Действительность. Текст. Дискурс

Дикари просто говорят, а мы все время что-то «хотим» сказать…

В начале было слово. И это было хорошо. Из слов возникли тексты. И это было правильно. Потом выделили дискурс. И это было необходимо. Потом пришли лингвисты и все запутали.

Не будем начинать ab ovo! Это не диссертационное исследование, где главная цель – не обидеть предшественников, один из которых может оказаться оппонентом. За века исследования текста из его ovo вылупилось уже практически все, что могло: и трепетные несушки, и бойцовые петухи, и канувшие в лету отечественные голубоватые птеродактили, буревестники несостоявшегося изобилия, и даже гомункулы общества потребления – «ножки Буша», вылезающие прямо из яйца в замороженном виде… Ovo дискурса еще не может гордиться такой историей, но и его бройлеры уже стали группироваться и подыскивать себе номинацию, которая отличала бы их от бройлеров соседней птицефабрики.

Кроме того, основная работа по описанию разных взглядов на текст и на дискурс, а также их взаимосвязь уже в той или иной степени проделана авторами многих исследований последних лет. Поэтому интереснее – а на наш взгляд, и показательнее – сопоставить именно эти обобщения, а не частные определения, которые считает своим долгом дать практически каждый исследователь, поминающий в своем труде, а иногда и просто в научной суе эти термины[5].

Начнем, по старшинству, с текста.

В.В. Красных. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? М., 1998. С. 193–197

Текст – явление настолько многогранное и разноплановое, что не существует, да и вряд ли может существовать единое его понимание и определение.

Каждый исследователь вкладывает в понятие «текст» свой собственный смысл и дает термину свое собственное толкование исходя из постулатов той науки, представителем которой является, и в соответствии со своими научными взглядами, представлениями и пристрастиями, в соответствии со своей концепцией и пониманием природы языка и человека.

Многими лингвистами уже давно признано, что текст есть едва ли не основная единица коммуникации, ибо, по выражению Г. Вайнриха, «мы говорим нормально не разрозненными словами, а предложениями и текстами, и наша речь покоится на ситуации» (цит. по: [Шмидт, 1978])

Такое понимание текста характерно не только для «чистых» лингвистов и философов языка, но и для тех исследователей, которые изучали речевые произведения с точки зрения психологии и психолингвистики: текст – это основная единица коммуникации», это «феномен реальной действительности и способ отражения действительности, построенный с помощью элементов системы языка» [Леонтьев, 1979; Белянин, 1988].

На наш взгляд, именно референция (соотнесенность с соответствующей ситуацией, о чем говорил еще Бенвенист) отличает текст от иных единиц языка, сама же ситуация имеет «статус полноправного компонента структуры текста» [Барт,1978].

В связи с этим достаточно давно уже была выдвинута идея автономной науки о тексте – транслингвистики, лингвистики (связного) текста (о становлении лингвистики текста как самостоятельной дисциплины – см., например, [Москальская, 1981]). При этом задача данной научной дисциплины понималась как необходимость «найти и построить систему грамматических категорий текста с содержательными и формальными единицами именно этой сферы» [Николаева, 1978], «описать сущность и организацию предпосылок и условий человеческой коммуникации» [Ка1-lmeyer, 1974]. Однако попытки максимально точно и строго определить формальные и содержательные единицы сопровождались признаниями, что «грамматика текста есть, очевидно, грамматика полей и градуальных переходов, а не система оппозиций дискретных элементов» [Николаева, 1978]. Модели описания текста создавались учеными с учетом вертикального или горизонтального порождения текста [Николаева, 1978].

Специфика же психолингвистического подхода к тексту «состоит в рассмотрении текста как единицы коммуникации, как продукта речи, детерминированной потребностями общения» [Белянин, 1988] (что явно коррелирует с теорией коммуникации «чистых» лингвистов). Поскольку цель любого общения состоит в том, чтобы некоторым образом изменить поведение или состояние реципиента (собеседника, читателя, слушателя), т. е. вызвать определенную вербальную, физическую, ментальную или эмоциональную реакцию, то задачей текста является воздействие на реципиента, но только в том случае, если автор текста выбрал языковые средства, адекватные своему замыслу (коммуникативной программе), а реципиент понял текст адекватно замыслу автора. И поскольку «текст не существует вне его создания и восприятия» [Леонтьев, 1969], то, следовательно, задачей лингвистики текста признается исследование процессов и механизмов порождения и восприятия текста во всей совокупности текстовых элементов и категорий. При этом «основой построения психолингвистической модели того или иного типа должен быть учет не только лингвистических аспектов его организации, но и психологических мотивов его порождения. Построение психолингвистической модели восприятия должно строиться как на основе учета содержательных и формальных характеристик текста, так и психологических закономерностей восприятия текста различными реципиентами» [Белянин, 1988].

Как отмечалось многими исследователями, текст, как явление языковой и экстралингвистической действительности, представляет собой сложный феномен, выполняющий самые разнообразные функции: это и средство коммуникации, и способ хранения и передачи информации, и отражение психической жизни индивида, и продукт определенной исторической эпохи, и форма существования культуры, и отражение определенных социокультурных традиций и т. д. Все это обусловливает многообразие подходов, множественность описаний и многочисленность определений текста.

Так, с точки зрения лингвистики текста, текст есть «феноменологически заданный первичный способ существования языка» [Шмидт, 1978]; «связный текст понимается обычно как некоторая (законченная) последовательность предложений, связанных по смыслу друг с другом в рамках общего замысла автора» [Николаева, 1978], это «понятие одновременно синтагматическое и функциональное. Это – специальным образом организованная, закрытая цепочка предложений, представляющая собой единое высказывание» [Москальская, 1981]. Вместе с тем текст «включается в цепь связей» и трактуется как «множество высказываний в их функции и – соответственно – как социокоммуникативная реализация текстуальности» [Schmidt, 1973]. При этом текст есть «не просто совокупность цепочечных микроструктур, но некоторое глобальное единство, макроструктура», все высказывания которой «связаны не только линейной, но и глобальной когерентностью» [Николаева, 1978]. Текст понимается как структура любого законченного и связного, независимого и грамматически правильного письменного или устного высказывания (на эмическом уровне; напр., Koch: «Textem») или как актуальная реализация этого высказывания (на этическом уровне; напр., Harweg: «Textvorkommen») [Дресслер, 1978]. Текст как объект транслингвистики определяется как «любой конечный отрезок речи, представляющий собой некоторое единство с точки зрения содержания, передаваемый со вторичными коммуникативными целями и имеющий соответствующую этим целям внутреннюю организацию, причем связанный с иными культурными факторами, нежели те, которые относятся к собственно языку» [Барт, 1978].

С точки зрения теории речевых актов, диалогический текст (являющийся по сути одним из видов текста) представляется в виде «связной структуры минимальных единиц, формирующих статическую иллокутивную структуру диалога»; «минимальная диалогическая единица, или минимальный диалог» понимается как последовательность реплик двух участников – адресанта и адресата, характеризующаяся определенными особенностями [Баранов, Крейдлин, 1992].

При этом диалог рассматривается как «система обязательств его участников по удовлетворению коммуникативной потребностей собеседника» и определяется как «система иллокутивных вынуждений» [Баранов, Крейдлин, 1992].

Согласно теории массовой коммуникации, текст представляет собой иерархию коммуникативных программ и подчинен деятельности, в которую он включен (см. работы таких исследователей, как, например, И.Р. Гальперин, А.М. Шахнарович, И.А. Зимняя, Ю.А, Сорокин, Е.Ф. Тарасов, В,Г. Борботько, Дридзе, А,С. Штерн, Ю.В. Ванников, А.Е, Ножин), При психолингвистическом подходе текст понимается как развернутое высказывание, «которое должно обладать законченностью в плане выражения замысла» и которое «должно быть представленно структурно в виде отдельных более или менее отдельных групп высказываний, связанных между собой на формально-грамматическом и семантическом уровнях» (идея высказывалась И.Р, Гальпериным; цит, по [Белянин, 1988]). При этом текст, понимаемый как целостное речемыслительное образование, противопоставляется речи как результату спонтанного говорения, как речь обработанная – спонтанно порожденным высказываниям [Белянин, 1988].

С точки зрения современной лингвистики (художественного) текста (учитывающей психолингвистические аспекты порождения и восприятия текста), «текст есть продукт, порожденный языковой личностью и адресованный языковой личности. В тексте реализуется антиномия: системность/индивидуальность.» При этом признается, что «текст мертв без акта познания» [Тураева, 1994].

5

Мы заранее просим прощения у тех авторов, которых будем ниже цитировать, за некоторые купюры в их оригинальном тексте. Мы также не хотим быть обвинены в плагиате чужого цитирования (в данном случае мы цитируем автора обзора), поэтому снимаем указания страниц при его цитатах и отсылаем нашего читателя к первоисточнику; эти работы не включены нами и в библиографию. Кроме того, поскольку в последнее время гонорары за работы, подобные нашей, не платят, автор чист перед коллегами и в плане получения денег за чужие мысли и слова…

Кроме того, мы хотели бы остановиться еще на одном вопросе. Рассматривая «текст» как термин в нашей сфере деятельности, мы в полной мере отдаем себе отчет в том, что это никоим образом не скажется на нормальном, «обиходно-бытовом» понимании этого слова – в том числе и самим автором. В русской языковой картине мира («наивной картине», как отмечают многие исследователи) текст – он и есть текст, некоторая последовательность фраз (предложений) на данном языке в письменном или устном виде, содержащая некоторую информацию и отношение к ней автора текста. Такие речевые конструкции, как «как по тексту», «ближе к тексту!», «прочитайте текст», «текст на две-три страницы», свидетельствуют о том, что в сознании носителей языка «текст» – это прежде всего некоторое письменное произведение; с другой стороны, конструкции типа «он вчера выдал такой текст!», «я не могу полностью повторить его текст» и др. свидетельствуют и о понимании под этим словом устного произведения.