Исполнитель Желаний

получая конфеты, шёпотом благодарили его. Некоторые зашуршали фанатиками сразу, остальные убрали

сладости в портфель, чтобы без спешки съесть их на большой перемене. Что такого? Билл свой дог исполнил

– он раздал конфеты и теперь каждый волен распоряжаться ими по своему усмотрению.

После уроков, проходя через большой сборный зал Билл остановился, заметив любопытную картину.

На полу в кругу своих почитателей сидел Десна, наиболее наглый и хваткий парень из класса, рот у него был

устроен таким образом, что когда он улыбался, зубов почти не было видно. Возле Десны на книге высилась

груда именинных конфет.

– Ну, – говорил он, подбоченясь, – феодал собирает налог, кто жмётся, получит перца…

Билл решительно приблизился к группе мальчишек.

– Погоди, это же мои конфеты. Я раздал их каждому и не позволю, чтобы все съел кто-то один. Это

несправедливо.

– Ишь ты, какой умный, – язвительно произнёс Десна, резанув Билла взглядом хитрых серо-желтых

глаз, – а что если они мне должны?

– Долги отдают той монетой, которой брали. Что-то я не припомню, чтобы раньше в нашем пансионе

раздавали в точности такие конфеты. Отдай из ребятам обратно. Тоже мне коллектор нашёлся.

Мальчики смотрели на Билла. Кто-то с сомнением, кто-то с испугом и затаенной надеждой.

Билл, надо сказать, близко не сошелся ни с кем из ребят, слишком мало прошло времени, да он и не

испытывал большой потребности в дружбе, он старался держаться со всеми приветливо и ровно. Мальчишки,

сидящие кружком на полу, нутром чувствовали, что если Десна сейчас полезет драться, Билл скорее всего

примет вызов. Хотя за драку и грозил выговор с лишением возможности увидеть родителей на выходных, они

случались в пансионе довольно часто. Такой уж народ мальчишки. Они боялись Десны, эти сидящие кружком

ребята, он сумел внушить им почтение тем, что любому из них при желании мог сделать больно. Морально

или физически. Десна обладал острым чутьем, он умел находить у других слабые места и, активно

эксплуатируя это умение, собрал вокруг себя нечто вроде стаи, держащейся на авторитете вожака. Но сейчас,

когда Билл этот авторитет своим вмешательством поставил под сомнение, Десна испугался. Он понимал, что

если отдаст сейчас хоть одну конфету, вся власть его будет проиграна.

– Ну… – он поднялся, сжав кулаки, – рыцарь справедливости, получи-ка свои сто грамм…

Он замахнулся. Билл, ожидая удара, отскочил в сторону. Мальчики наблюдали со своих мест, каждый

из них в тайне мечтал вернуть свою конфету.

– У него же день рождения, – очень тихо сказал кто-то из них. Невидимые весы были выведены из равновесия.

Многие колебались – чью же сторону принять? – привычный страх и лучезарная надежда сверкая словно грани

подброшенной вертящейся монеты попеременно овладевали умами.

– Именинник? Вот пусть и получит подарочек, – завелся Десна, – я верну вам по одной конфете, если

вы поможете мне его научить уму разуму… Пусть знает, кто здесь босс.

Рыжий плут решил, что таким способом он сумеет удержать в руках свою власть, создав видимость

того, будто несмотря ни на что, все решения принимает только он. Власть эфемерна, и в некоторые моменты

она держится на одной только вере, власть одного человека над другим не более чем фокус, трюк, неравенство

властвующего и подчинённого – есть, как правило, лишь убеждение каждого из них в силе или, напротив, в

слабости своих позиций. Кто-то из мальчиков поднялся. Тесня Билла к стене, Десна наступал, за его спиной

торчали головы последователей. Билл понимал, что если сейчас отступит, то непременно сделается мишенью

для насмешек, мальчишки не забывают чужого позора, но драться с Десной и его приспешниками

представлялось ему еще менее заманчивой перспективой.

– Ладно, ребят, – сказал он примирительно, – я отдал эти конфеты, и их судьба действительно больше

не моя забота.

Но Десне нужно было окончательно укрепить своё господство.

– Ааа… Рыцарь Справедливости… Получи!

Он размахнулся и толкнул Билла в плечо. Не больно, но как-то очень презрительно. Билл подался

вперёд и толкнул Десну в грудь обеими руками. Тот пошатнулся, и Билл, воспользовавшись секундным

промедлением бросился наутек, сразу за поворотом из сборного зала в коридор, навстречу ему попался

классный наставник, как всё-таки здорово, что он не застал драку… Но убегать было очень стыдно, Билл

чувствовал: он не смог отстоять ни справедливости, ни даже собственного имени. Оставалось только

надеяться, что его жертва хотя бы не осталась напрасной, и члены шайки Десны, в награду за свою

преданность ему, всё же получили назад свои конфеты, невесть по какому праву им узурпированные. Пусть

эти ребята всего лишь безвольные прихвостни наглого и хитрого парня, справедливость как таковая всяко

важнее, чем личное отношение Билла. Пусть едят его именинные конфеты.

Кличка Рыцарь Справедливости теперь прочно приросла к Биллу, он слышал ехидные шуточки

всякий раз, как проходил мимо Десны и его компании. Его задевала, конечно, не сама кличка; её, пожалуй,

можно было даже назвать звучной, это тебе не Щелезуб или Толстый Топтун, но обидно было то, что такое

благородное сочетание слов произносилась с презрением и насмешкой. Билл изо всех сил старался не

обращать внимания, он вспоминал то, что говорила ему мать. “Подействовать на душу человека можно только

любовью, сынок…” “Да где уж, так и поймут любовь деревянные затылки, приученные к тычкам…” Вряд ли

услышав из его уст: "Отдай, пожалуйста, ребятам конфеты…" – Десна послушался бы его… Тогда, скорее всего,

порция насмешек и тумаков оказалась бы ещё большей. Так что же означает в действительности мамино

"подействовать любовью"? Не разговоры, получается, и не кулаки. Эта любовь, верно, такое оружие, видя

которое у тебя в руках, противник волей-неволей поступает по совести… И что же она из себя представляет?

Может, она вроде магии – не увидеть, не пощупать, или вообще, чего доброго, выдумка… Волшебная музыка,

заслышав которую всё вокруг замирает, внимая, точно змеи под звуки дудочки заклинателя…

Так размышлял Билл, сидя на своей тайной скамеечке возле дальней калитки. Никто из ребят кроме

него не знал это место. Другие калитки не заслоняли так сильно разросшиеся деревья, они находились на виду

у наставников и охранников, запрещавших воспитанникам пансиона ''торчать возле них попусту'', а здесь

никто не отрывал Билла от его любимого занятия. Он прибегал сюда каждое утро до начала уроков для того,

чтобы смотреть как идут по улице в школу те счастливые дети, которые живут дома с мамой и папой. И

каждый по этой улице проходила одна девочка, она отчего-то занимала его сильнее, чем все остальные. С тех

пор как он её заметил, он старался не пропускать ни одного утра.

Стояла ранняя осень, и девочка носила строгое темно-серое пальтишко до колен, а в дождливую

погоду брала с собой маленький малиновый зонтик. У нее были темные волосы и серьезное бледное личико

с высоким лбом. Она степенно выступала, держа за руку свою маму, стройную даму в шляпке и на каблуках.