Страница 7 из 10
Наряду с выделенными особенностями КУО обладал общими чертами, свойственными всем учрежденным учебным округам. Во-первых, каждый Учебно-окружной центр можно рассматривать как государственное учреждение, имеющее статус учебной территориально-административной единицы. Кроме того, учебный округ имеет четкую структуру управления и небольшой аппарат чиновников, которые наделены определенными функциями, правами и обязанностями. Основная задача учебно-окружного начальства – проводить политику МНП в регионе.
Во-вторых, каждому учебному округу, в том числе и Казанскому, присуща единая схема управления, отражающая взаимосвязь центральной и местной учебной власти (схема 1).
Схема 1
Приведенная схема показывает, каким образом в начале XIX в. правительство придало системе образования четкую иерархическую структуру, в которой администрация нижестоящего учреждения была подотчетна перед администрацией вышестоящего.
Народное просвещение в России стало составлять особую государственную часть, находящуюся в ведении министра просвещения. Совещательным органом при МНП выступало Главное училищное правление, членами которого являлись попечители учебных округов. Первое время они находились непосредственно в Санкт-Петербурге, осуществляя оттуда руководство округом, что, на наш взгляд, было крайне неудобно. На местах постановку учебного процесса контролировало руководство университета в лице Училищного комитета.
В первое время обустройства работы учебно-окружной системы все учебные заведения и попечители как руководители округов были подотчетны Главному училищному правлению. В связи с этим фонд попечителя КУО в НА РТ содержит всевозможные выписки из журналов училищного правления, где представлены проблемы, которые рассматривались на заседаниях в МНП. Так, наиболее распространенными являются вопросы, связанные с открытием новых учебных заведений; хозяйственные проблемы; указы Сената, вступавшие в силу в том или ином округе; вопросы, касавшиеся учебно-воспитательной части школ и т. п.[63].
Попечитель КУО Михаил Александрович Салтыков (1812–1818 гг.) нарушил традицию своих предшественников и стал управлять округом непосредственно из Казани[64], что позитивно сказалось на постановке учебно-воспитательного процесса в округе. Таким образом, попечитель КУО мог реально представить себе ситуацию, которая складывалась во вверенных ему учебных заведениях.
В помощь попечителю для руководства формировавшейся школьной сетью при университете был создан Училищный комитет, где составлялись программы для обучения детей и различные учебно-методические пособия для преподавателей. Методическое руководство осуществляли визитаторы. Их основной задачей являлось проведение консультаций для учителей по вопросам постановки учебно-воспитательной и нравственно-эстетической деятельности и осуществление общего контроля за ходом процесса обучения в учебных заведениях округа. Визитаторы регулярно осуществляли поездки по школам округа, предоставляя по их окончании отчет попечителю КУО. В свою очередь, попечитель округа давал общее заключение о состоянии просвещения в подведомственном ему регионе, направляя всю отчетную документацию в МНП. При осмотре учебных заведений визитаторам предписывалось особое внимание уделять нравственным, учебным и хозяйственным вопросам[65].
С этого времени все учебные заведения находились в тесной административной связи друг с другом.
В 1835 г. МНП предпринимает решительные шаги в отношении Учебно-окружных центров, а точнее, в отношении университетов, осуществлявших руководство учебным процессом. Правительство Николая I приняло новый Университетский устав, согласно которому ограничивалась автономия вузов, а главное, они лишались права руководить школой. Все учебные заведения передавались в ведение попечителей учебных округов[66]. При этом Положение об Учебных округах от 25 июня 1835 г. мотивировало действия МНП и правительства следующим образом:
«1) профессоры, исключительно посвящающие себя наукам, не имеют ни времени, ни надлежащих способностей к практическому управлению и успешному обозрению гимназий и училищ; 2) если в других государствах учебные заведения изъяты от управления университетов, то… не представляется возможности и нашим университетам заведывать училищами, рассеянными на расстоянии трех и четырех тысяч верст; 3)…надзор за учебными заведениями вверить попечителю, с прибавлением ему нужного числа помощников по пространству округа»[67]. Выделяя данные элементы нового управления учебно-окружной системой, член Комитета по устройству учебных заведений М.М. Сперанский отмечал, что в подобном изменении порядка управления школой обнаружились позитивные стороны: а) единство власти и ответственности; б) простота и достоверность управления; в) возможность чаще и с большей пользой осуществлять ревизию учебных заведений[68].
Правительство обсудило данные предложения, и независимо от проекта Университетского устава было принято Положение об Учебных округах, на основании которого значительно увеличились права и обязанности попечителя учебного округа; кроме этого, в помощь попечителю создавался Совет попечителя, должность визитаторов заменялась должностью инспектора казенных училищ и все делопроизводство сосредоточилось в Канцелярии учебного округа, штат которой также был увеличен. Несколько изменилась и структура управления учебного округа. Согласно правительственному постановлению от 25 июня 1835 г. она была представлена следующим образом (схема 2).
Схема 2
Как видно из приведенной схемы, порядок иерархической зависимости каждого звена единой цепочки управления системой образования остался практически прежним, только все учебные заведения, составлявшие учебный округ, поступали под непосредственное руководство попечителя. Бывшая промежуточная инстанция – Училищный комитет университета была упразднена и заменена Советом попечителя[69]. Но, несмотря на изменения, ко всем делам округа, касавшимся усовершенствования программ и учебных пособий, попечитель мог привлекать университеты. Однако можно предположить, что правительственный указ 1835 г. сознательно нарушал установившуюся руководящую связь университета с гимназиями и училищами, превратив вузы в обычные учебные заведения. Попечитель стал единственным полноправным начальником всех школ округа.
В 40—50-е годы XIX в. не произошло существенных перемен в деятельности КУОЦ. Учебно-окружная администрация разрабатывала методы организации процесса обучения в регионе, учитывая его национальные особенности. Однако необходимо указать на территориальные изменения, произошедшие в Казанском округе в середине XIX в. Так, в 1850 г. в составе КУО была образована Самарская губерния, а в 1865 г. – Уфимская[70].
Во второй половине XIX в. в политике самодержавия по вопросам просвещения по-прежнему важное место отводилось школе. В этот период царское правительство стремится сохранить ту направленность государственной образовательной политики, которая выработалась в предшествующее время.
Период 60—70-х годов XIX в. был ознаменован тем, что правительство осуществило ряд реформ, целью которых явилось приспособление самодержавия к условиям развивавшегося в России капитализма. Школьное управление было упорядочено реформой народного образования, вступившей в силу с 1864 г. Согласно Положению о начальных народных училищах открывать и содержать народные школы могли министерства, общественные учреждения и частные лица. Учебно-окружному центру отводилась роль координатора и посредника перед МНП в подобных мероприятиях[71].
63
См.: НА РТ. – Ф. 92. – Оп. 1. – Д. 66. – 130 л.
64
Первые два попечителя КУО – А.А. Мантейфель и С.Я. Румовский осуществляли учебно-окружное руководство из Санкт-Петербурга. См.: Агафонов Н.Я. Указ. соч. – С. 13.
65
См.: НА РТ. – Ф. 92. – Оп. 1. – Д. 1027. – 3 л.
66
Высочайше утвержденное положение об Учебных округах МНП (1835) // ПСЗ. – Собр. 2-е. – Т. X. – Отд. 1-е. – СПб., 1836. – С. 756–758.
67
Положение об Учебных округах МНП // Сборник постановлений… – Т. 2. – Стб. 955–958.
68
Там же. – Стб. 955–956.
69
Положение об Учебных округах МНП // Сборник постановлений… – т. 2. – Стб. 955–961.
70
НА РТ. – Ф. 92. – Оп. 1. – Д. 6390. – Л. 1, 4.
71
Положение о начальных народных училищах // Сборник постановлений… – Т. 4. – Стб. 1346–1349.