Щит побережья

И вдруг она споткнулась. Бдительный Даг подхватил сестру, Брендольв остановился.

— Я так и думал! — с удовлетворением сказал он. — Если ходить с закрытыми глазами, то рано или поздно упадешь.

— Я не оттого! — ответила Хельга. Небесный Блеск и летнее море были забыты, зато она вспомнила, ради чего они выбрались из дома. — Здесь прошел тролль!

— О! — Брендольв мигом оживился и переложил копье с одного плеча на другое. — Где? Как ты узнала? Тут есть след?

Он принялся рассматривать снег и землю под ногами, но обнаружил лишь пару старых, полурастаявших заячьих следов.

— Здесь есть след, — сказал Хельга. — Только его не видно.

— А как же ты его видишь? Ты не выдумываешь? — на всякий случай уточнил Брендольв.

Хельга мотнула головой. Зачем выдумывать то, что есть на самом деле? След не отпечатался на земле, где оставляют следы все обычные существа, он был разлит во всем воздухе: тянуло холодком, похожим на холод зимнего камня. Таков след тролля — существа промежуточного между людьми и животными, животными и камнями, жизнью и не-жизнью. Хельге не так уж часто случалось на него наткнуться, и сейчас она дрожала от волнения и даже взяла Дага за руку. Близость нежити давала ей неприятное ощущение болезни: точно тролль отнимал у нее часть ее собственной жизни.

— Вон туда! — пересиливая нежелание следовать за неприятным существом, Хельга показала на узкую прогалину в сосняке. Сосняк поднимался в гору.

— Седловая гора! — воскликнул Даг. — Мы пришли туда, куда надо! Ведь здесь Кнёль встретил того тролля!

— Надеюсь, он и нам подождал! — бодро воскликнул Брендольв и первым зашагал по склону.

Даг шел за ним не так поспешно, внимательно оглядываясь по сторонам и ожидая под каждым кустом увидеть… Норны знают, каким окажется тролль, и Даг заранее был готов ко всему. Держась за его руку, Хельга вертела головой по сторонам, приглядывалась, прислушивалась к деревьям, кустам, валунам, «причувствовалась», как она сама это называла. Более подходящего названия не имелось, поскольку из всех известных ей людей только она сама была одарена страной, маловероятной способностью воспринимать мир еще каким-то дополнительным чувством. Она ощущала настроение живых и неживых созданий, больше даже тех, которые считаются неживыми. Деревья и камни несуетливы, они внимательны, памятливы и неболтливы. Они говорят только о главном.

Спокойно, спокойно… Тихая дрема в ожидании весны, когда веточки бездумно покачиваются на ветру… Когда иней покрыл поверхность гранита, а в глубине валуна сжалось в холодный комок его сердце и дремлет, дремлет в ожидании дня, когда тепло расширит поры в какой-то неисчислимый раз — валуны живут долго. Хельга шла медленно, плавно перемещаясь из одного поля в другое, без рывков, чтобы не кружилась голова, и слушала, слушала… Ее сознание дремало, она тоже была деревом, камнем, мхом и хвоей, не целиком, а чуть-чуть, только чтобы понять… Ветер и бледный солнечный луч скользили через нее, как сквозь облачко дыма, и тела у нее не было — оно ей не требовалось…

И вдруг — мягкий укол тревоги, как тупая иголочка. Здесь прошел тролль. Прошел чужой. Крошечная, ростом с шестилетнюю девочку, березка беспокойно машет задержавшемся на верхней ветке желтым листочком. Здесь прошел тролль. Не дерево, не камень, не зверь и не человек, существо пограничное и потому странное для всех сторон…

Разом придя в себя, Хельга открыла глаза. И тут же пожалела об этом: глазами увидеть след тролля невозможно, а зрение души она сама же погасила. «Ну вот, опять!» — мысленно разбранила она свою всегдашнюю несдержанность. Поймав что-нибудь, Хельга с детским нетерпением пыталась это рассмотреть — и все теряла.

Но, как ни странно, в этот раз она кое-что увидела. Вернее, кое-кого. Шагах в десяти от них на большом буром валуне сидел крупный черный ворон. Хельга ахнула; ей хотелось броситься к нему, но какая-то тревожная робость удерживала. Даже если это и он… Он — не из тех знакомых, к кому можно броситься, когда захочешь.

Ворон глянул на нее круглым черным глазом, и взгляд его был так осмыслен и знаком, что Хельга застыла, уверенная, что не ошибается. Ее опять наполнила знакомая дрожь, но она стояла неподвижно, прижав руки к груди, и знала, что это — ее испытание. Она не должна ничего говорить брату и Брендольву, должна не подать и вида, что о чем-то догадалась…

Переждав несколько мгновений, ворон перепрыгнул с одного валуна на другой, потом поднялся в воздух и медленно полетел в сторону вершины. Он скрылся за лесом, а Хельга вспомнила: «Я укажу вам дорогу.»

— Туда, — сказала она.

Ближе к вершине горы лес густел, снега здесь лежало много, так что идти было трудно. Густые верхушки сосен заслонили небо, снег казался серым, опавшая хвоя выписала на нем множество непонятных рунных цепочек.

— Давненько я здесь не был, ничего не помню. — Брендольв остановился и огляделся, опираясь на древко копья. — Мы уже прошли вершину?

— Да, — сказал Даг.

— Нет, — сказала Хельга.

Брат и сестра посмотрели друг на друга. Брендольв усмехнулся:

— Вы как-нибудь разберитесь между собой. А то тролли заскучают и со скуки уйдут еще куда-нибудь, нас не дождавшись. Где перевал? Где наш отважный Кнёль встретил ужасного тролля?

— Перевал — там. — Даг показал назад. — К избушке нам теперь надо идти на запад. Я ее знаю, я там бывал.

— Да и я там бывал, только давно. Значит, туда?

Даг кивнул, и Брендольв уверенно направился вдоль склона горы на запад, стараясь держаться опушки сосняка, где было меньше снега.

— Какие тролли накидали тут столько снега? — бранился он. — Со всего побережья натаскали, мерзавцы!

На ходу Брендольв опирался на древко копья, Даг за руку поддерживал Хельгу. Она то подбирала подол платья, то хваталась за ветки; ей было труднее всех, но она не жаловалась, а старалась сосредоточиться, чтобы не пропустить новый троллиный след.

Она уже выбилась из сил и задыхалась, а знакомая прогалина, ведущая к избушке, все не появлялась. Может, заросла? И давно осталась позади? Хельга подумала, что придется возвращаться, и у нее ноги подкосились от отчаяния.