Страница 15 из 17
Никакой белой машины.
Никаких новых призраков.
Серый шерстяной спортивный пиджак оказался хорошей защитой от вечерней прохлады. Ноги в черных туфлях сами понесли его домой. Его то и дело обгоняли машины, проезжавшие по Индепенденс-авеню. Фары большинства автомобилей уже горели, хотя до наступления темноты было еще довольно далеко. В воздухе пахло весной. Никакой группы захвата, никого на хвосте, никаких снайперов на крышах, никакой белой машины. По крайней мере сейчас. Но вчера она была.
Конечно, была. В этом нет никаких сомнений.
Зеленый лист, заранее прикрепленный к верхней части косяка, спланировал к его ногам, когда он открыл дверь цвета морской волны.
Так и должно было быть – при условии, что ему ничто не угрожало.
Кондор вошел в гостиную, закрыл за собой дверь и сразу же понял, насколько иллюзорным было его ощущение безопасности.
Лысый секретный агент по имени Питер сидел на полу рядом с камином, безвольно уронив голову на грудь. Его руки были широко вытянуты в стороны над зевом камина, кисти пришпилены к облицовке ножами из принадлежащего Кондору кухонного набора.
Кровь пропитала белую рубашку мертвого агента под спортивным пиджаком и коричневым плащом.
По всей видимости, перед тем как приколоть руки Питера к камину, убийца перерезал агенту горло – об этом достаточно ясно говорил багровый разрез над самым узлом мокрого от крови темного галстука.
Распяв свою жертву, неизвестный выколол ей глаза. Точнее, не выколол, а вырвал из глазниц.
Обычный клерк, вернувшись в обычный вторник с работы, обнаруживает у себя дома окровавленное тело секретного агента с руками, приколотыми к камину кухонными ножами. Этого клерка можно называть Вином, а можно Кондором. Однако все-таки вряд ли его можно считать типичным офисным работником.
Вин внимательно вгляделся в лицо распятого мертвеца. Рот убитого был широко раскрыт, на месте глаз чернели дыры.
На щеках Кондор увидел еще не высохшие багровые следы недавно пролитых слез.
Глава 8
«…медленный парад страхов…»
Для Фэй, направлявшейся через площадь к комплексу «Z», это весеннее утро вторника было чудесным. Она собиралась ворваться в Чистилище и…
Внезапно в поле ее зрения возник коренастый загорелый черноволосый мужчина.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Фэй.
Оба знали, что если бы на них не были направлены объективы камер наблюдения комплекса «Z», она бы крепко обняла внезапно появившегося на ее пути крепыша, которого знала как Сэми.
– Рад тебя видеть, Фэй, – сказал Сэми и по-отечески улыбнулся ей. – Не хочу тебя задерживать – как бы ты не опоздала.
– Не беспокойся. Я скажу, что бегала сегодня дольше обычного.
– Это в самом деле так?
– Нет, – ответила Фэй, которая в это утро вообще отказалась от пробежки.
– Ты можешь сказать, что случайно встретила меня. Это вполне правдоподобно, а ты совершенно чиста – к тебе больше нет никаких нареканий.
– Значит, мне не нужно больше ходить в Чистилище? Я снова в обойме?
– Есть разная степень слова «чиста», понимаешь?
– Значит, ты здесь не из-за меня?
– К сожалению, нет. – Собеседник Фэй окинул площадь внимательным взглядом. – Ты помнишь ТРР?
– Тренировки в реальном режиме. Конечно, помню.
– Такие вещи себя оправдывают. Так было и до Бостона, а уж теперь и подавно. День, взятый наугад. Общий сигнал тревоги. Ты летишь туда, где что-то должно произойти. Полная мобилизация в течение каких-то нескольких часов. Но беда в том, что настоящие бомбы взрываются не там и не тогда, где и когда мы этого ждем. И плохие парни ликуют. – Сэми вздохнул. – Что ж, по крайней мере я столкнулся с самой очаровательной из моих коллег.
– Если бы не камеры, – улыбнулась Фэй, – я бы тебя сейчас уронила.
– ВИП, – ухмыльнулся Сэми. – Всегда имей прикрытие.
«Ну же, рискни», – подумала она, когда они шли по направлению к зданиям, а вслух сказала:
– Ты ведь здесь уже довольно давно.
– Не надо напоминать мне о временах, когда я был ребенком и жил в Бейруте.
– Слухи, версии, всевозможная болтовня – ты ведь во всем этом как рыба в воде.
Сэми остановился в трех футах от двери в стене из бронированного затемненного стекла, в котором отражались он сам и молодая женщина с короткой стрижкой, в брюках и удобных туфлях на низком каблуке.
– Есть только три типа людей, которые восприимчивы к лести, – заговорил он. – Это мужчины, женщины…
– …и дети, – закончила за него Фэй. – К счастью, я разговариваю не с ребенком. Понимаешь, ходят слухи о каком-то агенте, который был захвачен на территории, где не должен был появляться, и вызвал на себя удар беспилотника.
– Мы шпионы, Фэй. А это значит, что мы, помимо прочего, занимаемся и распространением слухов.
– Перестань, Сэми. Ведь это я задаю тебе вопрос, а не кто-то другой.
– Не знаю, что именно ты слышала, – сказал ее друг и бывший начальник, – но такие вещи случаются. Старайся не думать о том, что этот парень скорее всего превратился в еще одну безымянную звезду на стене памяти в Лэнгли. Думай о том, что он, возможно, остался жив и получил Почетный орден Конгресса. Хотя он скорее всего погиб. Или сошел с ума.
Сэми дотронулся до руки Фэй. Это был жест более опытного коллеги, стремящегося защитить более молодого. Легкое, почти неощутимое прикосновение, в котором не было и тени сексуального подтекста.
Он заглянул в зеленые глаза Фэй.
– У тебя есть какие-то особые причины, чтобы задавать подобные вопросы?
– Не уверена, – призналась Фэй. – Пока только предположения. Если бы я точно знала, что они обоснованные, не стала бы играть в прятки, сразу рассказала бы все, как есть.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – сказал Сэми, открывая ей дверь.
Точно так же он открыл перед ней дверь в тот день, когда с Фэй проводили беседу в звуконепроницаемом плексигласовом помещении сенатского комитета по разведке. В какой-то момент Сэми отвел взгляд от сидевших за столом напротив него двух сенаторов и заместителя директора ЦРУ, посмотрел на Фэй и сказал:
– Могу я попросить вас выйти?
После этого он встал и распахнул перед ней дверь.
Она покинула «аквариум», в котором не было ни одного окна. Оглянувшись, Фэй увидела Сэми и еще троих незнакомых ей мужчин, которые должны были решить ее судьбу, и эта картина врезалась ей в память навсегда.
Потом, посмотрев налево, она заметила его. Он стоял у стойки кафе, держа в руке белую пластиковую чашку.
Она видела его только что – он был одним из пяти сотрудников аппарата сената, также присутствовавших на начальной стадии встречи с участием Сэми, представителя руководства разведсообщества и двух сенаторов – одного от республиканцев, другого от демократов. Это было секретное оперативное совещание, посвященное сложившейся в Париже ситуации. Минут через двадцать его и остальных административных сотрудников верхней палаты Конгресса выставили за дверь, и в помещении остались Фэй, Сэми, двое сенаторов и профильное начальство. После этого представители законодательной власти были ознакомлены со сверхсекретной информацией о кровавых событиях на вымощенной брусчаткой улице французской столицы.
«Меня, в конце концов, тоже попросили удалиться», – подумала Фэй.
Она посмотрела на сотрудника сенатского аппарата. Обыкновенный мужчина – высокий, светловолосый, в сером костюме, примерно ее возраста.
К черту его и к черту докторов. Мне нужен кофе.
Он не посторонился, когда она положила долларовую бумажку в белую пластиковую чашку, стоящую рядом с кофейной машиной, и налила себе горячего темного напитка. Мало того, он сделал шаг вперед, приблизившись к Фэй. Она, не веря металлодетекторам, установленным у входа, впилась в него пристальным взглядом, пытаясь угадать очертания спрятанного под одеждой оружия, и увидела, что у него в чашке не кофе, а вода.