Страница 15 из 21
Разбуженный среди ночи Красс выскочил из палатки. Легаты сбегались к командующему в растерянности. Пока слуги облачали Красса в тёплую одежду и доспехи, он, нисколько не заботясь о приличиях, осыпал проклятиями своих подчинённых, утративших всякую бдительность. О натиске галльской конницы на пеших воинов он вообще поначалу не хотел слышать: какая конница! Чтобы перебраться через ров, нужны крылья, а не копыта. Или рабы соорудили мост, хотя за ними велось постоянное наблюдение? Тогда он снесёт головы всем командирам.
Между тем спартаковцы валили из-за стены лавиной. Оттеснив римлян к лагерю, в сражение они не вступали, давая время своим одолеть стену. Приказав любой ценой закупорить дыру в стене и отрезать прорвавшихся, Красс велел запереть лагерные ворота и на всякий случай готовиться к обороне.
Проклятый Спартак! Он прорвался. Теперь вся Италия будет потешаться над стеной Красса. Вот почему с важным предложением о мирных переговорах гладиатор прислал женщину! Не собирался он вести переговоры. Это насмешка, издёвка, личное оскорбление римскому полководцу. Как мог Красс не разгадать очередного обмана варвара, которому нужно было всего лишь усыпить бдительность противника! Красс горестно поднял лицо к небу: хлопья мокрого снега падали на его лысину. Убери свой венок, Ника!
Римляне не смогли ни остановить рабов, вышедших из-за стены, ни заделать пролом. Никем не тревожимые, спартаковцы расположились невдалеке.
Наутро воины увидели, что ров в одном месте доверху наполнен трупами людей, а поверху положены деревянные мостки, по которым и передвигалась конница. Как стало известно позднее, Спартак накануне согнал под стену пленных римских граждан якобы для земляных работ и совершил под покровом ночи нечестивое жертвоприношение подземным богам, перебив пленных; трупами жертв был набит ров. Кровожадный дикарь разом отомстил Риму, умилостивил своих богов, избавился от лишних ртов и замостил себе дорогу. Жестокость варвара ужаснула очевидцев.
Спартак вывел из-за стены около трети своего войска. Только что державшие рабов в ловушке, римляне неожиданно сами оказались в окружении. Учитывая, что им противостоит почти сорокатысячное войско, легаты настоятельно советовали своему претору отступить. Красс нехотя выразил согласие. Свернув лагерь, римские легионы отступили в Луканию, избегая столкновений со спартаковцами.
Ч а с т ь 6. В О Й Н А К Р А С С А
(Часть сохранилась полностью)
1. РАСКОЛ
Ганнику было известно, как глубоко распространилось среди галлов и германцев недовольство Спартаком. Особое недовольство вызывали его склонность избегать сражений и странная прихоть во что бы то ни стало уплыть за море. Открыто говорилось, что вождю, заведшему людей в губительную ловушку, опасно слепо доверять. Буря, погубившая плоты, послана богами, которым вождь не принёс жертв. Толковали всё громче, что, лишившись помощи супруги-жрицы, он утратил было везение и умение побеждать .
Втянутый в разногласия между вождями, Ганник испытывал усталость и раздражение. Жизненная река снова подхватила его, волочила куда-то и била тело о камни. Каста, сменившего погибшего Крикса предводителя германцев, он не любил: да, капуанский гладиатор, соратник по Везувию, но груб, неотёсан и жесток. Спартак по-прежнему оставался дорогим другом. Но у Каста была простая, понятная всем правда: драться с Римом и сокрушить его. Спартак же мечтал о заморских странах, где придётся начинать жизнь на голом месте. Когда Ганник осторожно заговорил о своих сомнениях и настроении в отряде галлов, Спартак резко его прервал:
- Решай сам, с кем ты.
И вот свершилось: выйдя из-за стены, германцы и галлы встали отдельным лагерем возле Луканского озера, решив больше не подчиняться Спартаку. В поисках продовольствия они тут же принялись опустошать окрестности, везде прибегая к насилию, чего Спартак не допускал. События развивались помимо воли и желания Ганника, он был бессилен что-либо изменить. Слабый после ранения, почти утратив право распоряжаться, присвоенное сторонниками давнего своего недруга Теутомата -главного друида, он делал нынче лишь то, чего хотели другие.
Убедившись, что галлы вслед за германцами отделились от Спартака, Каст шумно выразил дружеские чувства вождю галлов и даже предложил союз. Меж тем от Спартака один за другим прибывали гонцы с приглашениями на переговоры в целях объединения.
- Он хочет властвовать над нами, - презрительно смеялся Каст, отказываясь.
Ганник молчал.
Наконец, не выдержав, Спартак приехал в лагерь галлов сам.
- Здравствуй! - сказал он, требовательно глядя на Ганника.
Они стояли друг перед другом, оба в панцырях, и ветер хлопал ьу них за спинами плащами. Воины, галлы и фракийцы, почтительно отступили, давая вождям возможность поговорит наедине.
Они вошли в палатку. Осведомившись о здоровье Гакнника, Спартак замолчал, не в силах преодолеть какую-то скованность. Раскол налицо, войско разделено, и долю вины на этот раз несёт и Ганник, сам многократно осуждавший раскольничье поведение Крикса.
- Я знаю всё, что ты хочешь сказать, - наконец, собравшись с духом, тихо заговорил Ганник. - Спартак, я ничего не могу изменить. Я щепка, подхваченная потоком.
- Вождь должен иметь силу плыть против течения, - упрямо возразил фракиец.
- Вспомни себя у Мутины! - не снёс упрёка Ганник.
- Разделившись, мы стали втрое слабее и ближе к гибели.
Ганник это знал, Спартак мог не напоминать. Как трудно стало говорить с ним. Куда девались его покладистость, уступчивость, умение слышать других.
- Не теряй слов, Спартак. Мои люди хотят вернуться на родину, и не с пустыми руками, а с богатой добычей. Я, только один я, готов присоединиться к фракийцам, а галлы больше не хотят подчинятся иноземцу, от которого, говорят, отвернулись боги
Оба замолчали, пытаясь справиться с раздражением. Ганник знал, что причинил фракийцу боль, но тот должен был понять правду своим твердокаменным лбом.
- Вас не выпустят тем путём из Италии, который мы однажды проделали, - горестно сказал Спартак.
- У нас нет выбора.
- А корабли? Достигнув Брундизия, мы будем иметь достаточно кораблей.
- Довольно! - не выдержал Ганник. - Галлы хотят домой. Я бессилен помочь тебе.
Лицо фракийца омрачилось. Овладев собой, он снова настойчиво попросил Ганника приехать к фракийцам для переговоров и, отрывисто попрощавшись, вышел вон.
Встреча вождей, как и следовало ожидать, ни к чему не привела. Германцы и галлы решили идти на север и упрекали Спартака, не желавшего помочь им достичь Альп. Он говорил, что хочет спасти доверившихся ему людей, а не губить их, и поведёт всех к Брундизию.
Ганник покинул Совет огорчённым . Выйдя на солнце, он замедлил, печально размышляя, увидится ли ещё когда-нибудь со Спартаком. Невдалеке показалась девушка, и он с радостью узнал Элену, внучку плетельщика, придумавшего щиты из лозы и овечьи шкур. Прелестное личико, испуганные глаза.
- Привет, - весело кивнул он. - Ты меня помнишь?
Улыбка и румянец девушки выдали, что она помнит про их встречи. Узнав, что Элена осиротела и оглядев её лохмотья, он спросил:
- Да ты хоть ела сегодня? - И внезапно предложил. - Пойдём со мною.
- От Спартака? - неуверенно отшатнулась она.
- А что тебе Спартак? - огорчился он. - Отец?
- Он наш вождь.
- Он не думает о тебе. Он думает обо всех, а я только о тебе. Я про тебя никогда не забывал.
Снова покраснев, девушка отбежала от галла и проговорила со смехом:
- Надумаешь , присылай сватов к Спартаку. Если он разрешит, я соглашусь.