Страница 7 из 9
121
Молнии быстро вернуть! – приказал царь Гермесу. —
Стикс, ты свободна, Совету сейчас не нужна!
Дочь Артемида, гуляй по любимому лесу,
Если не хочешь, как брат, выпить с Герой вина!»
Переглянулись все боги, услышав тираду,
Быстро умолкли они, как ручьи подо льдом,
Грозный тиран посмотрел на жену и Палладу:
«Собранный ныне Совет станет строгим судом!
122
Хочется быть перед вами сейчас откровенным:
Кажется, с помощью Гипноса был я пленён!
Думаю, склонен к поступкам таким дерзновенным
Тот олимпиец, чей ум был извне помутнён!
Видел с порога я тень ускользающей Аты,
Значит, с кого-то повязку снимала она!
Все оставляют следы, даже те, кто крылаты!
Двое известны мне – Ата, а также бог сна!
123
Мог лишь безумец забыть о своём положенье —
Место Аида занять поспешил Аполлон!
Значит, сын Зевса у Геры теперь в услуженье?
Или оставив Парнас, посягает на трон?
Разве забыл Феб, кто мучить заставил Латону,
Кто не позволил рожать ей на тверди земной?
А не за это ль он мстил беспощадно Пифону?
Знал же, что Гера явилась гоненьям виной!
124
Брат Посейдон, пережил ты мгновенья лихие
Или с племянником будешь бороться за трон?
Мало тебе было власти над водной стихией,
Может, прельстили царица и мой небосклон?»
Зевс, не взглянув на него, вырвал скипетр у Геры,
С силою стукнул об пол, всем с тоской говоря:
«Что же случиться могло, что лишились вы веры
В младшего брата, супруга, отца и царя?»
125
Бороду тронул ладонью морской Повелитель:
«Я пред тобой, Олимпиец, во всём виноват!
Я этот бунт затевал, как титан Промыслитель,
И наказанье готов понести я стократ!»
Вымолвил вдруг Аполлон, на тирана не глядя:
«Мудрость гласит: «Меч не рубит повинных голов!»
Знай же, Властитель, неправду здесь высказал дядя —
Я на тебе завязал сотню крепких узлов!»
126
Зевс посмотрел на орла, что сидел у престола:
«Печень придётся клевать – не смотри, что жена…»
Гера вскричала: «Не я здесь достойна обола!
Ты же узнал, Повелитель, чья в бунте вина!»
«Я доверялся тебе в государственном деле,
Верил пред свадьбой, что будешь опорою мне
И засверкаешь умом ярче дивной шпинели,
Станешь тирану Олимпа ценнее вдвойне!»
127
«Что ты лукавишь? – вдруг вспыхнула гневом Аргея. —
Вспомни Европу, Данаю и прочих девиц!
В Тартар тебя сбросить нужно, ничуть не жалея,
А не склоняться, как эти безвольные, ниц!»
Тут осеклась и умолкла Олимпа царица,
Видя, как члены Совета раскрыли глаза —
Рядом с царём бесновалась жена-бунтовщица,
Взглядом впиваясь в него, как в добычу гюрза!
128
Вдруг перед Зевсом явился Гермес быстроногий,
Связку губительных молний доставив отцу,
И зашептались в волненье великие боги:
«Злое деянье супруге царя не к лицу!
Надо её наказать остальным в назиданье,
Чтобы никто не стремился расшатывать трон!
Пусть, как и Зевс, испытает царица страданье,
Чтобы слезами её полон был Ахерон!»
129
Царь отрешённо взглянул на прозрачное небо,
Молча решая одну из нелёгких задач:
Как наказать по делам Посейдона и Феба,
Чтоб было ясно, судья – не жестокий палач!
Зевс не считал, что судилище это – победа,
Но понимал, справедливая кара нужна!
Вдруг, повернувшись, узрел у дверей Ганимеда,
Дивного юношу с полным кувшином вина.
130
Мальчик хотел совершить для царя возлиянье,
Но от себя отодвинул Правитель сосуд,
Вспомнил Властитель своё неблагое деянье,
Над бунтарями пытаясь свершить правый суд:
…Отрока Зевс обнаружил на пастбище Иды,
Где отдыхал иногда от ревнивой жены —
Там, на вершине, спокойно сгорали обиды
В крепких и тёплых объятьях земной тишины.
131
Как-то услышал он громкие звуки свирели —
Гнал пастушок по лугам белоснежных овец.
Зевс пожалел вдруг юнца: «Поднят рано с постели…
Как он прекрасен! А кто его мать и отец?»
Образ охотника принял Властитель мгновенно
И подошёл незаметно к тому пастушку:
«Мальчик, играешь на дудке ты самозабвенно!
Кто ты, и чьё это стадо, скажи старику!»
132
«Я – Ганимед, и пасу здесь отцовское стадо,
Областью этой владеет родитель мой Трой!
Я провожу к повелителю, если так надо,
Город растущий увидишь внизу под горой!»
«Нет, пастушок, мне не нужно спускаться к столице —
Я заблудился немного, бредя в темноте!»
Зевс посмотрел на подростка, сжав посох в деснице,
Вновь удивился тиран молодой красоте…
133
Через мгновенье был царь на Олимпе высоком,
В уединении стал размышлять о юнце:
«Кровь с молоком? Нет, пожалуй, с живительным соком —
Как совершенны черты на прекрасном лице!
Обликом он превзошёл самого Аполлона,
Но молодой пастушок – это смертный простой!
Мог бы он стать образцом для богов пантеона
И удивлять всех бессмертных своей красотой!
134
Но для богов тридцать лет в Ойкумене – мгновенье,
Я рассуждаю, а там дни летят, как во сне!
Чтоб красоту сохранить, принимаю решенье —
Грозный орёл принесёт Ганимеда ко мне!
А быстроногий Гермес даст отцу откупные,
Чтоб воровством не обидеть царя и жену!
Мальчика этого скоро забудут родные,
Я же подарками бога заглажу вину!»
135
Зевс устыдился, что было нечестным деянье —
Родичи юноши часто пускали слезу:
«Бросил верховный правитель нам, как подаянье,
Двух белоснежных коней и златую лозу!»
Нет уже Троя и сына правителя – Ила,
Лаомедонт, их потомок, царит в городке,
Жизнь у которого ныне кислее кизила —
Жадность набила мозоли на царской руке!
136
Принял решение царь без подсказки Фемиды:
«Вот приговор вам, сын Феб и мой брат Посейдон:
Крепкой стеной обнести поселенье у Иды,
Чтоб неприступным смог быть городок Илион!
Не беспокойся, мой брат, о седых океанах,
В водах бескрайних твоих будет править Нерей!
Сын Аполлон! Ты теперь позабудь о пеанах —
Сделает стройка тебя и сильней, и мудрей!
137
Вестник Олимпа Гермес, объясни всё виновным,
Как наказанье отбыть им в обличье людей,
Как на земле оставаться всегда хладнокровным,
Даже в том случае, если хозяин – злодей!
К Лаомедонту, Гермес, отправляй их скорее,
Лица мятежных богов утомили царя!
Здесь бунтовщица осталась, двоих похитрее,
Ждёт наказанья виновная, злобой горя!»
Наказание для Геры
138
Вновь отрешился Зевес от суда и Совета,
Взгляд мудреца устремляя в небесную синь:
«Найдена кара для брата и с ним Мусагета,
Но наказания нет для великих богинь…»
С нежностью вспомнил тиран про свои похожденья,
В чём обвинила его на Совете жена,
Не понимая супружеских чувств охлажденья,
Так как сама не любила Зевеса она.
139
«Лучше б сестра соблазнила красой Посейдона,
Стала бы верной женой Властелина морей!
Нет же! Пыталась стать Гера владычицей трона,
Но оказалась царица себя лишь хитрей!»
Царь посмотрел на Деметру, Ареса, Гефеста,
Вспомнил, как сына в пучину швырнула она:
«Если у трона жене недостаточно места,
То между небом и твердью повиснуть должна!»
140
Ожесточился к жене Властелин Ойкумены,
Кару позорную грозно назначил он ей:
«Будут наукой для женщин подобные сцены,
Чтоб предавать не посмели царицы мужей!
Прежде не видели зрелищ таких неприятных,
Что я представлю под синью высоких небес!