Страница 19 из 48
– Какой новостью? – спросил туго соображающий отец.
– Ну, новым парнем, глупый, – сказала мать.
– Тем, что я влюбилась, – сказала я с максимальным достоинством. – Антон замечательный. Мы… счастливая пара.
Родители молчали.
– Антон построил мою песочницу, – сказал Юлиус.
– Он безработный? – спросила мать.
– Нет, – ответила я. – Он адвокат. Он вёл мой развод.
– Вот оно что! – сказал отец. – Охотник за приданым, значит.
– Нет. У Антона достаточно денег. Его адвокатская контора процветает.
– Это он так говорит.
– Это так и есть.
– А отец Антона – Рудольф Альслебен из «Альслебен Фарм», – добавила Нелли. – Они так богаты, что в это трудно поверить.
– Вот оно что, – сказал отец, наморщив лоб и задумавшись.
– Будете завтракать? Я принесла булочки.
– Он… нормальный? – спросила мать.
Его родители – брат и сестра? Его использовали для медицинских экспериментов? Не превращается ли он в полнолуние в оборотня?
Я вздохнула.
– Да, совершенно нормальный. Чай или кофе?
– Чай, – ответила мать. – Пожалуйста.
Отец, громко фыркнув, выложил нам результат своих размышлений:
– Он, конечно, женат!
– Нет. Он уже несколько лет как разведён.
Пауза. Недоверчивое молчание.
– И у него действительно серьёзные намерения?
– Да, папа, это так и есть. Антон – прекрасный человек. Дети очень любят его. Верно, дети?
– Верно, – ответила Нелли. – Его-то мы очень любим.
Как только я подумала об Эмили, меня бросило в пот.
– Я тоже его люблю, – сказал Юлиус. – Где лавовая лампа, мама? Я наконец хочу её получить.
– Было бы хорошо, если бы вы за меня порадовались.
– Конечно, мы рады, – сказала мать. – Даже очень. Никто из нас на это уже не рассчитывал.
– Я только спрашиваю себя, в чём тут загвоздка, – сказал отец.
– Никакой загвоздки, – твёрдо ответила я.
– Не, – сказала Нелли. – Никакой загвоздки. Это так же верно, как принцесса Лилифи.
*
Едва родители уехали, в дверь снова позвонили. Это была Мими.
– Ронни хочет за моей спиной усыновить ребёнка, – сказала она.
– Я не думаю, что это удастся, – ответила я и повела её в гостиную, где Юлиус, лёжа на полу, таращился на стоявшую перед ним лавовую лампу.
– Не могу понять, почему он не поговорит об этом со мной, – сказала Мими.
– Виски?
– Нет, спасибо, – ответила Мими. – Я выяснила это через гугл. Там можно видеть последние строки поиска. Ребёнок после выкидыша. Поздний отец. Осиротевшие родители. Травма от выкидыша.
– Ничего страшного, он просто хочет найти информацию.
– Он не хочет найти информацию, он ищет таких же, как он, чтобы купаться в жалости к себе.
– Ах, Мими. Это не имеет отношения к жалости к себе. Он просто глубоко расстроен. Некоторые идут к психотерапевту, а он ищет в интернете людей, с которыми он мог бы об этом поговорить.
– Скорее повыть, – сказала Мими. – Он зарегистрировался на одном форуме. Для родителей с нереализованным желанием иметь детей. – Мими подняла Зенту с дивана и села на её место. Зента свернулась калачиком на её коленях и снова уснула. – Я сразу его узнала по его дурацкому нику. Бонрон70.
– Вместо Бонтон, – сказала я. – Забавно.
– Не, это не смешно. Ронни на этом форуме повсюду оставляет сопли и слёзы. – Мими вздохнула. – Он был так счастлив, когда он думал, что скоро станет отцом. Когда он понял, что только ребёнок придаст новый смысл его жизни. И что он не может поговорить об этом с женой.
– Ну, что-то в твоих словах есть, – осторожно сказала я.
– Да. Потому что я нахожу жалобы и стоны ненужными, – ответила Мими. – В какой-то момент жалобы становятся деструктивными. Это никому не поможет.
– Мама, лавовая лампа ничего не делает, – пожаловался Юлиус.
– Но иногда жалобы помогают понять, что именно человеку на самом деле нужно, – сказала я.
– Я хочу, чтобы лавовая лампа забурлила, – продолжал жаловаться Юлиус.
– Вот именно, – ответила Мими. – И Ронни, очевидно, выяснил, что он хочет усыновить ребёнка. Но я не хочу. Ни в коем случае. Мы уже слишком стары для процесса усыновления. Известно, что он может длиться годы. И в тот момент, когда ты наконец прижимаешь к себе ребёнка, появляется его настоящая мать и забирает его.
– Да, в кино, – заметила я. – И в грустных книгах.
– Я не хочу усыновлять детей, – повторила Мими.
– Так скажи ему об этом.
– Он не говорит со мной на эту тему. Только с ЗвёзднойМамочкой13 и с ЖужжащейПчёлкой68 или как там называют себя эти бабы. И я не хочу, чтобы он заметил, что я за ним шпионю.
– Мама, лавовая лампа сломалась. Она ничего не делает.
– Лавовая лампа должна сначала нагреться, – ответила я. – Мими…
– Ты можешь спокойно назвать меня МарципановаяСвинка218, – предложила Мими, хитро улыбаясь.
– О – да, я как раз хотела это предложить.
Мими засмеялась.
– Я знала. Тебе это понравится. А вот Анна закидала меня серьёзными упрёками. Она считает недостойным преследовать мужа в чате и выдавать себя при этом за другого человека.
– Было бы недостойно последовать за мужем в стрип-бар и там выдать себя за стриптизёршу, – сказала я. – Тем не менее я считаю, что разговор лицом к лицу – это наилучший вариант.
– Кто бы говорил, – возразила Мими.
Я смущённо промолчала.
– Мама, я хочу новую лавовую лампу. Эта какая-та плохая. Она ничего не делает.
– Все лавовые лампы плохие, малыш. Надо только иметь терпение.
– Это как с мужчинами, – заметила Мими.
– Ты несправедлива!
– Да? Бонрон70 сообщил МарципановойСвинке218, что, по его мнению, его жена неспособна взять ответственность на себя. В том числе и за чужого ребёнка. Моя жена – сдержанный, закрытый человек… Что означает – я холодная, как собачий нос.
– Это только твоя интерпретация.
Мими пожала плечами.
– Да. Но зерно истины в этом есть. Я не уверена, что я бы смогла, даже если б захотела, полюбить усыновлённого ребёнка как своего собственного. В нашем возрасте уже не получишь на руки младенца. Тебе скорее всего передадут бедного малыша, который половину своей жизни провёл в детской психиатрии.
– Чушь!
– Подумай сама, как может ребёнок, у которого нет любящих родителей, выдержать без последствий первые годы своей жизни?
– В этом и состоит прелесть усыновления: такие дети получают наконец любящих родителей.
– Да, и если они не умерли, то они живут и по сей день. На самом деле всё это выглядит совершенно иначе. Ронни прав: я не хочу отвечать за такого покалеченного ребёнка. Но не из эгоизма. А из страха. – В какой-то момент мне показалось, что Мими сейчас расплачется.
– Поговори с ним об этом!
– Только через мой труп. Кроме того, мне очень интересно, что ещё можно выяснить, прикинувшись марципановой свинкой. Сегодня вечером я спрошу его, какова его жена в постели.
– Ты играешь с огнём, – предупредила я.
– Да, – ответила Мими. – А то я вообще ничего себе не позволяю. Ты успела поговорить с Пэрис?
– Нет, она возвращается из Венеции только завтра.
– Позвони ей и пригласи её на послезавтра на кофе, – велела Мими. – Мы не можем терять время. Герр Мозер сказал, что он освободит магазин к концу следующей недели. И Ронни отложил для нас чудесный паркет из дерева оливы. Его почему-то пометили вторым сортом. И поэтому он по очень выгодной цене. Ты увидишь, просто сказочный паркет. И для полок у Ронни есть совершенно фантастическая идея.
– В конце концов мы поселимся в этом магазине, – сказала я.
*
– Мне показалось, что твои родители немного удивились при виде меня, – сказал Антон тем же вечером. – Надеюсь, они не разочарованы. Они смотрели на меня довольно ошарашенно.