Страница 17 из 25
– Вот уж не думаю, я тут совершенно ни при чем. Уверена, лучше для меня будет держаться от него подальше.
Мы еще немного подискутировали, Вероник доказывала мне, что нет ничего плохого в дружбе с первыми лицами государства. Вот только я знала, что это не так. Боль от утраты полоснула ножом. Софи... Почему ты не послушала меня? Зачем согласилась на унизительную роль содержанки при герцогском наследнике? Ревность ли стала причиной твоей гибели?
– Беги, спасайся! Прошу! – кровь тонкой стрункой вытекает из прокушенной губы, последний вздох, и её больше нет. Только страх, животный страх – сквозь пелену слёз я вижу убийцу.
– Распишитесь, ваши двести франков,– прошлое держало меня, я не сразу поняла, что мне сказали.
– Сколько? Это за полгода?
– Это месячное довольствие. Мадмуазель Нюгрен, вы зачислены в Дипломатический корпус, чему вы удивляетесь? – я не удивляюсь, я в шоке!
– Спасибо, – получила деньги и совершенно счастливая покинула финансовый отдел.
– Вероник, я чувствую себя миллионером!
– Может быть, уйдешь из аптеки?
– Ну уж нет, ни за что! Это моя отдушина. Если бы я не нуждалась в деньгах, я бы работала там бесплатно. Чета Мегре и Оливье мне как родные. Схожу в кондитерскую, куплю пирожных по такому поводу!
– Я так понимаю, в ресторан с группой ты не пойдешь?
– Нет! И, пожалуйста, не смотри на меня. Иди! А мы потом лучше, наедимся конфет у мадам Мегре на кухне. Я совсем не обижаюсь,– перебила я её возражения, – наоборот, расстроюсь, если из-за меня ты потеряешь друзей.
Колокольчик в кондитерской приветливо зазвенел. Мсье Ратисье, толстый и весёлый хозяин лавки, помахал мне рукой. Я иногда забегала сюда, приносила ему лекарства для него и его жены. Оба они страдали болезнями сердца. Двое сыновей Ратисье были курсантами полицейской академии, их я видела мельком несколько раз.
– Добрый день, студент! Как обычно? – под этим он подразумевал шоколадные вафли по полтора франка за килограмм. Я брала одну-две штучки.
– Нет, я сегодня пирую! Стипендия! Мне всего по два.
Он захохотал. Смех у него был красивый, низкий и тягучий, такой, что заслушаешься.
Сияя, как начищенный таз, я вошла в аптеку. Посетителей почти не было – рабочий день. В одинокой покупательнице я узнала мадам Франс.
– Мадам Франс, мсье Мегре, я купила пирожных! Мне дали стипендию! Я почти король мира!
– Тогда ты не король, а хотя бы королева,– мадам Мари обняла меня.– Пошли на кухню, как раз время перерыва.
Мадам Мегре суетливо наливала чай. Оливье с раскрытым ртом слушал мои рассказы и периодически трогал форменное платье.
– Надо же, какой шов, какая строчка! – он громко восхищался мастерством институтского портного.
– Ты теперь уйдешь от нас? – задал вопрос погрустневший аптекарь, – тебе больше не нужно работать.
– Никогда, только если вы сами меня уволите. Работать с вами это счастье, которое чудом выпало на мою долю.
После всех унижений, что довелось пережить, хотя, безусловно, это лишь малая доля того, что в принципе могло случиться, я поняла, нужно ценить добрых, честных людей. Пусть они небогаты, чета Мегре ютилась в одной комнате, расположенной над аптекой, а Оливье спал на чердаке. Пусть нет титула у мадам Франс, живёт она на краю города, а дом уже давно требует ремонта, они первые, кто не отвернулся от одинокой, ничем не примечательной девушки. Мне и даром не нужны ресторанные посиделки в компании аристократов, не нужны драгоценности и шикарные платья, только душевное тепло, ну и найти родителей. Тогда я буду действительно, самой счастливой во вселенной.
Когда перерыв закончился, и мы допили чай, я кинулась было пойти работать, но мсье Мегре выгнал меня на улицу:
– Иди, сама говорила, нужно купить форму, ручку и чернила,– Оливье вызвался идти со мной. 'Сопровождать и нести покупки',– так он сказал. Подозреваю, он просто хотел отлынуть от нелюбимой работы.
Сопровождающий у меня был не один, молодой ирбис шел рядом, с другой стороны от меня. Мы обошли все ближайшие лавки, с Оливье было легко и весело, он смешил меня и давал действительно дельные советы. Например, помог в выборе зонта, перчаток и ботинок.
«Не бери черный, будешь похожа на ворону», «Нет, нельзя брать зонт и перчатки разных цветов, это мещанство», «Ника, белый кружевной зонт не сочетается с фиолетовой шерстью», – это лишь некоторые из его многочисленных замечаний.
– Откуда у тебя такие познания в моде? – поинтересовалась я, пока продавщица упаковывала покупки. Спустя два часа препираний, мы остановились на бирюзовом зонте, таких же перчатках и ботинках.
– Я с самого детства этим увлекаюсь, мой отец был портным. Хочешь, покажу свои рисунки?