Страница 20 из 48
– Они всегда так смотрят, – ответила я. – На незнакомых людей.
– Наверное, родители автоматически становятся ужасно недоверчивыми. Когда я себе представляю, что Эмили когда-нибудь свяжется с каким-нибудь типом… да, я тоже буду не в восторге.
Эмили, как всегда, висела на Антоновом рукаве и тоже смотрела на меня без особого восторга. Если она и на мальчиков будет так смотреть, то Антону можно не волноваться.
– Я слышала, что ты была прекрасной пчёлкой, – сказала я ей.
– Зачем вам пианино, если вы на нём не играете? – ответила Эмили. Этим она задела моё больное место. Ребёнком я очень хотела играть на этом инструменте, но мои родители с самого начала утверждали, что я немузыкальна, и поэтому тема была исчерпана. С моими детьми я, конечно, намеревалась поступить по-другому, но когда ты пятнадцать или шестнадцать раз тащишь на урок музыки маленькую ревущую девочку, колотящую в воздухе руками («Я не хочу играть на этой дурацкой флейте!»), то придётся прийти к выводу, что это не для моего ребёнка. То же относится к детскому хору («Я не хочу петь с этими ненормальными!») и урокам гитары («У учительницы воняет изо рта!»). Сейчас я возлагала все надежды на Юлиуса. Может быть, он захочет учиться игре на фортепьяно и тем самым поддержит музыкальную честь нашей семьи.
Эмили играла на скрипке. Я никогда не слышала, как она играет, но Антон сказал, что очень хорошо. Естественно.
– Инструмент был здесь ещё до нас, – сказала я. – И он совершенно не хочет уезжать отсюда.
Эмили постучала себя пальцем по лбу.
– Эмили! – с упрёком сказал Антон.
– Так и есть. Она обращается со мной, как с маленьким ребёнком, – ответила Эмили. – Как будто пианино – это живое существо. Если бы у него была своя воля, он бы не захотел здесь с ними жить.
– Констанца просто шутит, – сказал Антон.
– Нет, в этом случае, к сожалению, нет, – сказала я в приступе детского упрямства. – Эгон – так зовут пианино – очень своевольный. Он устроил чудовищную сцену, когда я захотела покрасить его в белый цвет. Четыре дня подряд он играл «К Элизе». Это было ужасно, особенно учитывая то, что он не настроен!
– Ты понимаешь, что я имею ввиду? – сказала Эмили.
Антон вздохнул.
Я сделала вид, что ничего не заметила.
– Кевин и Нелли на улице, они обучают Юлиуса, Яспера и младших Кевина езде на роликах. Ты не хочешь к ним присоединиться, Эмили? У нас есть ещё старые ролики Нелли, они должны тебе подойти.
Эмили поколебалась секунду, а потом к моему большому удивлению ответила:
– Ну хорошо. Но только в том случае, если папа привезёт мои ролики из дома. Не думаю, что у Нелли когда-нибудь были такие маленькие ступни, как у меня.
Наверное, так оно и есть. У Нелли уже при рождении были гигантские ступни. Медсёстры за моей спиной демонстрировали её по всему роддому как какое-то ярмарочное чудо. С большими ногами, 2450 граммами веса и 59 см роста она выглядела явно тоньше, чем остальные дети. Иногда мне хотелось, чтобы мамаши, которые тогда над ней смеялись, могли бы её сейчас видеть. Можно поспорить, что ни один из их толстых розовых кульков не стал таким же красивым, как она!
– Конечно, я привезу тебе ролики, воробышек, – сказал Антон Эмили. А мне он сказал: – Видишь? Если бы мы жили вместе, то мне бы не пришлось сейчас специально ехать домой.
– Да, это существенный аргумент, – ответила я.
И Антон действительно оставил меня с Эмили наедине и поехал за чёртовыми роликами.
– Я лучше умру, – сказала мне Эмили.
– Что?
– Я лучше умру, чем с вами съезжаться, – сказала Эмили.
Я тоже, моё сердечко.
– Ты уже говорила это твоему отцу?
– Конечно, – ответила Эмили. – Я сказала ему, что в вашем обществе я совершенно отупею.
– Да, и он вряд ли этого захочет, – сказала я.
– Да нет, – ответила Эмили. – По каким-то причинам он считает, что ты не такая глупая, какой пытаешься казаться.
Я невольно улыбнулась.
– Ну да, – сказала Эмили и тоже улыбнулась. – Но когда-нибудь он это заметит.
– Да, – ответила я. – Но как бы не было слишком поздно.
*
Наша деловая беседа с Пэрис вначале протекала как обычная болтовня за кофе.
– Ну и как это – флиртовать в интернете с собственным мужем? – спросила Анна у Мими.
– Он думает всё время об одном и том же, – ответила Мими.
– О МарципановойСвинке218 или о ЖужжащейПчёлке08/15?
– Он думает только о ребёнке. Он совершенно не замечает, что все эти мамочки пытаются с ним флиртовать. Не можем ли мы поговорить о деле?
– Конечно, – ответила Труди. – Не могу дождаться, когда я стану успешной деловой женщиной.
– А я думала, что ты хочешь сделать людей счастливыми, – сказала Анна.
– Это да. Но прежде всего я вижу своё предназначение в том, чтобы доказать миру, что люди, которые разбираются в рейки и коммуникации с ангелами, могут проявить себя в деловом мире.
– Что с тобой такое случилось? – спросила я.
– Ах, вчера один плохо дышащий менеджер с мордой как задница обозвал меня далёкой от реальности эко-эзо-бабой, которая разбирается в экономике примерно так же, как дождевой червь в космических кораблях. Конечно, он так сказал только потому, что я не хотела идти с ним в постель, но меня давно бесят подобные суждения. У меня такой IQ, о котором эти богачи могут только мечтать. Итак, Пэрис…
– Да! Посмотрите-ка! – Пэрис подняла перед собой ползунки, на которых был нарисован воздушный шарик и вышито «Аби 2025». – Чудесные, правда?
– Да, – ответили все. Только Труди пихнула меня в бок и сказала:
– Я купила себе на этой неделе мельничку для специй. Может быть, мне надо было её принести и тоже всем показать?
– Таковы беременные, – прошептала я ей.
– Такие ненормальные, – ответила Труди.
– Я могу и тебе купить такие ползунки, – сказала Пэрис Анне. – Они есть любого цвета.
– В шестнадцать лет уже абитуриентка? – спросила Анна. – Ты не считаешь, что это несколько оптимистично?
– Нет, – ответила Пэрис. – Это значит заранее настроить ребёнка. Мне, пожалуйста, никакого кофе, я выпью этого чаю. – Она открыла крышку термоса и налила себе в чашку мутной жидкости. – Анна, хочешь? Он творит чудеса. Рецепт я взяла на своём форуме беременных, а травы мне смешали в аптеке. Не помню, что там за травы, но этот чай очень полезен для здоровья.
– У него такой вкус, как будто аптекарь туда помочился, – сказала Анна. – Я думаю, я лучше выпью чашечку кофе.
– Аллооооо, – возгласила Труди. – Мы собирались поговорить здесь о деле!
Пэрис с отчаянием поглядела на Анну.
– Но ты как акушерка… Ты же знаешь, что кофеин вреден ребёнку?
– Моему нужен кофеин, – ответила Анна.
– Пэрис что, говорит только с беременными? – спросила меня Труди.
Я тоже решила попробовать глоток этого чудо-чая.
Мими тем временем вытащила очки из кармана блейзера и водрузила их на нос.
– Итак, Пэрис. Как ты знаешь, в феврале мы открываем обувной магазин…
Теперь начало делового разговора затормозила уже я. Я вскочила и выплюнула чай в раковину.
– Что за чудо должен сотворить этот напиток, скажи, пожалуйста?
– Ах, он полезен для всего, – ответила Пэрис. – При беременности надо думать обо всём! Ты уже начала ворсовать соски, Анна?
Мими вздохнула. Труди закатила глаза. Анна покраснела.
– У меня на соске только один этот волос. И я его не ворсую, я его просто вырываю. Если увижу.
– Я имею ввиду, начала ли ты закалять соски, – объяснила Пэрис. – Я это делаю губкой. Некоторые из моего форума используют для этого щёточку.
– Может быть, ты по ошибке попала на садо-мазо-форум беременных, – сказала Мими, а Труди добавила:
– Давайте наконец поговорим о деле!
– Можно ещё сделать пилинг из соли и оливкового масла… – сказала Пэрис, но Труди её перебила:
– Нам нужна скидка на туфли Маноло Бланика, и тебе придётся её организовать, Пэрис.