Источник

Стоявшую в пещере тишину нарушало лишь посапывание спящих детей. Все слушали голос пчелы, что вела охотника домой.

Ур, скорее всего, так и прожил бы свою жизнь охотника, выслеживая животных и пчел, женись он на обыкновенной женщине, но его жена была родом не из пещеры. Много лет назад, когда Ур только начал сопровождать охотников, его отец возглавил поход в земли к востоку от моря Шепотов, где и встретил каких-то странных людей, с которыми, естественно, вступил в бой. Пещерные люди одержали победу, но после бойни они нашли двенадцатилетнюю девочку, которая осталась в живых, и отец Ура забрал ее с собой.

Она ничего не знала о пещерах. Темная внутренность испугала ее, и, когда ее втащили в пещеру, она решила, что ее волокут на смерть. Позже, овладев языком пещеры, она объяснила Уру, что в ее землях люди живут не под землей, но он не мог себе этого представить, потому что ее объяснения, как люди используют камни и стволы, строя на земле собственные пещеры, были для него полной бессмыслицей. «Так жить куда лучше», – заверяла она его, но он не мог этого понять.

И когда эта странная девушка стала его женой, он не мог понять и другого: почему она собирает дикорастущие зерна. Но она-то знала, что не в пример сырому мясу зерна могут храниться всю зиму, и уходила далеко от дома в поисках лучших хлебных злаков. Как-то в открытом поле к востоку от большой скалы она случайно нашла небольшое поле со злаками. Она привела сюда Ура и показала ему, насколько проще собирать их в одном месте, чем уходить в далекие поиски. Она спросила мужа: «Почему не выращивать зерно там, где мы можем присматривать за ним? Если мы это сделаем, то к осени оно поспеет, и мы вспомним, где оно растет». Ур, зная, что если бы зерно хотело расти по указанию людей, то так оно и было бы, высмеял жену и отказался ей помогать выкапывать стебли и переносить их ближе к источнику. Его жена, согнувшаяся над растениями, подняла взгляд и сказала: «Мой отец растил зерна там, где он хотел их выращивать». Но Ур хмыкнул: «Кроме того, он строил пещеры на земле». И с насмешливой снисходительностью отправился на охоту.

Тем не менее в первые пятнадцать лет их семейной жизни жена Ура каждый год отправлялась бродить за пределами пещеры, безуспешно пытаясь приручить дикие растения, но каждый год они погибали то от засухи, то от обильных дождей, то из-за суровой зимы. Случалось, дикий кабан клыками с корнем выкорчевывал все посадки. Для Ура было совершенно ясно: дикая трава не хочет расти там, где указывает эта упрямая женщина. Другие семьи, что делили с ними пещеру, искали дикие злаки всюду, где тем выпадал шанс взойти, и это позволяло людям нормально питаться. Но два года назад жена Ура нашла на дальнем склоне вади несколько упрямых ростков ячменя и пересадила их на подходящую почву под покатым склоном скалы, так что даже в засушливое время со скалы стекало достаточно влаги, которая и позволила росткам выжить. И хотя зерна они дали немного, росли они там, где им и было указано, а к весне снова пошли в рост. Жена Ура сказала членам своей семьи: «Посмотрим, сможем ли мы выращивать зерно под скалой. Думаю, там хорошая почва, она нам поможет». Как эта упрямая женщина и предвидела, дикие злаки прижились.

Когда дочери минуло одиннадцать лет, жена Ура убедилась, что может выращивать зерно всюду, где захочет, и теперь была готова решать другую проблему, над которой все время размышляла, но откладывала из-за споров с мужем. И неожиданно, без предупреждения, она сообщила ему:

– Мы должны покинуть пещеру и жить у источника. Там мы сможем ухаживать за зерном.

Кривоногий охотник снисходительно посмотрел на нее, словно она была ребенком, покусившимся на мед.

– Люди должны жить вместе, – объяснил он ей. – И вечерами собираться у огня. А после удачной охоты рассказывать истории.

– Почему ты всегда уверен в своей правоте? – спросила она.

Ур уже был готов высмеять жену, но тут увидел выражение ее лица. Она была изящной женщиной с длинными черными волосами, и стоило Уру бросить взгляд на ее маленький решительный подбородок, как он вспоминал те радости, которые она доставляла ему, когда в лунном свете они лежали на скале, а потом смотрели на звезды. Она была хорошей женой, нежной и заботливой матерью, много и тяжело работала. Но она всегда была сильной личностью – отец Ура лишь с большим трудом перебил ее родичей, – и поэтому Ур не засмеялся, когда она повторила вопрос:

– Почему ты считаешь, что по-твоему будет лучше?

– А где же мы будем жить… если в самом деле уйдем из пещеры? – возмущенно спросил он.

– В доме, – ответила она. – Со своими стенами и крышей.

– Первая же буря сдует его, – предупредил он.

– Дом моего отца буря не сдула.

– У вас не было таких бурь, как здесь, – отрезал он, положив конец спору.

Однако несколько дней спустя, утром, когда Ур повел своих охотников по следу серого оленя, он с удивлением заметил жену и сына, работающих на плоском клочке земли у родника.

– Что вы делаете с этими камнями? – спросил он.

– Строим дом, – ответила жена, выкладывая круг из камней примерно четырнадцати футов в поперечнике.

Пожав плечами в ответ на ее упрямство, Ур вместе с охотниками ушел в заросли, но в сумерках, возвращаясь в пещеру, обнаружил у родника солидную кучу камней, которые стали началом какого-то основательного сооружения. Четыре дня спустя, снова возвращаясь с охоты, он увидел, как сын возводит у каменной стены частокол из стволов деревьев, доставленных из вади.

– А теперь что ты делаешь? – спросил Ур.

Слова сына дали понять, что и он решительно не поддерживает отца.

– Если из деревьев можно сделать стены, то мы должны использовать их.

Ур заметил, что жена принесла из вади тростниковые стебли и сплела из них плотную крышу, под которой семья могла укрыться от солнца. И Уру не понравилось то, что он увидел.

К ночи он увел свою семью обратно в пещеру, где стал оживленно рассказывать историю этой охоты, но закончил повествование куда быстрее, чем обычно, ибо его беспокоили занятия жены и сына. Ур любил эту прохладную и удобную пещеру у источника. Конечно, в ней было полно блох и воняло, но огонь был жарким, а знакомое окружение успокаивало. Последние семьдесят тысяч лет в этой пещере постоянно жили предки Ура, одно поколение сменяло другое, оставляя по себе скудные следы своего краткого и тяжелого бытия. Ур помнил, как мальчишкой он наткнулся в дальнем углу пещеры на давно забытый скелет, вмурованный в толщу скалы. Она образовалась, когда дождевая влага просачивалась сквозь известняк. А в самой узкой части туннеля Ур нашел топор. Он был сделан из искусно оббитого куска кремня, над которым более двухсот тысяч лет назад трудилась сутулая фигура человекообразного существа. Порой в жизни Ура случались мгновения, когда он как бы чувствовал дух пещеры, где обитало их тесное сообщество – только свои, и никого из чужаков. Пещера давала силы тем, кто жил в ее пределах, и странная идея его жены и сына выстроить у источника отдельный дом для их маленькой семьи инстинктивно отвращала его. Люди должны жить все вместе, обоняя запахи друг друга и принося домой мед – для всех.

Особенно Ур любил те минуты, когда дюжина мужчин выбиралась из пещеры, готовясь к охоте, – двенадцать человек, ведомые единой волей, и часто воля эта была его. Он помнил, как еще мальчишкой удивлял старых охотников своим странным чутьем земли и способностью предсказывать, где укрывается животное. «Иди с нами и покажи, где прячется лев», – часто звали они его с собой, и он, присматриваясь к почти невидимым следам львиных когтей, вел их на запад от Ревущего моря и наконец, указывая на заросли, говорил: «Он там». В противоположном направлении он искал тропы, ведущие к морю Шепотов, и вел по ним своих людей в поисках оленей. Те панически срывались с места, когда Ур и его охотники шли по их следу. Но не так это было просто. Им приходилось по три или четыре дня идти по следу льва, пока наконец зверь не забирался в укрытие, где они, вооруженные стрелами и копьями, вступали с ним в схватку.