Рассказ о шпионе

— Но ты проверишь номера?

— Проверю.

— Я бы пошел, но с этой игрой Шлегель…

— …убьет тебя голыми руками. Ты прав.

— Ты считаешь это смешным, а не приходило тебе в голову, что все это может быть делом рук Шлегеля?

— Потому, что он скрестил шпаги с Толивером на вечеринке? Если этого достаточно, то почему я не могу стоять за этим?

— Я должен был к кому-то обратиться, — сказал Ферди, и я понял, что он хорошо продумал мое предположение.

— Я пошлю Шлегелю записку, что опоздаю.

— Ему это не понравится, — Ферди прикусил губу.

— Мне не придется выслушивать его недовольство. Ты выслушаешь.

На светофоре вспыхнул зеленый свет; спортивный автомобиль с разбитым глушителем обогнал молоковоз, громыхавший так, будто переезжал свежезаделанную яму на дороге.

— Никогда не привыкну к этому продолжающемуся всю ночь движению, — сказал Ферди.

— Мы не можем все жить на двух акрах в Кэмпден Хилл, Ферди, — возразил я. — Будет ужасное перенаселение.

— О, дорогой, я не хотел тебя обидеть. Просто хотел сказать, что не представляю, как здесь можно уснуть.

— Не представляешь? Перестань болтать и я тебе покажу.

— Да, ты прав. У тебя еще что-нибудь есть?

Это мне нравилось в Фоксуэллах — «у тебя еще что-нибудь есть», как будто это он делает мне одолжение.

Глава 10

«Действия гражданского правительства не включаются в военные игры».

Новые значки службы безопасности, которые установил для нас Шлегель, казались подходящей штукой, чтобы произвести впечатление на полицейских детективов-сержантов. Я подтолкнул свой значок через заваленный всякой всячиной стол сержанта Дэвиса. Он очень медленно прочитал мои данные, словно искал орфографические ошибки, попытался надломить пластиковую основу, попробовал застежку с обратной стороны значка, согнул значок между пальцами. После этих всех испытаний значок был небрежным жестом возвращен мне: Дэвис просто перебросил его через стол. Значок упал между папками, озаглавленными «Предотвращенная гибель людей (курсанты)» и «Связь с общественностью». Сержант наблюдал, как я вылавливал кусочек пластика из бумаг и клал в карман.

— Ну и? — спросил он.

«Ну и?» — как будто он нашел какое-то нарушение на значке: оскорбительную анаграмму или усмешку на фотографии.

— Ну и ничего, — ответил я, но он не успокоился. Отодвинул в сторону бумаги, с которыми работал, даже не заметив, что перемешал их.

— «Бентли», — прочитал он на найденном листке. — Два сорок пять утра. — Это был классический полицейский. Об этом свидетельствовало не только «два сорок пять утра», но и короткая прическа, и до блеска начищенные туфли.

— Да, именно так.

— И вы выступаете от имени…

— Водителя, Толивера.

— Был без сознания.

— Да.

Он внимательно прочитал бумаги и поднял глаза.

— Все эти… — Лицо стало задумчивым: он искал подходящие слова. — Все эти «шпионь сейчас — заплатим позже», кредитные карточки… — Он указал на карман, в который я положил значок: — Это на меня не действует. И «бентли» тоже. — Дэвис махнул рукой, показывая, что еще не закончил. — Я расскажу вам столько, сколько рассказал бы парню из местной газетенки. Ни больше, ни меньше.

В кабинет вошла женщина в форме полицейского. Она принесла две кружки теплого чая. На кружке сержанта была цветная фотография королевы, на моей — Питера Рэббита.

— Спасибо, Мэри. — Он опять перетасовал бумаги, застенчиво прячась за ними, как флиртующий любитель оперы времен короля Эдуарда. — Грузовик столкнулся с зеленым «бентли»… — Он прервался и посмотрел на меня. — Ничего загадочного. Несоблюдение сигналов светофора, гидравлические тормоза, машины двигались слишком близко друг к другу — десятки подобных случаев каждый день.

— Вы считаете, что данный случай не для полиции?

Он посмотрел на часы.

— А вы, ребята, действительно отрабатываете свои деньги. Сейчас только десять минут девятого. Я думал, что только полицейские и грабители встают так рано.

— Вы считаете, что полиции здесь делать нечего?

Его голос поднялся на один тон:

— Дело полиции? А почему мы должны этим заниматься? Тест на алкоголь ничего не показал, права, страховка, путевка — все в порядке. Грузовик остановился на красный свет, у «бентли» повреждено переднее крыло. Такое повреждение говорит само за себя, согласны? Если ваш босс, Толивер, послал вас сюда, чтобы спасти свою незапятнанную репутацию, ему не повезло, ничего поделать нельзя.

— Толивер без сознания.

— Точно, я забыл. Тем не менее мой ответ остается прежним. — Он еще немного почитал бумаги, а потом начался детский лепет: — Констебль записал имена водителей грузовика, но вы можете сказать своему боссу, что он напрасно теряет время. Суд в подобных случаях всегда принимает во внимание свидетельство полицейских, а полицейские скажут, что ваш парень не соблюдал дистанцию. Если он хочет, чтобы его обвинили в неосторожном вождении, он получит свое.

— Возможно, это более серьезное преступление, чем простое дорожно-транспортное происшествие, — сказал я.

Дэвис слегка присвистнул — изобразил удивление.

— Вы что, пытаетесь на что-то намекнуть нам, мистер Армстронг? — Он произнес слово «нам» так, будто подразумевал под этим всю полицию Западного мира.

— Я пытаюсь вас кое о чем попросить.

— А я не понимаю вашу просьбу. Да, я очень глуп в это раннее утро четверга.

— Но сегодня вторник.

— Нет, сегодня… а, я думал, вы окажетесь комедиантом.

— Сержант, десятитонный грузовик, резко затормозивший перед другим автомобилем, — неплохой способ убить человека, разве нет?

— Это рискованный способ убийства, мистер Армстронг, по ряду причин. Для начала: смерть в подобном случае привлекает внимание газет, и умысел может быть установлен. Черт, у нас в подобных случаях достаточно свидетельств прохожих. — Он загнул палец, показывая, что это первая причина. — Я не повторяюсь насчет светофора, но хочу напомнить, что ваш босс не погиб…

— Он не мой босс.

— Кто бы он ни был, он жив. И это доказывает, что никакой маниакальной попытки убить его не было. Они затормозили достаточно осторожно, иначе он был бы похоронен в обломках, где-нибудь в дифференциале грузовика. Поэтому не говорите мне об убийстве.

Дэвис обнаружил в заявлении Ферди те же изъяны, что и я. С этим не поспоришь. Попытка убийства возможна, но вероятность ее очень мала: «Прямо за ним стоял „хамбер истэйт“».

— Да, целая процессия машин в обе стороны… Половина этого проклятого мира ездит по Лондону всю ночь, разве вы не знаете? Меня бесит, почему они не направляются домой спать, но это происходит каждый день. В любом случае, другие машины подъехали слишком поздно, чтобы что-то видеть.

— В самом деле?

— Что я должен был делать, пытать их водой?

— Но если появится что-нибудь новое, вы мне позвоните?

— Хорошо, оставьте свою фамилию и номер телефона у дежурного сержанта.

— Вы хотите отнести этот случай в статистику обычных ДТП. Почему?

Он обыскал все свои карманы в поисках сигареты, но я ничем не мог ему помочь. В конце концов Дэвису пришлось пересечь кабинет и взять пачку сигарет из кармана плаща. Мне сигарету сержант не предложил. Он взял одну сигарету, осторожно прикурил и закрыл пачку золотого «Данхилла». Потом сел и на лице его появилось подобие улыбки:

— У нас есть свидетель, вот почему, мистер Армстронг. Достаточно честно? Могу я теперь вернуться к своей работе?

— Какой свидетель?

— В машине с Толивером была женщина. Перед тем как доктор дал ей успокоительное, она подписала для нас заявление. Это была авария — ни паники, ни убийства, просто одно из тех статистических ДТП, о которых вы упомянули.

— Кто она?

Он взял маленькую черную книгу:

— Мисс Сейра Шоу, «Тэррин дю Шеф» — похоже на французский ресторан, да? Вы навестите ее, но смотрите, чтобы она не вызвала полицию. — Он улыбнулся: — Войдите к ней, но сделайте это осторожно, если понимаете, что я имею в виду.