Исполнитель Желаний

Он повиновался. Холодная круглая блямба стетоскопа по нескольку раз присосалась к его груди и к

спинке.

– Всё в порядке, – сказала женщина в халате и, пометив что-то в карте, снова направилась к Эрну.

– Аллергии есть? – спросила она на ходу.

Он помотал головой.

– Операции были?

– Нет.

– Отлично.

Женщина-медработник подошла почти вплотную к Эрну.

– Теперь мне нужно ещё кое-что посмотреть, – произнесла она загадочно и с привычной

уверенностью потянулась к резинке боксеров, – это недолго.

– Не трогайте! – воскликнула Кира, встревоженно подавшись вперёд.

– Но мне нужно посмотреть, – спокойно удивилась женщина, остановив руку на полпути, – в форме

есть соответствующая графа…

– Мне плевать на вашу графу. Я сопровождаю несовершеннолетнего и имею полное право

регламентировать ваш осмотр, – выпалила Кирочка, напустив на себя как можно более самоуверенный и

наглый вид; она не на шутку встревожилась, опасаясь реакции загадочного электричества, призванного

защищать Эрна, и хотела, чтобы её внезапный выпад сошёл за потакание каким-то экзотическим

родительским капризам. Её безотлучное присутствие рядом с парнишкой, ежесекундная настороженность,

пистолет на поясе – со стороны это всё выглядело довольно странно. Надо было соответствовать какой-

нибудь легенде, в которую бы легко верилось простым людям. Пусть думают, скажем, будто Эрн сынок

каких-нибудь важных шишек, и к нему приставлена личная охрана.

– Это обязательно, я должна посмотреть. – упрямо повторила женщина.

– Обойдётесь.

– Да что это в конце концов такое?! Я медицинский работник. Вы мне мешаете! – сталкиваясь с чем-

то неожиданным и непонятным некоторые люди почему-то продолжают с невиданным упорством

действовать по стандартной схеме, будто стараясь силой подмять под себя подобно асфальтовому катку,

разбушевавшиеся обстоятельства. Владычица школьного медкабинета была настолько убеждена в

собственной правоте, что даже рассердилась. Она, дескать, уже двадцать лет осматривает детей, и прежде

никто столь вероломно не восставал против неё!

– Выйдите из кабинета, – велела она Кирочке с холодной враждебностью в голосе и повторила

попытку прикоснуться к резинке, прильнувшей к хорошенькому животику Эрна.

– Не трогайте, я сказала! – воскликнула Кирочка, еле сдерживая прорывающуюся панику, и

нервным движением выхватила из-за пояса пистолет.

– Ладно-ладно… – ошарашенно забормотала женщина-медработник, поднимая руки и расправляя

пальцы в знак того, что не собирается прикасаться к подростку.

– А теперь пишите, – приказала Кирочка, – в карту, что вы посмотрели всё, что надо.

– Хорошо-хорошо, – женщина-медработник попятилась к столу, – всё напишу. Только пушку

уберите. Вам нервы лечить надо.

– Я учту, – ответила Кирочка с улыбкой облегчения, вкладывая пистолет в кобуру. – Идём, Эрн…

– Ну народ пошёл… – недовольно пробурчала себе под нос, дописывая что-то в карте, женщина в

халате, едва за ними закрылась дверь. – Сумасшедшие… И кто им только выдаёт лицензии на ношение

оружия? Халтурит комиссия. Или взятки берет.

– Спасибо, что заступилась за меня, – прочувствовано сказал Кирочке Эрн, когда они вышли, – эта

тётка ужасно мне не понравилась. Я вообще не люблю, когда меня трогают.

– Не за что тут благодарить. Ты наивен, если думаешь, что я сделала это для тебя, – сухо ответила

Кира.

– Тогда зачем? – удивился подросток.

– А что, я могла, по твоему, допустить, чтобы её дернуло высоковольтным током? Вдруг включился

бы этот твой электрический колпак! – Кирочка вынула из-за уха папиросу и нервно прикурила, только

теперь Эрн заметил, что у неё немного дрожат пальцы, – Я спасала медицинского работника. Это был мой

долг.

Она жадно затягивалась, отвернувшись. Эрн молча шёл рядом, разглядывая асфальт у себя под

ногами. Он думал о том, что служба у Кирочки отнюдь не такая простая, как кажется на первый взгляд. А

иногда и опасная.

– Как ты будешь охранять меня в школе? Ты ведь не собираешься сидеть со мною за одной партой

на каждом уроке?

– Нет, я буду только встречать и провожать тебя. Школа – вполне безопасное место. Ни один

уважающий себя колдун не станет применять магию публично.

Чем больше свидетелей, тем сильнее расход энергии, это известная закономерность, ведь каждого

из тех, кто ВИДЕЛ, необходимо в увиденном УБЕДИТЬ, то есть сделать так, чтобы он поверил собственным

органам восприятия, на это тоже требуются силы, и немалые, но иначе никак – сопротивление сомнения

неубежденного свидетеля будет мешать колдовству, и если маг не слишком силён, оно даже может

повернуть процесс вспять.

Снова наступило молчание. В присутствии лейтенанта Лунь Эрн всегда почему-то ощущал смутную

неловкость, а она, должно быть, все ещё переживала свою неуклюжую выходку в кабинете, хмурилась и

раздраженно покусывала нижнюю губу. Из-за деревьев показалось ленивое осеннее солнце, полустертое

облаками, его рассеянный свет ронял на мокрый асфальт белые блики.

– Как по твоему мнению оно работает?

– Что? – Переспросила Кирочка. Заметно было, что перед этим мысли её витали где-то далеко, и

возвращались теперь оттуда не слишком охотно.

– Электрическое поле, которое… охраняет меня, – пояснил Эрн. Когда он произносил последние

слова, лёгкая тень смущения скользнула по его лицу, мимоходом подчеркнув его ясность и нежный молодой

цвет.

"И зачем это, почему?" – думала Кира, украдкой поглядывая на него, она уже находила в себе

зачатки той болезненной тревожности, которую может разбудить красота, когда ты точно уверен, что этой

красоте не суждено принадлежать тебе никогда; похожим образом писателей захватывает совершенство

чужого слова, а художников – полотна гениальных предшественников. Она ощущала свою беспомощность и

ничтожность рядом с той великой творящей силой природы, что оказалась способна так соединить,

скомбинировать все черты, чтобы настолько гармонично и правильно они сочетались! Эрн был так хорош,

что мучительно становилось от накатывающей внезапно при взгляде на него бессмысленности бытия;

словно венцом всего процесса творения, всей эволюции был он; но сама по себе красота ничего не

объясняла, и только сильнее бередил душу вечный вопрос: для чего всё это немыслимое совершенство

порождено – в чём цель красоты? в чем её польза? – красота не имеет смысла; но она – есть единственный

результат вечных творческих поисков Вселенной; бесчисленное разнообразие объектов, невероятное

множество комбинаций и всё ради того, чтобы… всего однажды – ведь ничто не способно повториться -

произвести на свет божий нечто вроде Эрна…

– Я не знаю, – небрежно ответила Кира, заставляя себя отвести глаза, – вероятно, защита

активируется, когда кто-то прикасается к тебе.

– А мне кажется, что ОНО – Эрн отзывался о светящемся куполе словно о разумном существе,

причём довольно почтительно, – чувствует намерение, с которым прикасаются… Когда до меня дотронулась

ТА – он выделил это местоимение интонацией, – женщина, оно включилось почти сразу…

– Что за женщина? – быстро спросила Кира. Эрну почудилось, что её глаза сверкнули при этом

неодобрительно.

– Да так… Одна… Знакомая Друбенса… – юному колдуну показалось невозможным ответить правду

именно сейчас, именно на этот вопрос и именно этой девушке. Кира испытующе глядела на него из-под

козырька фуражки.

– Ладно, меня это не касается, – сказала она сухо, – я делаю свою работу, а купол свою.

– Оно, может, – робко предположил Эрн, – и вообще не отреагировало бы на эту кикимору из

медкабинета… Не нужно было, мне кажется, поднимать такой кипеж…

Кирочку уязвило это замечание. Где это видано, чтобы сопливый юнец получал умудренного