Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты

He was always in her antechamber. (She lay sick in the state bedroom, into which you entered by the little blue saloon.) His father was always meeting him there; or if he came down the corridor ever so quietly, his father's door was sure to open, and the hyena face of the old gentleman to glare out. Он все время торчал у тетки в передней (больная лежала в парадной спальне, в которую можно было войти через маленькую голубую гостиную). Здесь он то и дело сталкивался с отцом; а если Родон тихонечко проходил по коридору, то можно было наперед знать, что дверь, за которой скрывается его отец, приотворится и в щель выглянет лицо старого джентльмена, похожее на морду гиены. What was it set one to watch the other so? Что заставило их так выслеживать друг друга? A generous rivalry, no doubt, as to which should be most attentive to the dear sufferer in the state bedroom. Несомненно, благородное соперничество: кто из них окажется внимательнее к дорогой страдалице, лежащей в парадной спальне. Rebecca used to come out and comfort both of them; or one or the other of them rather. Ребекка выходила и утешала их обоих, вернее - то одного, то другого. Both of these worthy gentlemen were most anxious to have news of the invalid from her little confidential messenger. Оба достойных джентльмена горели нетерпением узнать новости о больной из уст ее маленькой доверенной посланницы. At di

er--to which meal she descended for half an hour--she kept the peace between them: after which she disappeared for the night; when Rawdon would ride over to the depot of the 150th at Mudbury, leaving his papa to the society of Mr. Horrocks and his rum and water. За обедом, к которому Ребекка спускалась на полчаса, она поддерживала мир между отцом и сыном, а потом исчезала на всю ночь. Тогда Родон уезжал верхом в 15-й полк, стоявший в Мадбери, и оставлял папашу в обществе мистера Хорокса и рома. She passed as weary a fortnight as ever mortal spent in Miss Crawley's sick-room; but her little nerves seemed to be of iron, as she was quite unshaken by the duty and the tedium of the sick-chamber. Ребекка провела у одра мисс Кроули такие томительные две недели, какие только могут выпасть на долю смертного; но нервы у нее, как видно, были железные, и ее ничуть не изнуряли ни уход за больной, ни скука такого существования. She never told until long afterwards how painful that duty was; how peevish a patient was the jovial old lady; how angry; how sleepless; in what horrors of death; during what long nights she lay moaning, and in almost delirious agonies respecting that future world which she quite ignored when she was in good health.--Picture to yourself, oh fair young reader, a worldly, selfish, graceless, thankless, religionless old woman, writhing in pain and fear, and without her wig. Лишь много, много времени спустя она позволила себе признаться, как тяжелы были ее обязанности; какой несносной пациенткой оказалась веселая старуха, какой она была капризницей и злючкой, какими страдала бессонницами, как боялась смерти; сколько долгих ночей лежала она, стеная, словно в безумном мучительном бреду, осаждаемая видениями того будущего мира, о котором и слышать не хотела, когда бывала в добром здравии. Представь себе, о прекрасная юная читательница, суетную, себялюбивую, противную, неблагодарную, неверующую старуху в корчах от боли и страха, да еще без парика! Picture her to yourself, and ere you be old, learn to love and pray! Представь ее себе и, пока ты еще не состарилась, научись молиться и любить! Sharp watched this graceless bedside with indomitable patience. Мисс Шарп с неистощимым терпением бодрствовала у этого неприглядного ложа.