Страница 18 из 55
Последним оным съездом богатырскія потехи кончились. На место сраженія выехало двенатцать человек играющих трубачей. За оными следовала торжественная колесница; оная приближилась к тому месту, где заседали судьи. Начальствующій из оных повелел чрез бирюча[15] объявить всенародно о удостоенных награжденія чрез отличные подвиги. Из торжественной колесницы вышли четыре великолепно одеянныя из ближних девиц Государыни полянской. Первая из оных, подступив к Вадиму, подала ему в подарок от имяни государей своих великой цены конской убор, сделанной из золота с драгоценными камнями; и в самое то время верьховный конюшій подвел ему белаго красиваго коня, покрытаго аксамитною и жемчугом вынизанною попоною. По принесеніи обыкновенной благодарности, Вадим отдал онаго своему оруженосцу. Второй подарок получил ржавой богатырь; оный состоял из златаго венца, с серебряным кованным щитoм. Третье награжденіе, состоявшее в литом серебряном шеломе, в коем перья Африканских птиц воткнуты были в изумрудное влагалище, получил Солан. Четвертое воздаяніе за отличность досталось рыцарю, бывшему в золотых латах с черным военным поясом, и состояло в золотых осажденных Самоцветными камнями острогах, и копье. После того все как победители, так и бывшіе на подвиге рыцари и богатыри приглашены были ощ оных девиц на ужин к Княжескому столу.
Как по обыкновенной учтивости во время раздаянія подарков богатыри должны были опустить личники своих шеломов: Вадим с удивленіем взирал на прекрасныя лица ржаваго богатыря, и бывшаго в золотых лaтaх с черным поясом. Перваго черты являли ему некое сходство с знакомым ему лицем; а втораго имели привлекательное действіе на его чувства. Ни место, ни время не позволяло ему осведомиться об них, кто они таковы. Все между тем удалились; и Вадим, возвратясь к Солaну, пріуготовлялся с ним появиться во дворец в торжественном одеяніи.
Я еще не слыхивал о богатырских потехах, сказал Избор; мне они нравятся, и я со времянем думаю учредить оныя в моей столице. — Да, Ваше Величество, примолвил пришедшій тогда нечаянно Славомір; упражненіе сіе для Монарха весьма приличнее псовой охоты. Подвиги сіи изобретены не для единой забавы: предки ваши всегда в мирное время учреждали оныя для навычки и побужденія юношества в трудах и подвигах ратных. Отличіе на оных и слава, пріобресть пред прочими награжденіе, возбуждают благородное соревнованіе. Юношество привыкает необходимо в воинских упражненіях, чтоб быть способным участвовать в таковых потехах, и тщиться пріобрести над прочими верьх; а из сего выходят искусные витязи. Начертаніе таковых уставов есть еще у меня в старинных бумагах; потому что дед мой бывал некогда при ваших предках учредителем таковых потех; родитель же ваш не имел времяни для оных за безпрестанными войнами и попеченіями о приведеніи в порядок разстроеннаго государства. — Славоміру очень хотелось отвлечь хотя сею воинскою забавою юнаго своего Государя от беседы с его любимцами; но Избор не имел времяни далее его слушать: он пошел во внутренніе чертoги для препровожденія вечера в шахматной игре, кою отменно жаловал, и Голован молчал до следующаго вечера.
ВЕЧЕР VIII.
Собраніе в сей день во дворце было торжественнейшее; все рыцари старались отличиться щегольством, не меньше как и в храбрости; а особливо Горяне и Поляне, коим весь свет в случае сем уступить был должен. Вадим, быв занимаем во весь вечер разговорами как от государей, так и от прочих знаменитых вельмож, не мог войти в откровенныя вопросы с ржавым богатырем; хотя по сходству его к возлюбленной своей Брячиславе считал, что он самой тот, с коим заключил он дружбу во время морскаго сраженія. Равномерно не удалось ему переговорить и с тем рыцарем, которой был в златoй броне, и которому почувствовал он отменную склонность. Пиршество кончилось, и Вадим отъехал в дом к Солану, заключа поутру посетит обоих сих витязей. Он препроводил самую безпокойную ночь, беспрестaнно помышляя об оных двух витязях, и желая, чтоб они почувствовали взаимную к нему склонность. День застал его в таковых размышленіях; между тем рыцарь в золотой броне, горя подобным ему нетерпеніем, пришел посетить его. Он спрашивал у Простая, встал ли господин его. Простай отворил двери в его спальню и всунув голову, кричал: Господин! спишь ли ты? Вадим в замышленіи своем отвечал ему, что и сам не знает. Таковой ответ принудил пришедшаго рыцаря разсмеяться, и чрез то усерднаго Простая разгневать. Чему ты смеешься? спросил он у него грубо. Ответу твоего господина, отвечал сей. Почемуж оной показался тебе смешон? подхватил Простай; ведь ты не ведаешь, что он во сне видел? Ты его и меня ставишь за дураков; однако я ему скажу, то тебе от него достанется! Разве ты не знаешь, что мой Господин сердит и силен? — Вадим, вслушавшись в слова слуги своего, узнал, что кто нибудь посетил его, и встречен грубо от безразсуднаго Простая. Он вскочил, надел плащ свой и вышед, увидел любезнаго своего рыцаря. Он извиняясь пред ним в грубости слуги своего, ввел в свою спальню, и по первых приветствіях объявил ему о возчувствованной к нему склонности, и о нетерпеливом желаніи узнать его настоящее имя. Он уверял его притом, что может он положиться на дружеское к нему сердце, хотя бы какія нибудь обстоятельства и принуждали его скрывать подлинную его природу. — Ах, государь мой! отвечал рыцарь; я не имею ни малаго препятствія исполнить вашу волю. Естьли бы я и хотел что нибудь скрывать, отнеслось бы оное до тайнаго изображенія, на щите моем бывшаго; но как равная склонность влечет меня к вам, извольте ведать, что я произхожу от знатнаго рода в королевстве Бастарнском, и называюсь Бурновей. — Бурновей! подхватил Вадим; ах! неожидаемая встреча, я давно уже безуспешно проведывал об вас в сей стране; но прошу продолжать вашу повесть. — Щастіе мое, говорил Бурновей, прославило меня в последнюю войну с Римлянами, и я имел право ожидaть знатнаго чина, при Дворе моего Государя; но любовь опровергла мои надежды и изгнала меня из отечества. Отъехав в мои деревни, случай привел меня в дом моего соседа; я увидел дочь его Озану, и возчувствовал жестокую к ней страсть. Любовь моя, основанная на чистейших намереніях, непротивна была моей дражайшей, а природа и именіе мое позволяли мне льститься, что я безпрепятственно получу ее в супружество. Однако надежда моя меня обманула: я не знал, что родитель мой в жизни своей учинил некоторыя озлобленія отцу моей возлюбленной, за которыя он возненавидел весь род наш, и отказал мне в моем предложеніи. Тщетно старался я доказывать ему о моей невинности и почтительной к нему привязанности; он был неумолим, и с того времяни Озана, как видимо, в угодность ему стала убегать меня. Благопристойность принудила меня оставить дом; но я ожидал, что любезная моя позволит мне хотя переписку с собою, или надежду считaть ея сердце моим, и дожидаться овладет оным по смерти ея родителя: но она оставила меня в неизвестности. Сіе удалило меня из отечества; я уповал в странствіях позабыть ея суровость, и оставя отечество со всеми моими в оном надеждами, удалился. Долго жил я здесь при Дворе покойнаго Князя, и пріобрел услугами моими его милость. Между тем узнал я о кончине отца Озанина, и что брат ея Квидо вознамерился отдaть ее за некотораго Славянскаго Вельможу, в нее влюбившагося. Таковая ведомость повергла меня в отчаяніе; ибо страсть моя от времяни не уменьшилась. Я оставил Полянію, и для разогнанія грусти моей странствовал в Варягіи, и по дворам разных Славянских Государей. Слух о учрежденных здесь богатырских потехах призвал меня обратно в сію столицу, и я возвратился с прежнею горестію и ежечасно возрастающею любовію к несравненной Озане. Чтож случилось с того времяни с нею, не имею я ни малаго известія. — Вы получите от меня радостнейшее, подхватил Вадим; любезная ваша по сих пор в девицах, и желает сохранить к вам верность. После того разсказал он ему приключеніе свое в ея доме, и слова, которыя она приказала ему объявить; и что по сей причине прилагал он стараніе сыскать его в стране Полянской.
15
Бирюч значит провозглашателя, которой на площади, или ездив по улицам, громогласно объявляет повеленія во всенародное известіe.