Страница 2 из 25
Вторая ночь прошла спокойно, плечо по-прежнему ныло, и следующий день не принёс почти ничего нового, кроме того, что я на собственном опыте узнала, какого это быть одинокой девушкой в реальной, не книжной жизни. Мужчины, начиная с проводника, заканчивая некоторыми пассажирами, постоянно пытались меня зажать и пощупать где-нибудь в углу.Самым активным моим поклонником был толстый, как боров, отец многочисленного семейства – он ехал с женой и тремя детьми. Его не пугало ни моё платье, ни наличие очков, ни жуткий коричневый платок, найденный в каморке, который я надевала, чтобы волосы не лезли в глаза.Беззащитная, хрупкая девчонка – идеальная жертва. Некому вступиться и никто ничего не узнает. Безнаказанность – самый страшный соблазн.Однажды ему всё-таки удалось поймать меня. Это было раннее утро, я набирала воды в ржавое ведро, с которым уже сроднилась. Шумела вода, и одышку, которая сопровождала его появление и предупреждала меня об опасности, услышать не удалось.– Моя худенькая курочка!От резкой боли выступили слёзы – жирные пальцы выкручивали сосок.– Ну же, подними своё платьице, будь хорошей девочкой.Меня спасло чудо, младший из его сыновей, таких же толстых, как он сам, громко заорал, что немедленно хочет пойти с папой за леденцом. Я расправила мятое платье, больно прикусила кулак, чтобы не разреветься, и больше не была так беспечна – воду наливала только днём, и старалась не попадаться лишний раз никому на глаза. Получалось не очень: всё равно ловили. Мерзкое ощущение от чужих грязных рук, по-хозяйски гуляющих по телу, не проходило даже во сне. Я еще больше похудела и почти не спала – боялась.Хуже было с проводником. В один из дней, когда я шла с подносом, заставленным посудой, он преградил мне дорогу и сказал:– Хорошая ты девка, только уж больно страшная! Но если сегодня придешь, то я, может, заплачу тебе.Он попытался ухватить меня ниже пояса, но прямо на его форменные брюки упала чья-то кружка с остатками кофе. Громко сетуя на мою неловкость, он ушел смывать отвратительно бурое пятно.Всю ночь я вскакивала от каждого шороха, было очень страшно, что он явится. Так и случилось. Заслышав тяжелые шаги за стенкой, я спряталась под лежанкой. Он долго и грязно ругался, уверился, что уборщица у кого–то из пассажиров – предпочла ему другого. Залез в мою сумку, но ничего ценного не нашел. Деньги были при мне. Безвыходность ситуации, факт полной власти надо мной этого ничтожества – без документов начальник поезда высадит меня на первой же остановке – давило тяжелее любого груза.Ночью перед приездом в столицу у меня начался жар, я проснулась с диким желанием пить. Шатаясь и покряхтывая, как старая перечница, я прошла в туалет и открыла медный кран. Вода падала в ржавую раковину. Зачерпнула ладошкой и бросила в лицо, холодные капли упали за ворот и побежали почти до пояса. Кто-то громко позвал меня. Я спросила, что нужно – это было ошибкой. Надо было молчать. Тогда, возможно, проводник принял бы меня за пассажира, но мне было так плохо, что я не успела сообразить. Он потребовал открыть, я отказалась. Тогда Морель попытался выломать дверь. От страха я закрыла уши, но всё равно слышала каждый удар.Как жестока оказалась действительность! Мне, домашней девочке, профессорской дочке пришлось, скрывая имя, ехать через полсоюза, при этом делать самую грязную работу и терпеть домогательства. Я расхохоталась – истерически, громко, даже страшно.Не знаю, почему он ушел, ведь ему почти удалось снести дверь. Испугался смеха. Решил, я повредилась рассудком. А кто знает, на что способны сумасшедшие?Вечером того же дня, как только поезд остановился на платформе, я схватила нехитрые пожитки и выбежала из вагона. Толпа вынесла меня к выходу из вокзала. Жуткое путешествие подошло к концу и пошатнуло атеистические взгляды теперь уже профессиональной уборщицы. Я поверила в существование нижнего мира, из которого, как известно, выходят демоны.По-моему, я только что оттуда! Большие вокзальные часы отбили восемь раз. Сегодня в университет не попаду, но в запасе еще два дня, волноваться пока не о чём. На площади святого Франциска было еще более шумно, чем на вокзале. Кричали извозчики: «Отвезу быстро и дешево!» Кричали домовладельцы: «Квартиры, комнаты на любой срок и кошелек!» Кричали продавцы пирогов, дети, женщины... От резких звуков захотелось зажать уши и уйти туда, где тихо и нет людей – так я и сделала. В стороне от площади, но почти рядом с ней, стояла маленькая, очень аккуратная пожилая женщина. В руках у неё была табличка с объявлением о сдаче комнаты. Я подошла и уточнила, сколько она просит, и есть ли у неё еще жильцы. Цена была не самой низкой, на площади были варианты дешевле, но отсутствие других соседей подкупало.Мне хотелось сейчас только одного – покоя. Дом мадам Франс, так звали домовладелицу, был маленьким – раза в два меньше нашего. Находился он на самой окраине города, зато был отдельным и даже имел крошечный, всего-то три клумбы сад – большая редкость для столицы. Вопреки моим опасениям, больше никого не было. Хозяйка не обманула. Я заплатила за неделю. Тридцать франков существенно облегчили и без того не тяжелый кошелек. Получила ключ от комнатки, полотенце, постельные принадлежности и даже кружку горячего молока с печеньем.