Страница 22 из 53
— Странный район.
— Да, вшивенький, — согласился я.
Он оглядел запыленную комнату, пачку бумаги, подложенную под часы, пятна на диване, прожженный ковер, книги, на форзацах которых карандашом была указана цена.
— Ты бы жил лучше, если бы слушался меня.
— Я думал об этом, Ферди. Почему бы тебе меня не усыновить?
— Ты еще не знаешь, что случилось сегодня ночью.
— Шлегель ударил Бодина?
— Что? Ах да. — Ферди нахмурился, а затем небрежная улыбка подтвердила, что он понял шутку. — Они напали на бедного старого Толли.
— На кого?
— На Толивера, Бен Толивер — член Парламента. Ты провел в его обществе вчерашний вечер.
— Кто на него напал?
— Эта долгая история, Патрик.
— У нас впереди целая ночь, — зевнул я.
— Проклятые русские напали на него. Вот кто.
— Лучше давай все по порядку.
— Как раз перед тем как мы уехали, Толивер позвонил по телефону. За ним следили. У него в машине есть телефон, и он позвонил сказать, что возвращается. Когда ты ушел, я взял машину и поехал ему навстречу.
— Ты говоришь об этом на удивление спокойно. Почему не позвонил в полицию?
— Да, я не с того начал. Я должен был предупредить тебя, что Толивер работает на Сикрет Сервис… теперь, не удивляйся. Я говорю тебе чистую правду, любого можешь спросить…
— Что ты имеешь в виду: я могу спросить любого? Откуда, черт возьми, все знают?
— Любого из тех, кто знает, — чопорно произнес Ферди.
— О’кей, Ферди, теперь понятно. Но меня это не убедило.
— На минуту забудь свою ненависть к Толиверу…
— У меня нет к нему ненависти… Так, только зуб на него имею.
— Да, и я знаю почему, но, если бы ты по-настоящему узнал Толивера, он бы тебе понравился.
— С учетом того, что он работает на Сикрет Сервис.
— Ты хочешь, чтобы я продолжал рассказывать?
— У меня нет жгучего нетерпения, Ферди. Я спал, когда ты позвонил мне из машины.
— Забудь о телефонных звонках. Я знаю, тебя это тоже раздражает.
— Ради бога, продолжай. — Из соседней комнаты Мэрджори крикнула, чтобы мы не очень шумели. Я зашептал: — Толивер работает на Сикрет Сервис и за ним следили, когда он позвонил тебе из своего «бентли». Давай перейдем к тому моменту, когда ты с ним встретился. Что за машина преследовала его?
— Это был не легковой автомобиль. Восьмиколесный грузовик, — с сомнением сказал Фреди. — Я знаю, ты мне не поверишь, но я сам его видел.
— А Толивер был в «бентли»? Он мог запросто уйти от преследования.
— Вначале за ним следовал старый «хамбер истэйт». Толивер понял, что это слежка и притормозил, пропуская «хамбер». И в этот момент большой десятитонный грузовик обогнал их обоих. Толивер оказался в «коробочке». Грузовик шел со скоростью миль пятьдесят в час; «хамбер» подпирал сзади, а водитель грузовика не давал себя обогнать.
— Лихие парни.
— «Хамбер» ударил по заднему бамперу. Толли был крепко напуган.
— Ты мог говорить с ним по телефону?
— Да, он положил трубку на сиденье рядом с собой и кричал. Затем резко затормозил грузовик. Удивительно, как они не угробили Толли.
— Они не пытались это сделать.
— Почему ты так уверен?
— Я не уверен, Ферди, но люди, которые идут на такой риск и такие расходы… Понимаешь, в этом случае проще сделать столкновение летальным, а не наоборот.
— Толли всегда пристегивается.
— Где был ты, когда все происходило?
— В самом конце я пристроился за «хамбером». Они были слишком увлечены и не заметили меня.
— Что произошло, когда они остановились?
— Я тоже остановился, но на достаточном расстоянии впереди. Затем побежал назад к ним. Они так и не обратили на меня внимание. Открыли дверцы машины Толли и попытались вытащить его.
— Он сопротивлялся?
— Толли был без сознания. Он и сейчас еще не пришел в себя. Вот почему я приехал к тебе. Если бы Толли был в норме, я бы спросил его, что делать. Они говорили по-русски. Ты подумаешь, что я шучу, но они говорили на хорошем русском, был лишь очень слабый акцент какой-то местности. Они горожане — проскакивали польские гласные, — если бы мне надо было угадать, я бы предположил, что они из Львова.
— Не изображай профессора Хиггинса, Ферди. Что было потом?
— Да, я должен был рассказать до конца. Грузовик прижал «бентли», когда тот тронулся. Снес «бентли» крыло… Думаю, Толли хорошенько тряхнуло.
— Кто-нибудь обратил внимание на инцидент?
— Полицейская машина подъехала сразу же, как только мы все остановились. Полицейские посчитали, что это обычная авария. Бок у «бентли» был продавлен и разорван… крыло отогнулось назад. Не заметить этого было нельзя.
— И что сделали русские, когда приехала полиция?
— Так, ты начинаешь признавать, что это были русские, — хорошо.
— Что они сделали?
— Ты же знаешь, что бывает в таких случаях — проверка прав, страховки, тест на алкоголь.
— Но Толивер был без сознания.
— Мне позволили увезти его домой. Все были заняты с полицией, когда я уехал. Я сделал вид, что приехал одновременно с полицией. Никто из них не заподозрил, что я знаю, как все было на самом деле.
— Пей какао.
Знаю, вы подумаете, что я плохо обращался с Ферди, но я слишком давно знаю Фоксуэлла. Говорю вам, речь вполне могла идти об обычной дорожной аварии: два водителя, говорящие с сильным акцентом, ругались с пьяным Толивером, который чуть не убил их, выехав на красный свет.
— Я записал регистрационные номера и грузовика, и «хамбера». Ты не выяснишь, кому они принадлежат? И узнай, что полиция сделала с русскими.
— Сделаю, что смогу.
— Завтра?
— Хорошо.
— И, Патрик, ты должен помнить, что Толивер действительно работает на британскую Сикрет Сервис.
— А какая разница?
— Я имею в виду… не позволяй предрассудкам увести тебя в сторону.
— Послушай, Ферди. Толивер пьяница. Его выкинули с кабинетной работы, потому что он пьяница. В прошлом очень сурово обходились с пьяницами.
— Он по-прежнему член Парламента, — возразил Ферди.
— У него очень мало шансов быть переизбранным на следующих выборах. Но я хочу остановиться на том факте, что Толивер был членом коммунистической партии в сорок пятом и в сорок шестом годах. Его кандидатура никогда не будет рассматриваться для работы в спецслужбах, я уж не говорю о Сикрет Сервис.
— Откуда ты знаешь? Я имею в виду, что он был коммунистом.
Много лет назад я читал досье на Толивера, но не мог же я об этом сказать Ферди: «Это не секрет. Спроси любого».
Он улыбнулся:
— Толивер учился в Оксфорде на курс старше меня, в другом колледже, но наши дороги постоянно пересекались. Ему было тяжко. Отец едва помогал Толли. У нас у всех были машины, карманные деньги, а он, бедняжка, по вечерам выполнял всякую вшивую работу, чтобы свести концы с концами. Никогда не бывал на вечеринках. Беда была еще и в том, что он особо не блистал в учебе. Конечно, это не преступление быть средним, совсем не преступление, но вследствие этого он должен был сидеть за учебниками всегда и везде, когда не занимался мытьем посуды или какой-нибудь другой работой. Этого достаточно для кого угодно, чтобы присоединиться к коммунистам, разве не так?
— Ты разбиваешь мое сердце. А как насчет тех бедных ублюдков, которые даже не продвинулись дальше средней школы. Многие из них умнее Толивера и более здравомыслящие.
— Ты не любишь его, я знаю. Трудно оценить ситуацию, когда преобладают личные чувства.
— Ферди, ты не в том положении, когда можно судить людей отнюдь не блещущих. Или тех, кто позволяет личным чувствам воздействовать на их оценки других людей. Толивер не сотрудник разведывательной службы, я готов биться об заклад.
— Ты все еще хочешь получить регистрационные номера?
— Давай. Но уясни, Толивер не имеет ничего общего с британской Сикрет Сервис, а те люди не русские. Или, по крайней мере, не русские шпионы.
— Тогда кто они?
— Я не знаю, кто они, Ферди. Может быть, продавцы красного вина или делегация из журнала «Вкусная и здоровая пища». Но они не русские шпионы. А сейчас сделай мне одолжение, иди домой и забудь обо всем.