mediatores

Вот так получилось, что в последний день старого года я ожидал Лену в автомобиле у подъезда её дома. Она выпорхнула из подъезда наконец, маленькая, забавная. Волосы она завила, губы тронула губной помадой. "Рабочая пчёлка стремится быть женственной, и это так трогательно, -- подумал я с умилением. -- Пока ещё у неё не очень получается, но ведь получится рано или поздно..." Я её почти любил.

Мы обменялись приветствиями, Лена, покраснев, подставила мне щёку для поцелуя (уже не противится этому, не дичится, отметил я в уме. Как славно.) Пока девушка копошилась с ремнём безопасности, я для верности набрал мамин номер телефона: я хотел быть уверен в том, что она уже дома или на пути домой.

-- Мы едем, а ты как? -- весело спросил я в трубку.

"И мы едем, через полчаса уже будем", -- весело ответили мне.

-- Кто это "мы"? -- настороженно уточнил я.

"Мы с Оленькой, невестой твоей! Ку-ку, Володя! Ты не заболел часом?"

-- Что?! -- вскричал я. -- Приехали, так... Лена, дорогой человек, посиди в машине, пожалуйста...

Я выскочил на мороз и, отойдя шагов на тридцать от автомобиля, чтобы меня наверняка нельзя было услышать, принялся со сдержанными раздражением выговаривать:

-- Я ведь тоже... Ты, надеюсь, не через громкую связь разговариваешь со мной?

"Нет, не волнуйся: она на заднем сиденье заснула, спит как сурок, потешная такая... Ты... ты, видно, тоже с девушкой едешь, угадала? С той, другой?"

-- Браво, мама, бинго! -- крикнул я.

"Ну, послушай, мне-то откуда было знать? -- звучал в трубке насмешливый голос мамы. -- У большинства нормальных людей одна невеста, а не две. Я-то в чём виновата, скажи на милость?"

Выяснилось, что обе в пору хлопот о новогодних подарках встретились на рынке, и мама в простоте душевной пригласила Олю к себе на Новый год, ведь "Володя наверняка приедет", а ей, Оле, без меня будет скучно. Мама была уверена, что Оля меня об этом предупредила.

-- Нет, решила преподнести сюрприз, -- буркнул я.

Надо было срочно изобрести что-то, и я предложил первое пришедшее в голову:

-- Ты можешь сказать Оле, что я приеду с Леной, невесткой?

"Какой ещё невесткой?" -- изумился голос в телефоне.

-- Невестой брата то есть!

"А у тебя есть брат? В самом деле?" -- ситуация маму явно забавляла, судя по этим весёлым ноткам в её голосе.

-- Мама, не смейся над старым и больным человеком! -- взмолился я. -- Невестка, запомни! И не расспрашивай её ни о чём! Кто ещё будет кроме нас?

Ожидали, оказывается, только дядю Колю с сыном, но те должны были появиться не раньше десяти вечера. Да вот ещё Валерия Никитична, мамина подруга, ехала вместе с ней в автомобиле на переднем сиденье и мне передавала привет, но ей мама обещала всё растолковать. Полный нехороших предчувствий, я вернулся в машину. Лена глядела на меня вопросительно и тревожно.

-- Будет Оля, невеста брата, -- хмуро пояснил я. -- А самого брата не будет. Она... ненормальная немного, вот что.

-- Вы поэтому... ты поэтому так огорчился?

-- Да, да... Ты... её лучше не расспрашивай ни о чём, о брате особенно. Там, видишь, всё непросто...

Лена понимающе, испуганно покивала.

Без четверти семь мы прибыли. Приветствия, объятия, восклицания. Валерия Никитична убеждает меня, что за восемь лет я ни капли не изменился. Я отшучиваюсь. Лаконично представляю девушек друг другу по именам. Мама с трудом удерживала улыбку. Мне, впрочем, было не до смеха. Вот и Оля на Лену что-то с подозрением поглядывает... Всей нашей группкой мы переместились в просторную кухню маминого дома, объединённую с гостиной, и я вздохнул с некоторым облегчением. Оля засуетилась вокруг хозяйки, чтобы помогать ей резать салаты. Мама не возражала; вот и Лене она сунула в руки разделочную доску, та безропотно приняла. Валерия Никитична прикорнула на диване, включив телевизор. Я прибавил у телевизора звук, чтобы в этом предновогоднем гаме все мы поменьше думали и поменьше вопросов задавали друг другу. Присел в кресло, поглядывая в сторону девушек, и принялся строчить сообщение за сообщением Артёму, моему двоюродному брату, которого сегодня вместе с дядей Колей тоже ждали.

Сообщение адресату не доходило: то ли сеть была перегружена, то ли Артём выключил телефон. Вот ещё несчастье! Выйдя в коридор, я постарался ему позвонить. Так и есть: "Аппарат абонента выключен или находится..." А ведь приглядчив мой двоюродный брат, его профессия обязывает! Вот он удивится тому, что у меня, оказывается, ещё и родной брат имеется... А стрелки часов меж тем неумолимо двигались.

Надо бы сегодня во всём признаться, вот что, думалось мне. Но... когда? Сейчас?! Нет, дорогСй мой, признаваться надо было раньше, а теперь скандала не избежать. И кроме прочего: признаваться ведь означает, что надо расставаться с одной из двух? А с какой? Прямо чистой воды "Приключения капитана Врунгеля" выходили у меня, где, как мы помним, незабвенный мореплаватель долго мучился, какого из двух петушков, оставшихся на судне, резать на суп: беленького или чёрненького? Помнится, судовой помощник Лом ему безапелляционно тогда заявил: режьте чёрненького, Христофор Бонифатьевич! Что ж: и мне, получается, "резать чёрненькую"? Но ведь и "чёрненькую" почти так же, как "беленькую", по-человечески будет жалко. Ах, что же я, болван, сижу! Надо предпринять что-то, иначе катастрофа случится, и не будет тебе ни чёрненькой, ни беленькой, остолоп ты несчастный!

За несколько минут я разыскал в Сети приложение, имитирующее звонок на телефон. Установил его и решительно нажал кнопку. Телефон затрезвонил через пару секунд.

-- Да! -- крикнул я в трубку, так что задремавшая было Валерия Никитична даже проснулась. -- Да, слушаю. Да, директор. Что-о?! Что Вы говорите?! И давно?! Понял. Спасибо.

Подошёл к обеденному столу, тяжело ступая, сел на один из стульев и выдавил из себя с мрачным лицом:

-- В школе какая-то беда, сторожу "Скорую" вызвали. Не понял, что именно стряслось.

Предлог был так себе, но другого я не изобрёл. Пусть тот, кто сумеет, придумает лучше. Только вот лучше всего никаких предлогов не сочинять, а просто не допускать таких скверных оборотов жизни. Крепки мы задним умом, что тут скажешь... Все три женщины, оторвавшись от своих дел, тревожно на меня уставились.

-- Надо ехать, -- подытожил я.

Мама огорчённо пожала плечами: ей совсем не нравилась ситуация, но перечить мне она не решилась.

-- Я... я, наверное, тоже с тобой? -- робко подала голос Лена. Я благодарно ей покивал: не предложи она, я бы и сам её попросил.

-- Зачем тебе ехать? -- с удивлением и лёгкой неприязнью в голосе спросила Оля. -- Думаешь, без тебя там не справятся?

-- Как? -- беспомощно удивилась моя сотрудница. -- А как же иначе...

Я меж тем, желая поскорей положить конец разговорам, поскорей натягивал в коридоре куртку и из коридора поманил Лену к себе рукой. Та, кивнув, уже послушно бежала по коридору.

Я завёл автомобиль, открыл ворота, вновь сел за руль -- и задняя дверь хлопнула: Оля. Шустра до чего, ты погляди...

-- Я с вами, ребята! -- крикнула моя "невеста номер два". -- Вы ведь не против? Подумайте: я ведь здесь без вас с тоски помру!

Мне оставалось только стиснуть зубы. Не иначе, как почувствовала что-то Оленька.

Я давил на педаль газа, а девушки на заднем сиденье обменивались осторожными репликами, от которых меня бросало в холодный пот.

-- Тебе правда нужно было остаться, Лен! -- рассудительно отвесила Ольга.

-- Но ведь я тоже сотрудница...

-- Да?! Так тебя Володя по знакомству, что ли, устроил, как родственницу?

-- Родственницу?!

-- Ну да, будущую. Или я что-то не догнала?

Они вдруг перешли на английский, думая, что я его не знаю (я знал, хоть и не в совершенстве). Эти английские фразы, эти смешки, это зазвучавшее в голосе возмущение -- всё было очень скверным. У меня, верно, даже затылок от напряжения взмок.