Мирные действия

– Я тебя знаю. Для тебя нет разницы, она это или любая из других десяти женщин, с которыми у тебя есть возможность встретиться. Однако, для меня она не взаимозаменяема. Предлагаю соглашение – для тебя остаются все прочие женщины во вселенной, а мне нужна только эта. Думаю, это справедливо.

Это был снова один из майлзовских аргументов, которые всегда, как казалось, абсолютно логически приводили к тому, что Майлз получал желаемое. Айвен узнал этот образец логики; не изменившийся с того возраста, когда им было по пять лет. Только его содержание развилось. – Проблема в том, что остальные женщины во вселенной не твои, и ты не можешь их раздавать, – торжествующе указал Айвен. После пары десятилетий практики он все быстрее находил ответ. – Ты пытаешься торговать тем, чего у тебя нет – за то, чего у тебя тоже нет.

Сраженный встречным аргументом, Майлз сел обратно на стул, и с негодованием на него уставился.

– Но серьезно, – сказал Айвен, – разве эта страсть не внезапное легкомыслие, ведь ты только что только в Зимнепраздник расстался с твоей уважаемой Куинн? И где ты прятал эту Кэт до сих пор?

– Катриону. Я встретил ее на Комарре, – коротко ответил Майлз.

– Во время твоего расследования? Тогда это совсем недавно. Эй, ты не рассказал мне про свое первое дело, братец – Лорд Аудитор. Должен сказать, весь этот шум относительно солнечного отражателя ни во что не вылился. – Он ждал с надеждой, но Майлз не попался на это приглашение. Он, должно быть, не в очень разговорчивом настроении. Либо вам не удается его включить, либо не удается выключить. Хорошо, если бы можно было выбирать – молчаливый Майлз был, наверное, безопаснее для невинных свидетелей, чем разливающийся, как весеннее половодье. Через минуту Айвен добавил – А сестра у нее есть?

– Нет – Так вот всегда – Айвен подавил вздох – Кто она, в самом деле? Где она живет?

– Она племянница Аудитора Фортица, и ее муж трагически погиб всего два месяца назад. Сомневаюсь, что она в настроении для твоего юмора.

Не только она была не расположена к юмору, это было ясно. Проклятье, но Майлз сегодня казался увязшим в колючей манере разговора. – А, он был замешан в одном из твоих дел, не так ли? Вот ему урок. – Айвен откинулся назад и кисло усмехнулся. – Полагаю, вот способ разобраться с нехваткой вдов. Сделайте ее вдовой сами.

Все тайное развлечение, с которым его кузен парировал остроты Айвена до этой минуты, резко стерлось с его лица. Он выправил спину, как только мог, и наклонился вперед, стиснув ручки кресла. Его голос понизился до арктического холода:

– Я был бы признателен Вам, лорд Форпатрил, если бы вы позаботились о том, чтобы больше не повторять этой клеветы. Никогда.

От неожиданности у Айвена свело живот. Он знал, что Майлз недавно стал Аудитором, но никогда раньше не имел возможности ощутить это на себе. Ледяные серые глаза внезапно приобрели выражение пары орудийных стволов. Айвен открыл рот, но тут же захлопнул его, внезапно преисполнившись осторожности. Что здесь, черт возьми, происходит? И как кто-то столь невысокий может представлять такую угрозу? Годы практики, подумал Айвен. И соответствующие условия. – Это была шутка, Майлз.

– Я не нахожу это чертовски забавным – Майлз потер запястья и на краткое время нахмурился. Мускулы его челюсти задергались, он обхватил свой подбородок. Через секунду он добавил уже более бесстрастно – Я не стану тебе рассказывать про комаррское расследование, Айвен. Это материал из разряда – перед прочтением перерезать горло, – а вовсе не какое-то дерьмо собачье. Но я скажу тебе кое-что, и надеюсь, что дальше это не пойдет. Смерть Этьенна Форсуассона была следствием беспорядков, он был убит, и я, конечно, не смог этого предотвратить. Но я не был причиной этой смерти.

– Ради Бога , Майлз, я ведь правда не думал, что ты…

– Однако, – повысил голос его кузен, перебивая, – все очевидные доказательства говорят о том, что это не исключено. Следовательно, если против меня будет выдвинуто такое обвинение, я не смогу публично обращаться к фактам или свидетельствам, чтобы его опровергнуть. Задумайся на минуту о последствиях, если хочешь. Особенно, если… если она ответит на мое ухаживание.

Подавленный Айвен на секунду прикусил язык. Затем его озарило.

– Но… У Грегора же есть доступ. Кто мог бы спорить с ним? Он мог объявить, что ты чист.

– Мой сводный брат-Император, назначивший меня Аудитором из благосклонности к моему отцу? Так все говорят?

Айвен неловко поерзал. Значит, Майлз и это слышал, да? – Некоторые люди считают, что они все знают лучше. Где ты набрался этого, Майлз?

Сухое пожатие плеч и небольшой жест рукой были единственным ответом, которого он дождался. Майлз теперь становился все более нервирующе политическим. Айвена возможность быть вовлеченным в политику Империи привлекала чуть меньше, нежели перспектива поднести плазмотрон к своей голове и нажать на спуск. Нет, он не старался с криками убегать всякий раз, когда на горизонте возникали подобные вещи; это бы привлекло слишком много внимания. Единственной возможностью было медленно уползти. Майлз… Майлз-маньяк, возможно, имел жилку к политической карьере. У коротышки всегда была эта самоубийственная черточка. Лучше ты, чем я, парень.

Майлз, впавший в рассматривание собственных ботинок, снова поднял взгляд. – Знаю, что у меня нет никакого права требовать эту проклятую вещь от тебя, Айвен. Я все еще должен тебе за… за то, что было прошлой осенью. И еще дюжину раз ты спасал мою шею или старался сделать это. Я могу только просить. Пожалуйста. У меня не так много возможностей, и это для меня составляет для меня весь мир. – Он криво улыбнулся.

Проклятая улыбка. Виноват ли Айвен, что он родился здоровым, в то время как его кузен – искалеченным? Нет, черт возьми. Он стал жертвой проклятой неумелой политики, и можно было подумать, что это станет для него уроком, но – нет. Очевидно, даже выстрел снайпера не смог остановить этого гиперактивного маленького типа. Порой он провоцировал желание задушить его голыми руками, но порой – вызывал у вас слезы гордости. По крайней мере, Айвен постарался, чтобы никто не видел его лица, когда он наблюдал с галереи Совета, как Майлз, ужасающе напряженный, принимал свою присягу Аудитора перед всем собравшимся вместе паноптикумом Барраяра в прошлый Зимнепраздник. Такой маленький, покалеченный, неприятный. И такой ослепительный. Дай людям свет, и они пойдут за ним куда угодно. Знал ли Майлз, насколько он был опасен?

И этот маленький параноик Майлз действительно верил, что Айвен мог чудесным образом соблазнить любую женщину, которую он хотел вдали от Айвена удержать. Его опасения были гораздо более лестны для Айвена, чем он мог признаться. У Майлза было так мало смирения, что было бы просто дурно лишить его этого заблуждения.. Плохо для души, ха.

– Ладно, – вздохнул Айвен. – Но я оставляю за тобой только право первого выстрела, имей в виду. Если она даст тебе отставку, то, думаю, я получу полное право быть следующим.

Майлз отчасти расслабился. – Это все, что я прошу. – Затем напрягся снова. – Слово Форпатрила, запомни.

– Слово Форпатрила, – неохотно подтвердил Айвен после долгой паузы.

Майлз совсем смягчился и выглядел теперь значительно веселее. Через несколько минут отрывочный разговор по повестке дня запланированной леди Элис встречи перешел в перечисление многочисленных достоинств госпожи Форсуассон. Айвен решил – если и было что-то худшее, чем выносить примитивную ревность его кузена, так это выслушивать его полное романтических надежд бормотание. Безусловно, дом Форкосиганов не был сегодня подходящим местом, чтобы спрятаться от леди Элис и, как Айвен подозревал, останется таким и в течение многих последующих дней. Майлз не заинтересовался даже идеей немного выпить, чтобы расслабиться; когда он стал рассказывать Айвену про свои новые планы садов, тот сослался на кучу дел и сбежал.

Уже когда Айвен спускался вниз по ступенькам крыльца, его озарило, что Майлз его снова сделал. Он получил в точности то, что хотел, и Айвен не очень понимал, как. У Айвена не было даже мысли о том, чтобы взять назад свое слово Форпатрила. Даже такое предположение было бы оскорблением, если посмотреть на это под некоторым углом. Он расстроено нахмурился.