Страница 22 из 25
Гостей встающих. Адских мук
В ней грудь наполнилась опять
При страшной мысли — опоздать!
И пышет вновь любви в ней жар;
Влагает в роковой футляр
И жизнь и смерть она, потом
Оттискивает герб на нем
Печаткою из хрусталя,
Дарованной от короля.
Затем по лестнице назад
Сбегает опрометью в сад,
Бежит, и гул глухой речей
Вдали пирующих гостей
В ней страхом сердца превращен
В какой-то гром, в какой-то стон,
И даже шум ее пугал
Ее летучих покрывал.
Так, не примечена никем,
Бежит к фонтану, где меж тех
Одна, как добрый, верный страж,
Стоит Адель, покуда паж
Спокойно спит наедине;
Сейчас лишь только он во сне
Перевернулся в первый раз,
Не открывая сонных глаз.
И вырвав грамоту из рук
Княжны, чуть дышащей от мук,
Отважно фрейлина спешит
К пажу, который крепко спит,
И смелой, твердою рукой
Влагает свиток роковой
В шнурок, висящий на паже,
Потом подходит к госпоже.
Теперь избыток юных сил
Княжне внезапно изменил,
И тщетно силится вздохнуть
Ее истерзанная грудь,
По телу трепет пробегал,
И на ланитах померкал
Румянец жизни, и, бледна,
Готова в обморок княжна
Упасть, и слабою рукой,
Холодной, бледной, неживой,
Принцесса ищет, где б найти
Себе опору на пути.
И тихим голосом своей
Подруге шепчет: «Поскорей
Уйдем. Ах! лучше умереть
Чем муки адские терпеть,
По странной прихоти судьбы!
Мне сил не станет для борьбы
С моим позором! Для чего
Мне показала ты его?»
«Княжна! — сказала ей Адель,
Схвативши за руку. — Ужель
Всех трех погубите вы нас
Напрасным страхом в этот час?
Так успокойтесь же, и Бог
Пошлет конец вам всех тревог!»
Сказав, поспешно увлекла
Княжну из этого угла
Густого сада в глубину
Аллей тенистых, где одну
Ее оставила, стрелой
Пустившись в княжеский покой.
Кладет в корзину здесь она
Бутылку старого вина,
И хлеб, и фруктов золотых,
И много лакомств дорогих,
Какими древле средь пустынь
Фригиец угощал богинь,
Когда еще виною зол
Елену в Трою он не ввел.
Затем с корзиной мчится в сад
И мимоходом мечет взгляд
Туда, где спал он до того,
Но там уж не было его.
Так прибегала наконец
В аллею лип, где, как мертвец,
Бледна и страшно ослабев,
Лежала чудная из дев.
И подкрепив в ней силы вновь
Питьем и яствами: «Любовь, —
Адель сказала, — да убьет
На сердце вашем страх забот.
Так довершите же вполне
Ваш смелый подвиг. Верьте мне,
Теперь настал великий час,
Счастливейший из всех для вас,
И колебанья каждый миг
Теперь по следствиям велик».
Перстами нежными княжна
Берет к устам сосуд вина,
И взор прекрасной девы вдруг
Блеснул восторгом после мук.
«Быть может, было то во сне, —
Адель сказала вновь княжне, —
Но только помню как сквозь мрак,
Предсказывал какой-то маг
Милорду королю давно:
Так будто свыше суждено,
Что обручальное кольцо
Вам даст не царское лицо,
А сын крестьянина — сбылся,
Быть может, сон?»
Но вспыхнув вся,
Княжна в ответ: «Слыхала я
Об этих баснях! Для меня —
Была б позорная судьба
Женой быть смерда и раба!»
«Но Богом избран он самим, —
Адель сказала. — Как же с Ним
Бороться нам? А Божий друг
Не может быть из низких слуг».