди… Жди, когда второе отделение дойдет…
— Куда?
Губайдуллин еще не успел ответить, как «вражеские» пулеметы были подавлены вторым отделением. И он, обрадованный, крикнул:
— Вперед, в атаку!..
На помощь взводу, с трех сторон атакующему высоту, бросились остальные взводы роты. Раздавалось громогласное «ура». «Враг», еле избежавший окружения и плена, отступил.
Теперь возникла новая задача — не дать отступавшему врагу укрепиться.
Взвод не останавливался ни на минуту и, перебегая, укрываясь за огромными камнями, стреляя из винтовок и пулеметов, преследовал «вражеских» солдат.
IV
Тимергали Губайдуллин прибыл в штаб 72-й Кубанской кавалерийской дивизии из госпиталя вместе с Петровым. Здесь их не сразу отправили в часть. Пришлось долго ждать.
— Интересно, где теперь товарищи, которые вместе с нами вышли из окружения? — спросил Тимергали — они с Петровым стояли в коридоре штаба у открытого окна.
— Не знаю, — Петров придавил папиросу пальцем.
Тимергали смотрел в открытое окно, за которым простирался большой зеленый сад. На ветках деревьев суетились воробьи.
— Конечно, среди нас могли быть разные люди. Враг жесток и хитер. В такое время нужна особая бдительность…
Где-то далеко послышались взрывы бомб. Петров и Губайдуллин молчали, вслушиваясь в эти звуки.
В конце коридора открылась дверь. Из комнаты вышел плотный, широкоплечий мужчина с широким, плоским лицом. Это был майор лет тридцати — тридцати пяти. Дойдя до наружной двери, он повернул обратно. Губайдуллин второй раз замер по стойке «смирно» и отдал честь. Майор подошел поближе, остановился против Губайдуллина, прищурил узкие глаза, с интересом вглядываясь в лицо парня:
— Сержант, вы, случайно, не бурят?
— Я из Башкирии, товарищ майор, — сказал Губайдуллин.
— Вы очень похожи на одного моего земляка, я даже обознался, — объяснил майор, извиняясь, и улыбнулся. При этом широкий, несколько приплюснутый нос его еще больше расплющился, — Я ведь сам буду из Бурятии. Балдынов Илья Васильевич.
Дружеское отношение майора, искавшего своего земляка, придало Губайдуллину смелости.
— Товарищ майор, вы не из нашей группы?
— Из какой «вашей» группы? — не понял майор.
— Из той, которая из фашистского тыла через фронт вышла.
Илья Васильевич снял фуражку, внимательно пригляделся к Тимергали, провел ладонью по своим густым черным волосам.
— Вы, старший лейтенант, тоже из той группы? — спросил он и повернулся к Петрову.
— Так точно, товарищ майор!
— А здесь что делаете?
— Ждем назначения в часть.
Петров — в который раз! — повторил в общих чертах рассказ обо всем пережитом ими с той минуты, когда началась война.
Балдынов призадумался:
— Верхом ездить приходилось?
— Мы — пограничники.
— Есть желание служить в кавалерии?
— Так точно, товарищ майор, — сказал Петров.
— Ну, тогда подождите. Сейчас попробую!
Майор пошел к начальнику штаба дивизии. Выйдя через некоторое время от него, он дружески улыбнулся:
— Вопрос решен. Вас направят в мой кавалерийский полк.
— Мы вас не подведем! Спасибо, товарищ майор! — в один голос сказали Петров и Губайдуллин.
Как только за Балдыновым закрылась наружная дверь, Петров остановил проходящего мимо штабного писаря и спросил его:
— Откуда этот майор?
— Балдынов? Командир полка.
Петров и Губайдуллин переглянулись:
— Отлично!
— Его комдив Книга очень уважает…
Писарь оказался прав. После встречи с Балдыновым их больше не стали задерживать и тут же отправили в распоряжение 73-го полка.
Петров сразу явился в штаб полка, чтобы доложить о прибытии, и очень обрадовался, увидев Балдынова, который вместе с начальником штаба вышел из блиндажа.
— Товарищ командир полка!.. — начал он, приложив руку к пилотке, но Балдынов не дослушал его и сказал:
— Понятпо… Назначаем вас командиром второго эскадрона.
— Есть! Ваше доверие оправдаю.
— Не сомневаюсь. — Едва заметно улыбаясь, он кивнул на Губайдуллина, стоявшего навытяжку: — Сержанта берите себе, не отпускайте.
— Спасибо, товарищ майор!
— Сегодня же примите эскадрон. Соответствующие указания получите в штабе полка, — сказал Балдынов и подал Петрову руку.
От штаба полка до эскадрона было довольно далеко. Сопровождавший их капитан Поляков предупредил:
— Не очень-то высовывайтесь, головы вам еще понадобятся.
Земля вокруг была разворочена недавними взрывами бомб и снарядов. Бойцы, отбившие за сутки шесть атак врага, усталые и измученные, окапывались, устанавливали пулеметы вдоль брустверов, готовили гранаты, углубляли ходы сообщения, таскали патроны. Разговоров не было слышно. Все делалось молча.
— А вот и ваши позиции, — указал капитан.
— Если это кавалерия, то должны быть и кони, — сказал Тимергали.
— В самом деле, где… кони? — спросил удивленный Петров.
Капитан ответил не сразу:
— Ваш эскадрон организован в основном из окруженцев. Лошадей пока не хватает. Какие были — перебиты. Все равно против танков на них ничего не сделаешь. Для этого более надежное средство — ПТР.
Капитан, кажется, и сам не очень-то хорошо знал дорогу. Сырые, с тяжелым воздухом, мрачные траншеи поворачивали то налево, то направо. Пока блуждали, время перешло за полдень.
— Как пройти во второй эскадрон? — спросил капитан Поляков у оказавшегося поблизости красноармейца.
Красноармеец, которому задан был этот вопрос, ел сухари, макая их в воду в котелке. В ответ он махнул рукой, чтобы они пригнулись. Тут же над головами засвистели пули.
Капитан выпрямился, стряхнул с воротника осыпавшую его землю, повторил вопрос:
— Так где же второй эскадрон?
Красноармеец вытер мокрые кончики усов рукавом гимнастерки.
— Идите вот этой ложбинкой, там будет ход сообщения, покажут. Только головы не высовывайте, гитлеровцы рядом.