Страница 59 из 73
"Этот интерьер что-то напоминает?!" - подумала она и вспомнила: "Бронхи! Боохземин, не мудрствуя лукаво, изобразил остров, повторяя внутренности Лиитземии!" Бронхиальная каморка оказалась удобной и Мортиземия остановилась в ней, чтобы подумать. Последние происшествия требовали размышлений, так как Мортиземия не знала, что ей в дальнейшем предпринять. Если она расскажет всё отцу, то их семья разрушится, а если не расскажет, то отец догадается по её лицу, что что-то случилось и ей придётся рассказать. Она не могла винить свою мать, но понимала и то, что не сможет смотреть ей в глаза. Больше всего пугало то, что Сатземин может убить её и Кеерземина, её отца. В любом случае домой ей не следует возвращаться. Мортиземия пристроилась в одном углублении и заснула. Разбудил её странный шорох в темноте. "Меня нашёл Сатземин!" - испуганно подумала Мортиземия и замерла на месте, чтобы он её не обнаружил.
- Жертвенный младенец! - произнёс кто-то тихим зловещим голосом, и Мортиземия с ужасом почувствовала, как чьи-то длинные и холодные пальцы дотронулись до её лица. Она закричала от ужаса и услышала отражение тысячи голосов, вопящих, что есть мочи".
***
По приходу домой Кежай отпустил их и Илья отправился в свой сарай. Днём они выспались, и ложиться ничуть не хотелось. За окном была ночь, а Кежай, стоило им раздеться, выключил электричество. "Экономит на святом, гад!" - беззлобно подумал Илья и завалился на кровать. В потёмках почувствовал, как Иван заполз под одеяло и прижался к нему. Кровать, на которой спал Соловей, была свободна, и Илья напомнил об этом Ивану. Кажется, что его слова никто не услышал, так как Иван по-прежнему прижимался к нему.
- Ваня, вторая кровать свободна и ты можешь на неё лечь! - ещё раз напомнил Илья твёрдым голосом, но добился того, что Иван буркнул: "Вдвоём теплее!" - и повернулся к нему спиной. "Что же он так привязался ко мне?!" - подумал Илья, размышляя о том, как поступить с Иваном: быть с ним строже или пожалеть несчастного юношу, покинувшего свою семью. Так ничего не решив, Илья отвернулся к стенке и незаметно заснул.
Когда он проснулся утром, то его ждал обычный сюрприз: Иван, как всегда, задрал на него ноги и сопел в ухо, обняв его рукой. С этим нужно было что-то решать, поэтому Илья выбрался из-под одеяла, а потом перенёс спящего Ивана на другую постель. Прикрыв его одеялом, Илья вышел на улицу, чтобы сделать гимнастику и увидел огромные чурки возле забора, где Кежай колол дрова. Чтобы не тратить время зря, Илья схватил топор и принялся раскалывать чурки, чуть-чуть помогая себе волшебством: полено, отскакивая от топора, аккуратно ложилось в поленницу.
- Ловко работаешь! - неожиданно услышал Илья и, обернувшись, увидел Кежая.
- Завтрак на столе, - сказал Кежай, а сам направился к калитке. Илья не стал спрашивать, куда он идёт, а отрпавился в свой сарай и разбудил Ивана. Проснувшийся Иван, рассматривая кровать, на которой он очутился, как-то странно спросил у Ильи:
- Ты перенёс меня на руках?
- На граблях, - ответил Илья на нелепый вопрос и добавил: - Нас ждут на завтрак.
Когда они появились в доме, то там уже хозяйствовали две женщины, одну из которых звали Маша, а вторую именовали Даша. Илья не знал, кем они приходятся Кежаю, и предполагал, что старшая, Маша, его жена, а Даша приходится ему дочерью. В отсутствие хозяина женщины разговорились, и оказалось, что они обе - жены Кежая. Несмотря на своё удивление, Илья подумал, что у Кежая губа не дура, раз отхватил таких красавиц. "Видимо, у мордвы так принято!" - решил Илья, поставив себе задачу разузнать об этом подробнее, и навести исторические справки в отношении местных обычаев.
- А вы женаты? - спросила Маша, поглядывая на Илью и Ивана. Илья пил чай и поперхнулся от такого предположения. Вытирая лицо, он возмущённо произнёс:
- Мы же братья!
- Ну-ну, - сказала Маша, а Даша как-то странно хихикнула, поглядывая на Ивана. "Заметили!" - подумал Илья и решил, что поведение Ивана недопустимо - нельзя ластиться к нему при людях, а то подумают, черт знает что. "Уже подумали!" - подсказало сознание, и Илья покраснел, как переспелый помидор, чем доставил жёнам Кежая явное удовольствие. После завтрака Илья решил, что стоит ознакомиться с Потьмой, раз судьба занесла их сюда. Они вышли из дома и переулками выбрались на центральную улицу, которая называлась Школьная, но, как потом выяснил Илья, её следовало назвать Лагерной или Тюремной, так как по одной стороне находилась действующая пересыльная тюрьма, а на второй - исправительная колония с номером восемнадцать. Они зашли в продуктовый магазин с экзотическим названием "Дельфин", где Иван долго рассматривал товары, точно видел их в первый раз. "Из какой глуши он выбрался?!" - с сочувствием подумал Илья и купил ему шоколадку "Сормово". Иван шоколадку взял, но есть не стал, а долго рассматривал и нюхал.
Они миновали общественную баню и увидели пересылочную тюрьму, а рядом, на другой стороне улицы, исправительную колонию с вышками по углам. Илья долго объяснял Ване смысл заключения людей в колонию строгого режима, пока в шутку не сообщил, что за колючей проволокой содержат таких, как Лодарев или их знакомый Кежай. Ваня нашёл, что Кежаю место подходит, чем весьма насмешил Илью. Нужно сказать, что улицы Потьмы не очень многолюдные и только на рынке царило оживление, видимо, этот день был базарным. Они побродили по рынку, и оказалось, что их уже знают в посёлке, так как бросали на них пытливые взгляды. Ванька остановился возле тента с женской одеждой и долго щупал ярко-красное платье. Илья подумал, что у Ваньки есть взрослая сестра и купил ему платье, чем привёл его в дикий восторг. Когда Илья расплатился с продавцом, Иван взял сторублёвую купюру и долго её рассматривал.
- За эту бумажку можно купить всё? - спросил он у Ильи, который подтвердил слова Ивана. К удивлению Ильи, Иван запустил руку в карман своей кожанки и вытащил оттуда толстую пачку сторублёвых купюр.
- Откуда они у тебя, - удивился Илья и строго приказал: - Спрячь, а то своруют.
- Это тебе, за платье, - упрямо сказал Иван, протягивая ему пачку. Чтобы не спорить на людях, Илья засунул пачку во внутренний карман, собираясь дома, у Кежая, сделать допрос с пристрастием и узнать, откуда у его "брата" такие деньги. На доме культуры висела афиша на вечерний сеанс кино. Содержание фильма несложно было узнать из названия: "Наши не сдаются", но сложно объяснить Ивану, который, как оказалось, никогда не видел кино. Илья не мог обещать, что сводит его вечером, так у Кежая другое расписание, которое он с ними не согласовывал. Храм Покрова Пресвятой Богородицы не впечатлил Ваню, видимо, в его семье молились другим богам, или он был атеистом и безбожником.
Они зашли в торговый центр напротив храма, и Иван снова застрял возле вешалок с платьями. Илья решил, что пусть побалует свою сестру, поэтому оставил его с продавщицами, а сам зашёл в бар и выпил кружку пива. С хорошим настроением он возвратился в отдел с платьями и оторопел. В зелёном длинном платье с блесками стоял Иван, в окружении хихикающих продавщиц. В платье Иван выглядел сногсшибательно и никто бы не сказал, что он мужик. Несмотря на это, Илья покраснел, как вареный рак, сделал сердитое лицо и приказал:
- Немедленно раздевайся!
Продавщицы в стороне укатывались от смеха, украдкой бросая завистливые взгляды на Ваню, вероятно, завидуя его красоте, которая попала не по назначению. Илья затянул Ивана в примерочную и зашипел: - Как ты додумался надеть на себя такое?
- Разве нельзя? - наивно спросил Иван, а Илья ответил вопросом: - Ты же не голубой?
По дурацкому виду Ивана он сразу понял, что тот не знает значение этого слова и Илье пришлось объяснить его смысл. Закончив рассказывать, Илья, для убеждения в том, что его поняли, снова спросил у Ивана: