Страница 112 из 217
существование даже представить трудно, что же вы тогда делаете?
– То, что должен.
– Господи… Я вот всегда делаю то, что хочу… – немного виновато призналась Рахель, – кто-то из
философов, я точно не помню кто, я вообще плохо училась, говорил, что жить так, как живёте вы,
руководствуясь единственно чувством долга – это наивысшая степень порядочности!.. Рядом с вами я
чувствую себя такой эгоисткой! – добавила она с чувством, театрально встряхнув локонами.
– Ну что вы… – Крайст смягчил у Рахель этот внезапный взрыв недовольства собой ободряющей
улыбкой, – это я рядом с вами чувствую себя аскетом, помешанным на самоотречении. «Синюю» или
«красную» сумочку выбрать? – он не обидно передразнил её, – Боже мой, в таком случае я бы не купил ни
одну…
– А разве вы не аскет? – Рахель кокетливо прищурилась; подобный поворот беседы возвращал ей
утраченную было надежду соблазнить Крайста. – Если вы даже не позволяете себе пофантазировать в
удовольствие?
– Я? Аскет? Какое там..! – Билл махнул рукой и рассмеялся. – Я просто не склонен об удовольствиях
фантазировать, я привык их получать…
Рахель определённо нравилось происходящее; она кокетливо заулыбалась. Всё шло по
классическому сценарию… Кино-мачо всегда ведут себя примерно так, как сидящий напротив мужчина с
такими ошеломляюще синими глазами…
– Вы – моя мечта… – восторженно пробормотала Рахель, заглядывая Крайсту в лицо и накрывая его
руку, лежащую на столе, своей. Всякий раз, когда мир преподносил ей очередную иллюзию воплощения
волшебной грёзы, она приходила в экстаз.
– Ну, если я мечта, то могу ведь и исполниться, – заметил Билл, погасив хитрые огоньки в глазах
коротким взмахом ресниц.
Отпустив его руку, Рахель слегка напряглась.
– Все мои мечты приносят с собой, сбываясь, неприятности…
– И на этот раз они не исключены. Скорее, даже гарантированы, – весело сообщил Билл.
Рахель вскинула на него разочарованно-удивлённый взгляд:
– Простите, но я не совсем понимаю вас…Что это значит?
– Я вас брошу. Сразу. Исчезну перед рассветом, словно меня и не было никогда. – спокойно ответил
Крайст. Обыденный тон, которым было сделано это заявление, ещё сильнее шокировал бедняжку Рахель.
Возмущенная, раздосадованная, недоумевающая, она порывисто вскочила из-за стола. Последняя
сказанная Крайстом фраза никак не вязалась с тем образом, который успел сложиться в её сознании.
– Ну… Спасибо, что хоть предупредили. В таком случае вам лучше так и остаться мечтой! –
выпалила она и, замолчав, оскорблённо поджала губки.
Билл продолжал сидеть и спокойно улыбаться, глядя снизу вверх на госпожу Грик, внутри которой
в тот момент бесновалась буря, своими вызывающе ясными, ни в чём не виноватыми глазами.
– Вы очень мудры Рахель, страшащемуся лишиться лучше не обретать, – изрек он, делая знак
проходящему мимо официанту.
Ответом ему был удаляющийся сердитый стук тонких каблучков.
9
Кирочка лежала в постели с открытыми глазами. Тревоги о пророчестве всегда приходили по ночам,
когда одна за другой тихо и медленно ложились на дно взбаламученные дневной суетой легкие песчинки
мыслей. Она взяла с ночного столика наладонник, задумчиво полюбовалась своим отражением в его
мёртвой черной поверхности…
Обмен личными сообщениями между офицерами особого Подразделения не был запрещен открыто,
но и не поощрялся, тем более на дворе стояла ночь, тёплая летняя ночь, полная шорохов, звёзд, кружевных
лунных теней… Мало ли, что могут о ней подумать… Впрочем, Крайст, Кирочка это знала точно, не станет
копошиться в ворохе возможных подтекстов ситуации… Она всегда будет существовать для него в обличии
конкретного факта – «было», «не было» – а кто что при этом подумал – шелуха – прошлогодняя листва,
которую уносит ветер или досадливо сметает швабра дворника…
Набранное сообщение выглядело вполне прилично:
л. Лунь: Как-то тревожно мне, Крайст. Со мною произошло нечто необычное, и, боюсь, оно теперь
не отпустит меня.
Кирочка немного помедлила перед тем, как нажать на поле с надписью «отправить». Всё же ей было
неловко… Вдруг Крайст спит… или… не дай Боже! …проводит время с женщиной… И тут встревает она со
своими дурацкими страхами!
Однако, Билл ответил почти сразу:
л. Крайст: отпустит, куда денется, если сама не будешь удерживать. Приветствую. Что стряслось на
этот раз? :-)
л.Лунь: Мне погадали на картах…
л.Крайст: Катастрофа! :-) Небось, предрекли роковую любовь? :-)
л.Лунь: Тебе смешно?
л.Крайст: Конечно! :-) Ведь тебе же её предрекли, а не мне. Предрекли бы мне, я бы и сам
испугался до смерти :-)
Кирочка почувствовала, как губы её поневоле начинают складываться в улыбку.
л.Лунь: По-твоему, роковая любовь – это самое страшное? :-)
л.Крайст: А что может быть страшнее? :-)
л. Лунь: Ну… Не знаю… Штука в том, что мне не предсказали ничего конкретного… Просто «нечто
недоброе».
л.Крайст: Зло и благо относительны. Не ломай голову. Зачем вообще бояться того, чего даже не
можешь как следует себе представить? :-) Это нерациональное расходование эмоциональной энергии.
л.Лунь: Спасибо, Крайст.
л.Крайст: На здоровье. Не забывай, что страх легче всего внушить, и труднее всего изгнать, ибо у
нас, существ мыслящих, он изначален: осознание собственного существования с первой секунды идёт рука
об руку с протестом против собственного исчезновения…
Отложив наладонник, Кирочка почувствовала внезапное облегчение. Тревоги не осталось и следа.
Теперь ей было спокойно и хорошо, а карточное гадание представлялось совершенной глупостью.
Крестовый король, валет и туз… Надо быть полной дурой, чтобы придавать цветным картинкам,
сброшенным на пол сквозняком, какое-то глобальное жизнеопределяющее значение!..
Кирочку выбралась из постели и, подскочив к комоду, выдвинула ящик, на дне которого сложены
были её странные чёрные статуэтки.
Найдя среди них ту, что изображала хрупкую девушку, напряженно глядящую на запертую
шкатулку в своих руках, она перевернула её и, поднеся к ночной лампе, прочла на дощечке-подставке снизу
почти незаметно нацарапанное слово:
СТРАХ
ГЛАВА 14. Тени минувшего
1
Урсула, симпатичная маленькая брюнетка с ямочками на щеках и тонкой шейкой, стриженая под
мальчика, на которой женился, как принято говорить ''по залету'' Лоренц Дорн, тот самый, с которым Нетта
мечтала танцевать на дискотеке в восьмом классе, стояла в прихожей и заботливо поправляла своему мужу
бабочку, провожая его на встречу выпускников. Ее огромный круглый живот – она носила второго ребенка -
упирался в Лоренца Дорна – успевший со школьных времен порядком раздаться вширь, он был туго
упакован в стильный костюм-тройку и издалека благоухал популярной туалетной водой.
– Только смотри, не пей много… – заботливо напутствовала мужа Урсула, – Помни о своей
поджелудочной…
– Ладно, – отмахнулся Дорн.
Он склонился к жене, небрежно коснулся губами её виска, не поцеловал, нет, мазнул слегка.
– Пока.
Его тяжелые шаги обрушились на лестницу. Он был из тех мужчин, которые не могут долго
сохранять чувства к одной женщине. Есть такие ленивые души, не умеющие находить новых граней в
привычном и постоянно требующие смены декораций.
У Лоренца Дорна регулярно рождались претензии к окружающему миру: начальник, по его мнению,
слишком много занудствовал, депутаты чересчур нагло воровали, дворники плохо мели тротуары – и всякая
претензия создавала в его голове невнятное желание куда-нибудь деть причину недовольства; Лоренц Дорн