Исполнитель Желаний

Все твои недоброжелатели крепко пожалеют, – продолжал красавец волшебник, – я для тебя…всё сделаю.

В этот момент странное чувство овладело Кирочкой: в нём был одновременно и ужас, и щемящая

гордость; Эрн смотрел на неё покорно и нежно из-под длинных полуопущенных ресниц, а она смотрела на

него, зная точно, как своё имя, как то, что любой день кончается закатом, а вслед за летом приходит осень,

заворожённо и страшно зная: он не просто похваляется сейчас, как все по уши влюбленные мальчишки

перед своими первыми женщинами, он действительно МОЖЕТ…

– Моё маленькое чудовище, – сказала Кирочка, протянув руку и ласково погладив Эрна по волосам.

Она попыталась улыбнуться ему, но по пальцам её снова побежал предательский холодок, он достиг сердца,

и снова оно мучительно сжалось, будто от недоброго предчувствия…

6

– Крайст, – Кира бесцеремонно ворвалась в его кабинет, поставив руки ладонями на стол, оперлась

на них, она запыхалась, говорила сбивчиво и возбуждённо, – я должна немедленно увидеться с генералом

Россом…

– Что такое? – спросил он по своему обыкновению чуть насмешливо, внимательно при этом изучая

её блестящие глаза и раскрасневшееся лицо.

– Я хотела бы обсудить с ним возможность своей немедленной отставки, – выпалила она, резко

выпрямившись во весь рост и закинув назад распущенные волосы.

– Отставки? – Билл поднял брови, – а к чему такая спешка?

– Эрн, – сказала она.

Он внезапно понял всё, что таилось за этим коротким, произнесённым на выдохе именем. Билл

смерил Кирочку взглядом, одновременно сочувственным и строгим.

– Я отдалась ему, – продолжала она, жестоко блестя глазами, – и это было… Да, да, чёрт возьми!

Чудесно, божественно! Я хотела бы, чтобы это повторялось снова и снова, изо дня в день, из ночи в ночь, я

люблю его, я желаю его, – она остановилась перевести дух, Билл заметил, что на её блузке отсутствует одна

из пуговиц, это наблюдение отчего-то неприятно кольнуло его, – я недостойна быть офицером, я нарушила

все обеты, все зароки, я…

– Лейтенант Лунь, – сухо сказал он, – возьми себя в руки.

– Я не могу, – прошептала она, вдруг резко изменив интонацию с запальчиво-резкой, на

умоляющую, – сама не знаю, что со мною творится, Крайст, боже, спаси меня, пожалуйста! Спаси меня от

него… На свете нет ничего желаннее, чем Эрн, и ничего страшнее, чем он. Когда я смотрю ему в глаза,

окружающий мир исчезает. Он лишает смысла всё вокруг. Я пустею, я теряю сама себя, и при этом мне

кажется, что так и надо, что это правильно, что оно должно выглядеть именно так, настоящее счастье…

Отчего это, Крайст?

Билл взглянул на неё долгим задумчивым взглядом. В глубине его глаз словно шевельнулось что-то

могучее и зловещее, шагнув к ней, он почти грубо тряхнул её за плечо.

– Он Исполнитель Желаний! Самое жуткое и прекрасное порождение Вселенной. Он может

представляться как самым красивым цветком, так и самым ужасным чудовищем, ибо он есть божественное

Ничто, Небытие, великий Хаос, изначальный и вечный, – быстрым движением он приподнял стыдливо

склонённое лицо Кирочки за подбородок и, обжигая её глаза своим отчаянным взглядом, сказал, – то, что ты

чувствуешь рядом с ним… Именно так выглядит смерть, Кира.

Билл опустил руку и, осознав свою внезапную резкость, слегка смутился.

– Почему, Крайст? Почему с ним так хорошо? – спросила она усталым, печальным голосом.

– Почему? Жизнь есть непрерывное страдание, разве нет? Постоянные заботы, тревоги, надежды…

Вот смерть и манит нас, невообразимо манит, она привлекает нас тем, что невозможно здесь, на земле, а

именно – покоем чувств, мы этого не осознаем, но сами всю жизнь мечтаем умереть… Ты не знала?

– Спаси меня, Билл, спаси! – воскликнула она исступленно, и вдруг, прежде, чем он успел что-либо

предпринять, бросилась ему на шею.

– Чёрт побери, – пробормотал он тихо, его руки безвольно повисли, как плети, ну не обнимать же её,

в самом деле, да и оттолкнуть как-то жалко, – ты вообще нормальная, Кира? – спросил он с грустной

насмешкой, – просишь спасти тебя о того, кого, как ты сама мне только что сообщила, ты любишь, хочешь…

О женщины! Когда-нибудь вы сведёте меня с ума…

Она внезапно очнулась от своего отчаянного порыва, и, стесняясь поднять на Крайста глаза,

испуганно отстранилась.

– Я ничем не могу тебе помочь, – произнёс он с официальной прохладцей в голосе, точно чиновник,

отказывающий просителю в какой-нибудь справке, – извини.

– Дай мне хотя бы совет, – потребовала она тихо, но очень твёрдо, – скажи, уходить мне в отставку

или нет?

Билл усмехнулся. Оттенок горечи, едва уловимый, словно в золотистой кожице миндаля, слышался

в его интонации:

– Чужой совет, Кира, это почти всегда грелочка при аппендиците. Так что решай сама.

Последние слова пространство поглотило быстро, подобно тому, как вода забирает камни. И стало

совсем тихо. Мёртво. Кирочка резко подняла на него взгляд, и Крайсту показалось, что он не смог удержать

себя в руках и вздрогнул – так на него никто и никогда еще не смотрел. Лейтеннт Лунь взирала на него как

молящийся на икону, она распростёрла перед ним глаза, полные такой неистовой надежды и веры, что на

какую-то секунду он вдруг сумел разделить то чувство, которое, должно быть, испытывает чудотворец или

пророк, принимая очередного отчаявшегося страдальца…

– Иди, – сказал он очень жестко и отвернулся. Ему трудно было признаться в этом самому себе, но

он больше не мог выносить её взгляда.

– Куда? – спросила она потерянно.

– В отставку, – ответил он чеканно, словно положил на стол крупную монету.

– Ты так легко это говоришь? – в её голосе послышались слёзы.

И тут Билл Крайст осознал, что даже если в его жизни будет ещё не одна сотня женщин, он всё

равно не начнёт понимать их, никогда. Сие умозаключение позабавило его, он ухмыльнулся себе под нос.

– Ты попросила дать совет. Я исполнил твою просьбу.

– Так-то ты даёшь советы! – почему-то разозлилась Кира, – теперь, учти, я всё сделаю в точности до

наоборот!

Она резко развернулась и выскочила из кабинета, красноречиво хлопнув дверью.

– О женщины! Царицы и рабыни! – воскликнул он с шутливым пафосом, цитируя какого-то поэта.

Вихрем слетая по лестнице, Кирочка с интересом прислушивалась с своему возмущению. И на что

это она так вознегодовала? На то, что Крайст не стал её удерживать, хватая за руки, убеждать, упрашивать

не бросать службу? А он должен был? Кирочка остановилась. Её вдруг неприятно кольнула мысль, что этим

своим желанием, чтобы Крайст оказался небезразличен к её уходу, она подвергла сомнению свои чувства к

Эрну, в каком-то смысле предала его… Ей стало совестно. «Если я хочу бросить Службу потому, что

встретила мужчину, то это только моё дело, и мне должно быть абсолютно наплевать, что подумает Крайст

или ещё кто-либо! Особенно Крайст. Почему, в конце концов, я пошла за советом именно у нему? Айна

Мерроуз, возможно, скорее дала бы мне дельный совет… Ведь она женщина, прослужившая в ОП всю свою

жизнь… Наверняка, в определённый момент своей жизни и она стояла перед подобным выбором…»

Кирочка задумчиво преодолела несколько ступенек и снова остановилась в нерешительности.

Другая мысль, ещё более неуютная, отозвалась холодком между лопатками.

«Женщина! Я женщина! Безвольное и зависимое существо, находящее своё второстепенное

положение вполне естественным и даже способное радоваться возможности переложить ответственность за

свою жизнь на кого-то другого! Женщина… В любом её решении, в любом поступке всегда должен

присутствовать мужчина, тень мужчины, отголосок его воли, иначе никак… И это не моя собственная