Страница 14 из 27
- Шайтан бы тебя забрал! Сначала играть научись, потом струны терзай, - сонно пробубнили рядом.
Амин вздохнул и, опустив голову, покосился на степенно шагающего справа верблюда. На верблюде - чужом, выпрошенном у кого-то из торговцев - покачиваясь, ехал закутанный в хаик Валид. И монотонно критиковал горе-музыканта, который всё равно ничего, кроме рабабы не слышал.
А вот Амина раздражало. Всё, начиная от непрекращающейся весь день жары до песка, забивающегося где можно, и где нельзя.
И есть ведь такие счастливчики, которых волнует только игра какой-то рабабы!
- Ну что за ноту ты взял, шайтан, - сонно бубнил мальчик.
В подобные моменты Амину хотелось спустить его с верблюда на землю и заставить идти до заката пешком. Тогда бы живо перестали волновать все рабабы мира.
Но Валид, первым же утром вкусивший прелести путешествия по пустыни, быстро подыскал себе более удобный способ передвижения. Первой его идеей, правда, было ехать верхом на Амине - дескать, это не он царевны ради невесть куда тащится, так зачем бедному ребёнку страдать?
От чего ребёнок сейчас страдал, так это от безделья - поэтому дремал сутки напролёт, разве что время от времени спрашивая, когда они дойдут до Весты - города в устье двух полноводных рек - Бадры и Атаны.
Амин же спрашивал себя, кто будет платить за верблюда, когда до города они всё-таки дойдут...
Пустыня становилась терпимой, только когда садилось солнце - и Амин уже понимал, почему кочевники поклоняются скорее месяцу-Вадд, чем Аллат. От жаркой богини солнца они ничего хорошего не видели.
Останавливались обычно в оазисах или у известных только бедуинам колодцев. От холодной воды сводило зубы, но Амин пил, захлёбываясь, - как и верблюды. И всё равно потом мечтал о фонтанах, теперь прекрасно понимая, почему и у людей, и у зверей при виде источника на бахрском рынке загорались глаза.
Валид слонялся рядом и канючил сладости. Периодически они мальчишке даже перепадали - от сердобольных торговцев, купившихся на жалостливую детскую мордашку.
- Скря-а-ага, - бурчал мальчишка, если получал от ворот поворот.
Амину он говорил то же самое. Но тратить на такую ерунду деньги юноша не желал, даже если приходилось выслушивать бесконечное нытьё.
А ныть мальчишка умел. И ещё совершенно не был приспособлен для путешествий.
- Какой же из тебя путешественник, - ворчал Амин, отшвыривая от визжащего мальчика скорпиона, - если ты даже такой мелочи боишься.
- Я не боюсь! - пищал Валид. И подпрыгивал от ужаса, если Амин шутливо подгонял скорпиона к нему. - Прекрати!
Скорпион бежал, Валид - тоже, но в другую сторону. Да так, что пятки сверкали. И мог пропасть до следующего утра, обнаружившись в компании какого-нибудь пьяного торговца или его слуг, которые до этого мальчишку угощали.
Вот только вечером неизменно находился рядом с Амином, изводя нытьём и капризами. Поэтому когда солнце село, а мальчик вместе с верблюдом вдруг куда-то слинял, Амин забеспокоился: либо очередная каверза, либо... ну не мог же несносный мальчишка потеряться по дороге! Это сложно - караван большой... если только совсем заснул и свалился с верблюда... но тогда тот бы всё равно шёл рядом...
Амин бесцеремонно бегал от костра к костру, беспокоя отдых уставших караванщиков, расспрашивая про мальчишку. Пока не услышал:
- Эй, ибни, твоего сорванца не Валидом зовут?
Высокий пожилой бедуин (с красно-белым платком-куфией, прикрывающим седые волосы и отчасти - морщинистое, обожжённое солнцем лицо) щербато улыбнулся.
- Идём, отведу.
Конечно, мальчишка уже напросился кому-то в шатёр "в гости". И только Амин хотел его увести, как возмутился не только "сорванец", но и хозяева - о гостеприимстве бедуинов ходили легенды. Рассказывали, что сам месяц-Вадд порой спускался к пустынникам - испить чашечку горького ароматного кофе. Оттого и была ночь так благосклонна к кочевникам - намного приветливей, чем сестра Вадда - яркая Аллат.
Бедуин, в чей шатёр забрался Валид, путешествовал с тремя детьми, младший казался ровесником Валида. "Пусть их", - наливая Амину кофе, улыбался бедуин.
Амин со вздохом согласился и попытался поддержать разговор хозяина и пришедших к нему друзей. Но любая речь в конце концов сводилась к верблюдам, а в них юноша не понимал ничего.
- Что это у тебя?
Амин вздрогнул, поняв, что задремал во время очередного рассуждения о том, какая верблюдица лучше.
Один из гостей, до боли напоминающий хозяина шатра - видать, родственник - указывал на выглядывающую из-за пояса юноши джамбию.
Амин нехотя достал кинжал.
Бедуины восхищённо затараторили, перейдя на своё наречие. Клинок пошёл из рук в руки. Добрался до хозяина.
- Сталь древних! - восхищённо причмокнул пожилой бедуин. - Сокровище у тебя, ибни, береги его. Говорят, сталь древних - дом для джина...
Детвора, крутившаяся неподалёку, тут же насторожилась. Зашуршала тихонько: "Расскажи, расскажи", - предвкушая интересную сказку.
Кочевник улыбнулся, отдал джамбию Амину и смилостивился.
- Ну хорошо. Слушайте...
Амин снова задремал, уплывая в уютном аромате кофе. Рядом примостился Валид, положив голову юноше на колени и тихонько посапывая во сне.
- ...Так же мариды, - раздавалось сквозь дрёму, - вторые по силе из джинов. Больше всего они любят загадывать загадки и если смогут запрыгнуть на плечи, то свесят уродливые ножки. И так их не скинешь...
Восхищённо-заворожено ахали дети, наверняка не раз и не два слышавшие эти истории.
- ... или любимое дитя Аллат - солнечная птица Анка, птица-совершенство, - Валид завозился, и Амин на мгновение вынырнул из дрёмы. - Нет для неё ничего важнее, чем потомство, за украденных детей жестоко мстит Анка...