Страница 26 из 61
Все всё забывают. - Ещё раз уточнил Иван.
- Однако в душе, если тебе так удобней понимать происходящее, всё остаётся навсегда. -
Он, наконец, отвёл взгляд от Петровича.
- Ты же не сомневаешься, что вспомнил о войне, о причинах гибели того за кем наблюдал. -
Он впервые коснулся руки Виктора Петровича и мужчина понял, что распределитель вполне материален.
- Так что если кто-то умело, захочет воздействовать на твоё подсознание определённым образом, то ты сможешь вспомнить кончину и последнего тела. -
Он как-то странно хрюкнул, вроде бы засмеялся удовлетворённый своим разъяснением.
Петрович с какой-то тупой радостью посмотрел на ботинки Ивана и подумал, что такую обувь может носить только бомж или закоренелый бродяга. Ботинки переступили, и рука стоящего рядом распределителя потянула его, заставляя подняться со скамьи.
- Пойдём. Покажу кое-что, чтобы рассеять твои сомнения. -
Иван твёрдой походкой отошёл на десяток шагов, поманил Петровича и когда тот поравнялся с ним, они зашагали вместе вдоль могил, в тот конец погоста, где старый зелёного цвета экскаватор копал ямы для новых мертвецов.
Далее произошло ещё более странное и пугающе невероятное.
Распределитель остановился у самого последнего холмика с крестом, заваленного венками и еловыми ветками. На ветру чуть колыхалась траурная лента, на которой золотыми буквами были выведены фамилия имя и отчество Петровича.
- Теперь убедился? - Спросил равнодушно Иван. - Посмотри на табличку, на них всегда пишут даты рождения и смерти. - Иван с ужасом прочитал могильную надпись на новеньком памятнике.
- Если я мёртв, то как же я могу понимать всё это? - Виктор обвёл рукой по кругу. - Как, будучи мёртвым, я могу болтаться здесь на кладбище, да ещё и в родительский день?
И более того видеть могилу, в которой, как вы утверждаете, лежит моё мёртвое тело? -
Петрович потрогал себя за грудь, ударил больно по ляжкам и усмехнулся, показывая Ивану, что не очень-то верит всему происходящему.
- Табличку можно написать ради розыгрыша. - Сказал он дрожащим голосом.
- Это не спектакль. - Остановил Виктора движением руки распределитель, наклонился и рукавом своей замызганной рубахи, любовно протёр надпись на новеньком памятнике, затем сделал шаг назад и полюбовался чётко выведенным строчкам. - Ты в настоящий момент, как бы уже в ином мире. Этот мир многие называют потусторонним, загробным, параллельным, а то Адом или Раем. Люди не знают других определений и поэтому фантазируют, оперируя знакомыми определениями. Это неверные определения. Не бывает потусторонних Миров. - Он неожиданно вздохнул, как обычный человек и продолжил грустно.
- Пойми, для физического разума трудно представить, где располагаются все перечисленные Миры. Я постараюсь объяснить доступно, на пальцах. - Он вновь вздохнул обречённо.
- Представь себе огромную русскую куклу матрёшку и реши, что это самый гигантский видимый мир. - Мужчина с интересом уставился в глаза Петровичу. - Открываешь первую куклу, а в ней следующая копия, только чуточку меньше. Потом вынимаешь ещё и ещё и так до бесконечности. Или проведи подобный же эксперимент с китайскими шкатулками, индийскими слониками, да мало ли подобных вещей придуманных человеком? Могу тебя заверить, точно так же, друг в друге располагаются миры. Их можно с большой натяжкой назвать параллельными, но то, что они занимают одно и то же пространство, это точно. Например, есть тот, который в данный момент нас окружает, а выше его или ниже - это условно, размещаются все иные.
В понимании человеческого разума, миры могут быть микроскопическими или наоборот - гигантскими, хотя на самом деле масштаб не играет ни какого значения. - Он осклабился саркастически. - Ты же не будешь отрицать, что в обычном физическом мире людей, в том, в котором ты жил до сегодняшнего дня, всё устроено точно так же, по такому же принципу. Например, есть гигантский мир деревьев и животных, тут же расположен крохотный мир насекомых и ещё один мельче - мир бактерий и вирусов. Люди не умеют разглядеть, но существует ещё неисчислимое множество более мелких в их понимании миров. Можешь мне поверить, так же всё устроено и с другими мирами, доступ к которым появляется только после смерти человеческого тела, или наоборот, после его рождения.
Думай. - Он легонько коснулся одежды Петровича.
Иван постоял ещё недолго рядом с тупо молчащим Виктором и заторопился.
- Мне пора. Работы непочатый край, сегодня ещё пяток душ распределить надо. Там среди них один ушлый находится. - Он вновь грустно глянул в глаза Петровичу. - Двадцать лет трётся у своего праха и всё никак не соглашается воплотиться в негритёнка. У них там, в Африке, материала полным-полно, только детская смертность запредельная. Не успеет человек воплотиться, глядишь, а его бедная душа снова на погосте мается. - Он махнул рукой и вздохнул печально. - Ну ладно я пошёл. -
Фигура Ивана мелькнула средь новых крестов и словно провалилась под землю.
Петрович неожиданно вспомнил лицо начальника городского похоронного бюро. Вспомнил, что все сослуживцы относятся к "похоронщику" - так называли за глаза начальника бюро, подчёркнуто любезно, словно боясь чем-то обидеть? Однако Виктору он всегда казался мерзким типом. Наверное, профессия накладывала на мужчину свой отпечаток?
Петрович ясно представил в воображении смежную от кабинета начальника бюро выставку гробов и других погребальных принадлежностей, представил колыхающиеся на сквозняке черные траурные ленточки, подписанные золотой краской и промычал нечленораздельно и болезненно.
- Может зайти к нему в контору и узнать что-нибудь об этом странном распределители душ? - Спросил сам себя Петрович, но тут же передумал, понимая, что к человеку при такой должности, обращаются только в единственном случае, когда требуется место на кладбище. Он повернулся и пошел прочь от могилы с табличкой, на которой было выбито его имя.
- Как же я сумел умереть? - Спрашивал себя Петрович, шагая к автобусной остановке. На полпути по кладбищу, наткнулся на того мужика, что собирал стопки переходя от одной группы поминающих, к другой. Пьяница мирно спал среди могил. - Значит, всё же был народ на погосте и сегодня действительно родительский день. - Обрадовался Виктор. - Вот ведь лежит мужик и вполне живой. Не смог бедняга уехать в город. Надо было спросить у этого чёртового распределителя, каким способом я благополучно скончался. - От этой мысли он даже остановился, готовый вернуться на погост, но тут же внутренним чутьём понял, что Ивана там нет, а возможно и не было? Возможно всё произошедшее только плод его воображения? Уставший разум выдумал не правдоподобную историю о войне или некая генетическая память всколыхнулась от воздействия кладбища, от силы тысяч могил собранных в одном месте.
- Если прав распределитель и у человека действительно есть душа или какая-то иная энергетическая структура, в которой умещается разум, и она способна на неоднократное перевоплощение, тогда эта субстанция должна помнить о своих прошлых жизнях и о своём Создателе? - Он хмыкнул в сомнении и подумал. - Что-то за собой я подобного не наблюдал. -
Он благополучно покинул двор погоста, а полурелигиозные мысли продолжали лениво копошиться в голове.
- Мы не успеем родиться на Свет божий, а нас уже обрабатывают окружающие, не перестают внушать изощрёнными способами, что смерть штуковина неизбежная и это, по всей видимости, действительно так? Но самое главное нам внушают отцы науки, они не допускают, что душа могла бы существовать отдельно от физического тела.
Некоторые же особенно прозорливые умы, всё же ухитряются признать, что душа как некий привесок к телу существует на самом деле, однако, по их мнению, она умирает вместе с телом, и что нет никаких доказательств её отдельного существования, и тем более пресловутого перевоплощения. Религия же в споре с наукой и естествознанием пошла ещё дальше. Она (религия), бесспорно, признаёт наличие души, но одновременно отказывает ей в вольной вечной жизни, предполагая, что она может сгореть, рассеяться в Аду или превратиться в бессрочного наблюдателя райских кущ. И по всему выходит, что в случае с религиозным мировоззрением, выбор о дальнейшем её существовании за душу делает распределитель - ставленник Создателя. -