Стезя

Снега Самотлора

Вступление Гонит «Татра», снега утюжа, Вьюга поет – на белый свет. Для тарана заходит стужа И откатывается в кювет. Я душой принимаю гонку, Я глазами в дорогу врос. Гулко вздрагивает бетонка, Вырываясь из-под колес. Глушь таежная, снеговая, Ветры в спину, грозя, свистят. И воронки болот зияют, Будто нас поглотить хотят. На пути в знаменитый город, Пробивая порядки вьюг, мы летим целиной, которой Никогда не пройдется плуг. Все, чем раньше душа дивилась, Все, чем жил я до этих пор, Безоглядно соединилось, Словно в выдохе – САМОТЛОР! 1. Панорама Самотлора Панорама Самотлора – Снег хрустящий, как слюда, Да болота, на которых – Чахлых елочек гряда. Был приют нечистой силе Возле всякого куста. Даже ханты обходили Эти хмурые места. Сколько их в урмане диком Мест с испуганным зверьем! Мест с морошкой и брусникой, И заброшенным жильем! И повсюду – в жуткий холод, В беспощадный летний зной, Побывал наш брат-геолог, Комаров кормил собой. И вошли во славу сразу. Не забудет их Тюмень: День березовского газа, И шаимской нефти день! День разведчиков, открывших Усть-Балык и Уренгой. Дни товарищей погибших Под таежною звездой... Панорама Самотлора – Свист поземок ножевых, Те же топи, на которых – Ожерелье буровых. И окрест – Над всем простором! Гиблой ржавчиной болот, Трубы, факелы, опоры Подтверждают: нефть идет! 2. Татьяна Сидит девчоночка и плачет Одна в простуженном балке. От фар машинных «зайчик» скачет По изморози в уголке. Согреть бы чай, наладить ужин, Огонь в печи давно истлел. На стенке плащ, забытый мужем, И тот от изморози бел. Стучат о крышу ветви сосен, Там месяц сумрачный висит. И чей-то голос: «Бросил! Бросил!», Как на ветру белье, скрипит. В окне полуночно и тихо Уснули белые дома. Высокая, Как журавлиха, Стоит сибирская зима. 3. Володя Зотов Нет, я не знал ее печали, Ее лицо, ее глаза... А с ним мы «Татру» выручали, Под скаты шубы побросав. И вот сидим, и душу греем В дому – на пятом этаже. И валенки на батарее Почти оттаяли уже. И шубы сохнут постепенно В тепле – квартирном – у двери И фотокарточки на стенах... Он подает одну: – Смотри! Он подает одну. Известно, – С улыбкой, радость не тая. – Такой не снилось и... Невеста? – Жена, – вздохнул он, – Не моя!.. Двойные рамы ветер гложет, Простыли стекла изнутри. – Татьяной звать... – А муж-то, все же... – Удрал он, Черт его дери. 4. На Лежневке На морозе белой масти, Озверев, в снегу, в пыли Экскаватор рвет на части Глыбы стылые земли. Из песчаного карьера, Из ковша – наискосок – Он плывет – тяжелый, серый, В кузова машин песок. И на гулком перегоне, Возле кромочки болот, Вся она, как на ладони, Технология работ... По кабине хлещут ветки, Зотов трудится молчком. Он на «газ», как на гашетку, Давит правым сапогом. И бегут кусты и кочки Чудом из-под колеса. Перед узеньким мосточком Завизжали тормоза. Но Володя – парень ловкий, «Газанул», – – Не унывай! Стоп! Приехали. Лежневка... – Ближе к трактору давай! – – Тракторист – он знает дело: Пишет в воздухе рука. Шапка сбита на бок смело. Только шубка коротка. Только челка как-то странно На крутую бровь сползла. – Как зовут тебя? – Татьяна... – И к Володе подошла. И пошли кружиться хлопья, – Вьюга пляску завела, А Володя дверкой хлопнул, Улыбнулся: – Не ждала? И студил нам ветер лица, Снег уметывал в снега... Дай им сил – К любви пробиться Через топи и снега! 5. На четвертой дожимной Как-то в полдень в балочке старом Обогреться пришлось в гостях. Руки тер инженер Макаров, Говорил мне: – Мороз? Пустяк! И серьезно, уже без позы, Признавался мне от души: – Комары пострашней мороза. Снег уходит, острят ножи! Будто платит им кто отменно За разбойничий этот пыл... – Закурили. И штык антенны – Над «Спидолой» в дыму поплыл. Снова ветер скулил голодный. Думы всякие навевал. Огонек – полевой, походной Бойкой рации задремал. Да белели в окне булиты, Факел пламя метал в простор... С оператором знаменитым Все не клеится разговор. Он дымит себе сигаретой, Независимый сделав вид: – Есть приятель у нас... Да где ты? Покажи-ка себя, джигит! Да смелей! – Подмигнул Макаров. А балок посреди тайги Содрогался в морозных, ярых, Леденящих когтях пурги. И, наверное, для потехи Кто-то вспомнил тут, как на грех: Выдает зима на орехи Здесь южанину больше всех! Он и сам не дает ей спуску. До ушей натянув пальто, Костерит Сибирь не по-русски, – Все равно не поймет никто! Посмеялись, и вновь серьезны, Осень вспомнили и весну... – Можно, парни, терпеть морозы, Если это – за всю страну! 6. Буровая В синеву Самотлора Взнесенная грубо, Буровая железный Отмерила взгляд, Опуская в планету Бурильные трубы, – В нефтяные глубины, Как здесь говорят. Буровая урчала Шипела, Гремела. И канаты, как вены, Вздувались на ней. Я впервые глядел на нее, Оробелый, Наблюдая в сторонке Работу парней. Мне бы тоже зеленую робу – От ветра Да собачью ушанку. Пусть стужа прижмет, Я б узнал, как в темнице – Три тысячи метров, Черноокая нефть Вызволения ждет. Мне б стоять на высоком помосте У края, Рядом с первым бурильщиком, Что за дела! Нас хвалил за сноровку бы Мастер Китаев На рабочем собранье, Где б Таня была... Остывали багряно Вечерние краски. Не принес тишины Самотлорский закат. И темнели помбуров Защитные каски, – Боевые, суровые Каски солдат, мне казалось: И сумерки нефтью набухли, И не туча над вышкой – Фонтан нефтяной. Слово мужество Пишется С маленькой буквы, Я его учредил бы писать С прописной. 7. Встреча на дороге Я по тайге мотался снова, Об этом память дорога, Но не обидел черствым словом Я самотлорские снега. Бывал на тех тропах лосиных, Где словно в вечных гаражах, Стальные пленники трясины – В болотах тракторы лежат... Опять в пути. Блокнот в кармане. Водитель хмур: метель с утра... А где мои – Володя, Таня? Какие им в лицо ветра? Они, должны быть, вместе где-то, Да я и сам считал давно, Что в загсе местного Совета У них со свадьбой решено. Эх, тары-бары, разговоры!.. И вдруг, как есть, на всех парах Навстречу – прямо к Самотлору Три «Волги» – в лентах и шарах. И посветлели наши взгляды: На них – на черных, вороных. Они несли – три свадьбы кряду Сквозь ожерелье буровых. И так весенне сердце билось На той бетонке кольцевой. А свадьбы шли, метель стелилась Во след им белою фатой. 8. Митинг В апрельский день, у общежитий, На «пятачке», вблизи болот. Ударил вдруг в ладони митинг, Таежный вздрогнул небосвод. Наполнил яростью весенней Моих ровесников дела. – Сегодня трассою к Тюмени Нефть самотлорская пошла! И улыбалась поминутно Братва с «четвертой дожимной», И Зотов – в ватнике мазутном, И Таня – в шапке меховой. Давно остались за снегами И та печаль, и то жилье. Давно горячими руками Согрел он рученьки ее... Опять к лежневкам шли машины, И говорил их грузный вой, Как труден путь к земным глубинам, Как будто он – к душе живой. Вместо эпилога Каких ветров еще хлебнуть В широтах северных придется? И где еще он оборвется, К людским сердцам начатый путь? Еще шагать не мало дней Еще раскроется не скоро Пред взором Родины моей Вся панорама Самотлора! Где взята с боя – даль и близь, Где слабых нет, Где все герои. Где все республики сошлись Под наше небо молодое. 1973-1974