Владычица ветров

   Зюльк "поймал" лезвие в плечо, когда уже бежал прочь из того хаоса, в который обратился зал. Ранение было бы смертельным, если бы рука одурманенного принца была точнее. Но так, у Трехпалого остались шансы на выживание. Он отыскал рычаг тайного хода и скрылся, чтобы уйти в укромное место, где может найти приют любой из общества теневых убийц.

   Дир же старался устоять на ногах, когда стены, пол, потолок совершали свой сумасшедший танец, и из них вырывались жуткие бесцветные рожи демонов, чудовищ, некогда казненных принцем воинов.

   Жуткий мертвец вцепился в его высочество, чтобы вырвать его сердце. Дир рычал, угрожая ему мечом. В ушах звенел бешеный пульс, кровь вскипала в жилах.

   - Онобэ нарте! - выкрикивал кодовые слова мертвец, в котором принц никак не мог опознать собственного друга.

   Часть 11.

   Слуги великих господ не знают покоя ни днем, ни ночью, потому селятся не далеко от своих хозяев, а порой и вовсе спят под их кроватью. Браки они тоже заключают меж собой - чернь к черни и под надзором господ. Повариха Итиль точно также нашла и свою судьбу: в доме его высочества, а точнее на кухне, куда изредка, а все ж таки заходил видный (такого ни с кем не спутаешь) мужчина по имени Хим. Он служил в замке псарьим, дрессировал господских любимцев - особую породу охотничьих, с которой его высочество изредка выбирался на охоту. Порода была страшнее оборотней, а сам Хим не краше своих подопечных. Но Итиль, эта славная и строгая женщина, нашла что-то даже вот в таком зверю подобном мужчине. Впрочем, Тьма тоже отыскала нечто в душе Дира. И судить их за то нельзя.

   Тора находилась в доме поварихи, и думала о собственной слепоте. Она слышала и прислушивалась к окружающему миру, умела понимать его. Но, похоже, до сих пор не научилась пользоваться зрением. Хотя нет. Она попробовала сосредоточиться. Ведь сегодня днем же получилось видеть глазами огня. Ведающая прикрыла веки. Отрешилась от шума вокруг и постаралась не реагировать на пристальное и недовольное внимание членов большой семьи. Все дети (а их было шестеро) расселись на приличном расстоянии вокруг нее. Глава семейства издавал недовольные звуки в углу - ворча и бормоча гадости около камина. Он-то ли собирал слюни, чтобы потушить ими пламя, то ли боялся ими подавиться. Все с нетерпением относились к появлению ведьмы в доме, недовольно мялись, но при этом проявляли любопытство. Не боялись здесь Торы только двое: мать и ее больной сын. Итиль сидела на коленях около единственной кровати, на которой лежал ребенок. Она нервно мяла руки. Мальчик харкал кровью, и с надеждой глядел на ведьму, ожидая увидеть чудо. Ребенку так хотелось встать на ноги, бегать во дворе и играть с другими детьми.

   Торе удалось сосредоточиться и заглянуть в тело ребенка, найти поврежденные органы, охваченные болезнью.

   - Кто-то должен сидеть с ним целыми днями. - Предупредила она, взяла с пола сумочку с травами, которые так долго собирала, прислуживая Этану. Выбрав пять мешочков, высыпала их содержимое в маленькую деревянную кружку, перемешала. Потом оттуда отсыпала немного в другую кружку и залила горячей водой. Снова размешала и, приподняв голову ребенка, залила ему в рот немного отвара. Ребенок скривился, хотел выплюнуть. - Нет! Жуй лепестки. Неприятно, но старайся.

   Малыш нехотя справлялся с заданием. Ему хотелось кашлять, да только не получалось из-за занятости.

   Его врачевательница нагнулась ближе и прошептала на ушко:

   - Тебе сегодня приснится дивный сон. Чудной. Ты будешь в оковах. Рви те оковы! Если разорвешь их - то и бегать будешь! А когда встанешь на ноги (на третий день), запомни хорошенько этот момент. Запомни, как приятно быть сильнее болезней! И ты никогда не будешь слабым!

   Малыш очень внимательно слушал колдунью, словно зачарованный. И, наверное, это не понравилось отцу семейства, потому что в следующую секунду Тору ухватили за плечо и оттащили от постели. Чуть ли не пинками выпроваживали из дома, бросив практически у порога, намекая, что ей больше не стоит находиться в обществе чистых перед богами людей.

   - Не смей трогать ее! - вступилась Итиль, закрывая собой девушку, когда супруг собирался ударить ведающую. - Она помогать пришла. Ты должен благодарить ее.

   - Она травит его! - кричал мужчина. - Она из него послушного мертвяка сделать хочет.

   - Она принца спасла. Думаешь, ребенка отравит?

   - То принца, а это наш сын. Да и кто знает, что принца мертвяком еще не сделали...

   - Не сделали! - Поднялась гордая ведьма, потребовав подать ей сумку с травами. - Если бы я обращала людей в послушных мертвяков, терпела бы я вас?

   Но слова девушки оставались непонятными черни, совершенно не привыкшей думать, рассуждать, стремиться к чему-то.

   - Заставляй сына пить настой и жевать листья. Через два дня он поднимется с постели.

   Девушка ступила за порог и в очередной раз пообещала себе не делать добра тем, кто не ценит этого. То есть - перестать помогать людям в принципе. Хотя одному человеку она по-прежнему готова оказать любую услугу: спеть колыбельную, излечить от бессонницы и определить яд в его еде. От ощущения, что принц Этан - часть ее семьи, Тора никак не могла избавиться.

   - Прости его! - выбежала вслед за ведающей Итиль, она была готова руки целовать той, которую считали ведьмой.

   - Не нужно. - Пожала плечами Тора. - Знаешь, что он собирается бить тебя за то, что ты звала меня?

   Женщина смущенно опустила глаза. В этом мире так было принято - терпеть побои от тех, кто считает себя владельцами всего живого, сильными и непобедимыми.

   - Ты можешь все изменить. Просто не позволяй ему внушать тебе, что ты слаба. - Посоветовала ведьма.

   - Ты гораздо сильнее, но почему позволяешь другим так обходиться с тобой? - сомнительно отнеслась к совету кухарка.

   - Теперь у меня появилась цель, чтобы жить... - Усмехнулась ведьма. - Прощай. Твой мальчик многое изменит, когда вырастит.

   Немного помедлив, она сделала шаг вперед. Остановилась. Оглянулась и сказала Итиль:

   - Завтра я не буду говорить с тобой.

   По щеке женщины покатилась слеза. Она не могла попросить ведьму об этом. Но ее отношение к наложнице принцев уже начинало оставлять грязные пятна на добром имени кухарки. Слуги, соседи быстро распускали слухи, они доходили до ушей мужа, расстраивали детей, которые такими темпами могли стать изгоями. Возможно, завтра Итиль пришлось бы врать и клеветать... Так что Торе подумалось, что так будет проще - обрубить все дружеские чувства сразу.

   Рабыне предстояло вернуться к своему истязателю. Она удрала из темницы, пока хозяина не было.

   Девушка свернула направо из той части, где жили слуги, и вышла на дорожку к центральной площади. Ее слабые шаги отзвуком эха отталкивались от стен и смешивались с мягким треском факелов. Кузнечики, отчего-то, пропустили ночной концерт и не стрекотали в траве, как делали это обычно, а лишь испуганно перекрикивались. Постовые вели себя крайне сковано. И тишина в замке настораживала. Тьма нервничала, прикованная цепью. Ей хотелось лететь... Но куда?

   - Не дай ему умереть! - требовал дракон.

   Ведающая сделала большой глоток воздуха, пробуя его на вкус, и он оставил привкус крови, на языке так и чувствовалась ее соль.

   У двери стояли воины. Внутри Гай и Этан подпирали стены, с опаской посматривая на принца, лежащего на постели. Он то и дело пытался дотянуться до горла лекаря, пытавшегося или пустить ему кровь, или осмотреть.

   - Онобэ нарте! Онобэ нарте! - неустанно приговаривал капитан. Друг, несмотря на свое состояние, прислушивался к его странным словам и разжимал руки, выпуская свою жертву. Но тут же продолжал бесноваться, сбрасывая с прикроватного столика пузырьки, которые туда водружал лекарь.

   Его высочество принц Дир выглядел смертельно больным: горячковатые глаза с полопавшимися сосудами, серые впадины под глазами, темный цвет кожи, дрожащие руки и бледные губы. Он прерывисто дышал, хрипя на вдохах. Но его сила по-прежнему оставалась при нем и направлялась она на всех, кого принц считал врагами. Гай тоже выглядел не лучшим образом - ему досталось от его высочества. Капитану чудом не выпустили внутренности. Камзол и рубаха напитались кровью. На животе виднелась рана.