Страница 8 из 16
Логика исследования при такой постановке проблемы предполагает необходимость вначале исследовать сущностно-содержательный аспект иерархии в праве, затем рассмотреть иерархию в рамках формы права (внутренней и внешней).
1.7. Теория иерархических многоуровневых систем применительно к праву
Предлагаемая градация проблематики иерархии в праве позволит в дальнейшем сформулировать основные отправные пункты при функциональном анализе иерархии в праве в процессе реализации права. Причем указанные аспекты иерархии в праве проявляются во всех срезах понимания иерархии в теории иерархических многоуровневых систем (об основных положениях указанной теории см. § 1.3 настоящей работы). В соответствии с указанной теорией иерархия в праве может рассматриваться в трех аспектах:
1. Как иерархия уровней описания, абстрагирования (страт). «Матрешечный принцип» прослеживается в исследовании правовых явлений, которые развертываются, конкретизируются в иных феноменах, обладающих качественной спецификой.
Так, сущностно-содержательное исследование права предполагает использование наиболее абстрактных правовых категорий. Неслучайно поэтому говорят о «высокой правовой материи», когда исследователь стремится познать главное, закономерное в праве. При этом с неизбежностью философ, как и теоретик, стремящийся познать сущность тех или иных правовых феноменов, должен абстрагироваться от некоторых сторон тех конкретных, жизненных явлений, которые он видит в наличной правовой действительности, иначе он просто запутается в сетях деталей и исключений из правил.
При исследовании же внутренней и внешней форм права, а также процессов толкования и реализации права ученый (и теоретик, и догматик) с необходимостью вынужден спускаться на грешную землю «действующего законодательства» со всеми его конкретными технико-юридическими пороками: неадекватными толкованиями, лакунами, противоречиями и т. д. Если он останется лишь на уровне «чистой теории», то он в силу чрезмерной абстрактного подхода не сможет адекватно исследовать право как жизненный феномен.
Описывая взаимодействие указанных уровней, важно помнить, что именно сущностно-содержательный уровень стоит выше уровня формы права и в аспекте иерархии описания права. Вместе с тем, хотя указанные уровни иерархии описания права находятся в субординационных отношениях, они относительно автономны друг от друга. Это связано с характерным для любой иерархии положением о неформализуемости выводов, сделанных на одном уровне описания, для другого уровня. Грубо говоря, нельзя, изучив тексты всех законов, акты их толкования и реализации, понять, что в праве главное? И наоборот, постигнув сущность права, можно быть профаном в тонкостях действующего законодательства, его интерпретации и реализации.
В юриспруденции эта идея имеет довольно почтенный возраст. Так, например, практически дословно в комментарии к решению 1574 года по делу Eyston v Studde ее воспроизвел английский юрист Нового времени Плоуден[86].
Данная идея в полной мере согласуется с теорией иерархических многоуровневых систем, авторы которой утверждают, что «понимание системы возрастает при последовательном переходе от одной страты к другой: чем ниже мы спускаемся по иерархии, тем более детальным становится раскрытие системы, чем выше мы поднимаемся, тем яснее становится смысл и значение всей системы»[87].
Отметим, что принцип «иерархии описания» применим не только к праву в целом, но и к отдельному правовому явлению. В некоторых литературных источниках встречается такой подход. К примеру, И. Н. Сенякин и В. Н. Барсукова раскрывают иерархию описания применительно к структуре кодифицированного акта следующим образом:
«Иерархия (соотношение) структурных элементов кодифицированного правового акта должна быть следующей. Статьи (пункты) правового акта могут объединяться в главы. Главы в необходимых случаях могут включать параграфы, состоящие из статей (пунктов). Главы могут объединяться в разделы. Разделы в необходимых случаях могут включать подразделы, состоящие из глав. Разделы значительного по объему кодифицированного правового акта могут объединяться в части. Части, разделы, подразделы, главы, параграфы правового акта должны включать в себя не менее двух структурных элементов текста следующего за ними уровня»[88].
2. Как иерархия уровней сложности принимаемого решения (иерархия слоёв принятия решения). В этом ракурсе следует вести речь о том, что в праве существует несколько соподчиненных уровней, на которых происходит выбор юридических средств для наиболее адекватного правового регулирования той или иной области человеческой деятельности. Здесь мы можем говорить о том, что сущностно-содержательный уровень права (что есть право? что в праве главное? кому (чему) оно служит?) является наиболее сложным для принятия конкретного решения о правомерности или неправомерности определенного акта деятельности.
Менее сложен для принятия решения уровень формы права, поскольку здесь мы имеем дело с облаченными в текстуальную форму моделями поведения, опирающимися на силу и авторитет государства и к тому же, как правило, доступными для населения.
Однако важно помнить, что в том случае, когда принятие решения на уровне формы права невозможно в силу неясности правил поведения, их противоречивости и отсутствия правил разрешения таких противоречий, в силу пробельности, их отмены и в других нестандартных случаях, не укладывающихся в «спокойную», обыденную правовую жизнь, мы должны выходить на второй уровень принятия решения, и в бой вступает тяжелая артиллерия – юридическая теория и правовая идеология, перед которой ставится задача подавить огнем формально-логической, социологической, аксиологической аргументации «чужие» правовые и социальные ценности и идеалы и расчистить поле боя для наступления «своих».
На данное обстоятельство обратил особое внимание Г. Харт. Когда он пишет об «открытой текстуре права»[89] как о ситуации неопределенности применения тех или иных правовых норм к различным «аномальным» фактам[90], он излагает важную идею об ограниченности права как языка, моделирующего социум: «Свойством используемых человеком (в том числе и в законодательных целях) логических категорий является то, что какие бы мы ни находили способы урегулировать, недвусмысленно и заранее, некоторую сферу поведения посредством общих образцов, которые использовались бы без дальнейших официальных указаний в конкретных случаях, – мы не можем избежать двух недостатков. Первый – это наше относительное незнание фактов; второй – наша относительная неопределенность касательно цели. Если бы мир, в котором мы живем, описывался лишь конечным числом свойств и все они, вместе со всеми комбинациями, в которых они могут встречаться, были бы известны нам, тогда можно было бы предусмотреть заранее каждую возможность. Мы бы создали правила, применение которых в отдельных случаях никогда не приводило бы к дальнейшему выбору. Все было бы известно, и в каждом случае, поскольку он был бы известен, можно было бы сделать нечто и специфицировать это заранее с помощью правила. Это был бы мир, пригодный для «механической» юриспруденции… Определенно, этот мир – не наш мир; законодатели – люди и не могут иметь столько знаний обо всех возможных сочетаниях обстоятельств, которые может принести будущее»[91].
Поэтому «фактически все системы разными способами достигают компромисса между двумя социальными целями: необходимостью в некоторых правилах, которыми индивиды могут руководствоваться во многих сферах жизни, не нуждаясь каждый раз в указаниях официальных лиц или в анализе общественной ситуации, и необходимостью оставить для решения информированными официальными лицами проблемы, которые могут быть должным образом оценены и разрешены лишь тогда, когда они возникнут в том или ином конкретном случае»[92].