Страница 177 из 217
Подходя, Кирочка, как было условлено, незаметно подмигнула своему напарнику в знак того, что
дело на мази, но от него, однако, не укрылась лёгкая нервозность, с которой она поправила сначала
фуражку, вроде бы как обычно, только чуть более резко, а потом ощупала нагрудный карман, где лежали
сигареты, будто бы забыв о том, что курение на территории Центра запрещено.
– Покажите-ка нам нашего небесного вестника ещё разок, – обратился Билл к Йоганну, – если можно,
увеличенные изображения, и дайте максимально точные координаты.
Йоганн кивнул "пчеле", и на бестелесном дисплее тут же возникло полупрозрачное изображение
бесформенной вращающейся глыбы, довольно быстро перемещающейся среди звёзд.
– Это цифровая обработка сигнала с видео-телескопа, – пояснил он, – практически в режиме
реального времени, запаздывание, обусловленное конечностью скорости света – около двадцати минут.
Комета же, не ведая о том, что ею любуются, как ни в чем не бывало продолжала свой путь,
неторопливо вращалась вокруг своей оси, демонстрируя далеким земным камерам то тусклые каменные
ребра, то сверкающие вкрапления метеоритного металла. Эрн внимательно следил за ней взглядом, хмурил
бровки и беззвучно шевелил губами, словно читая молитву. Кира тем временем с любопытством
разглядывала юного чародея, пытаясь привыкнуть к нему в его новом качестве: её, Кирочкиного,
поклонника – с чего это вдруг? – Крайст накаркал, тоже мне, вещун-самоучка! – он же ещё ребёнок! – но тут
совершенно неожиданно Эрн резко повернулся к ней и сказал несвойственным ему страшноватым
вкрадчиво-повелительным тоном:
– Не мешай, твои мысли вьются вокруг меня как голодные кошки возле колбасной фабрики и не
дают сосредоточиться. Не думай обо мне больше, поняла?
Кирочка смешалась. Она ощутила и неловкость, точно её застали голой, и обиду, как от внезапной
пощечины, и холодное прикосновение страха – ведь ей уже доводилось однажды видеть Эрна таким, чужим,
пугающе спокойным, будто в пятнадцатилетнего мальчика вселилось вдруг существо, прожившее не одно
тысячелетие, перевидевшее всякого и оттого ничему не способное сопереживать. Интонация Эрна была
настолько убедительной, что Кира тотчас же перестала думать. Не только о нем. Вообще. И даже рта не
раскрыла, чтобы возразить ему.
Она погрузилась в странное оцепенение, глаза её по-прежнему следили за кометой, а мысли,
одномоментно исчезнувшие, возвращались по одной, и каждая, полупрозрачная, жидкая, переливчатая
описывала сперва большой круг возле этой пресловутой кометы, не имея возможности ни на чем
сфокусироваться, кроме неё.
Билл и Йоганн тоже застыли, уставившись на экран. Комета в очередной раз пересекала его, гордо и
величаво проплывая на фоне далеких галактик, но вдруг… Все увидели, как твердокаменная глыба быстро
покрывается трещинами, будто яйцо, а потом эти трещины с невероятной скоростью расходятся, как плохие
швы, ширятся, выпуская на волю огромное пламя, черно-оранжево-желтые огненные сгустки, похожие на
соцветия брокколи. А потом ничего не стало видно. Экран залило ослепляюще белым, сверхчувствительные
датчики, преобразующие сигнал с видео-телескопа начали выдавать ошибку, зашкаленные энергией взрыва,
и изображение пропало.
– Батюшки-светы! – выдохнул висящий в воздухе возле экрана оператор-пчела.
– Что случилось?! – со смесью испуга и огорчения воскликнул Йоганн, оглядываясь по сторонам.
– Очки у тебя запотели, – кивнул ему стоящий рядом Билл, – протри.
Йоганн не оценил шутки. Он вырвал у "пчелы" пульт и принялся лихорадочно шарить по всем
кнопкам.
– Где, чёрт возьми, сигнал?
Все забыли про Эрна. Он едва стоял на ногах, придерживаясь за балюстраду, чтобы не упасть –
невообразимо сильный приступ головокружения накатил вдруг, словно цунами, подхватил его и понес,
перевертывая, качая, перемешивая с хаосом и чернотой в своём стремительном потоке, как мусор с сточной
трубе.
– Вот оно! – радостно взвизгнул Йоганн. Экран вновь потемнел, на нём обозначились неровно
мерцающие точки далёких звезд, – Только где же комета? Вот дурак суматошный, вызвал не тот квадрант!
– Да нет, всё верно, вон номер в углу… – удивленно отозвался оператор-пчела.
– Ликус! Ну не может же быть, чтобы она исчезла? Это ошибка в программе, надо срочно её
проверять, все пятьсот тысяч строк кода… Вот ещё одна боль на мою лысую голову!
– Не стоит принимать всё так близко к сердцу, стресс, да будет вам известно, способствует
ускоренной потере мозговых клеток, они и без этого ежедневно гибнут десятками тысяч, твоя программа
нормально работает, и кометы она не видит не по причине вкравшейся ошибки, а потому, что комета
взорвалась. Ученые иногда склонны сваливать наблюдаемые неожиданные явления на неточность
эксперимента, не делай они этого, открытий, вероятно, делалось бы больше. Посмотри внимательно, вот эта
пыль по-твоему откуда? – Билл указал Иоганну на сверкающие точки стайками плывущие по экрану и на
несколько более крупных частей, покачивающихся на фоне звезд, – Она разлетелась, комета ваша, на мелкие
кусочки…
– Этого не может быть, – нервное лицо программиста превратилось вдруг в удивленно-растерянное
лицо ребёнка, случайно отпустившего надутый гелием шарик в небо, эта метаморфоза удивительным
образом облагородила его черты, Йоганн сделался вдруг необыкновенно трогательным, и Кирочка
подумала, что именно такое его лицо – настоящее. Человек почти никогда не открывается другим
сознательно, обычно это происходит внезапно, стихийно, взрывоподобно, если случается нечто настолько
неожиданное, что не представляется возможным успеть придумать соответствующий ситуации образ.
Кирочка вздохнула. Радостное облегчение связанное со всеобщим избавлением от кометы,
смешивалось в ней с покалывающим, щемящим, сладостно-тревожным предощущением. Эрн выполнил
свою часть уговора, теперь дело за ней. Она отстраненно удивилась обнаруженным в себе чувствам -
Кирочка даже не предполагала, что окажется так глубоко впечатленной поведением юного чародея.
– С чем, вы предполагаете, связан взрыв? Это же невероятный феномен. Вы думаете в комете
имелась раскаленная сердцевина, где были возможны спонтанные ядерные реакции? – Иоган схватил Ликуса
за костюм спереди и притянул к балюстраде, лицо его было освещено лихорадочным воодушевлением, – вам
следует всё проверить, сканируйте квадрант непрерывно! – он подтолкнул оператора вперед – тот, отлетев от
балюстрады метра на три, повис над бездной – и повернулся к гостям.
Лицо его уже снова успело измениться, и теперь выражало сердитую озабоченность. Кирочке
никогда прежде не доводилось наблюдать у людей столь скорую смену эмоций, особенно у таких как
Йоганн, на первый взгляд замкнутых, обособленных, способных к высокой степени сосредоточения.
– Простите, – сказал он вдруг смутившись, точно его застигли ковыряющимся в носу, – теперь это
наши внутренние проблемы, я не смею задерживать вас, – Йоганн виновато взглянул на Кирочку, и волна,
казалось бы, неуместной жалости захлестнула её; всё в этом человеке, неуклюжем, остроугольном,
порывистом было несочетаемым, противоречивым, точно он был сложен из кое-как подобранных деталей от
разных наборов конструктора.
«Интересно, у него есть друзья?» – подумалось вдруг ей – «Он хоть раз видел море? Или так всю
жизнь и просидел, загорая в голубоватых отсветах дисплея?»
– Случившееся сегодня – богатейшая пища для исследований, – сказал Йоганн, – нашим
астрофизикам предстоит огромная работа по изучению этой кометы.
– Но она же взорвалась! – не удержался Билл.
– Вот именно, и нам нужно знать, почему, – глядя на Билла как на маленького, пояснил Йоганн, -