Страница 14 из 44
В эти дни до Рима дошел слух, что Аэций, сражаясь с отрядами врагов,находится в большой опасности. Когда жена Аэция узнала об этом, она в волнениии печали стала постоянно ходить в базилику святых апостолов и молиться о том,чтобы ее муж вернулся к ней из этого похода живым. Так она молилась и днем иночью. Но однажды случилось, что один бедный человек, напившись вина, заснул вуглу базилики святого [35] апостола Петра. Сторожа, не заметивего, по обычаю закрыли двери. Проснувшись ночью, он сильно испугался, ибо весьхрам был освещен лампадами, и стал искать дверь, чтобы выйти наружу. Но кактолько он попробовал засовы первой и второй двери и понял, что все они заперты,он лег на пол и, дрожа от страха, стал поджидать то время, когда молящиесяпридут к заутрене, и он сможет свободно выйти из храма. Между тем он увидел,как два человека почтительно приветствуют друг друга и заботливо справляются оздоровье. Тот, кто был постарше, начал так: «Я не могу больше видеть слез женыАэция. Она постоянно просит меня о том, чтобы я помог вернуться ее мужу изГаллии живым, хотя божий суд решил иначе. Однако я добился большой милости, ион останется жив. И вот теперь я спешу вывести его оттуда живым. Но того, ктоуслышит это, я заклинаю молчать и не разглашать тайну господню, дабы самомускоропостижно не умереть». Но человек, слышавший все это, не смог промолчать.С наступлением дня все, слышанное им в церкви, он рассказал своей жене, и кактолько закончил рассказ, лишился зрения.
Итак, Аэций вместе с готами и франками сразился с Аттилой. Тот, видя, чтоего войско терпит поражение, обратился в бегство[47] . В этом сражении пал король готов Теодор. Никто несомневается, что войско гуннов обратилось в бегство благодаря заступничествуупомянутого предстателя. Так одержали победу и уничтожили врага патриций Аэцийи Торисмод. После сражения Аэций сказал Торисмоду: «Скорей возвращайся в своюстрану, чтобы из-за происков брата ты не лишился отцовского королевства».Услышав это, Торисмод быстро отправился в путь, чтобы своим приездом опередитьбрата и раньше его захватить трон отца[48] .Подобной же хитростью Аэций удалил и короля франков[49] . Когда они ушли, Аэций собрал добычу с поля боя и сбогатыми трофеями вернулся как победитель на родину. Аттила же вернулся послеэтой битвы с немногими уцелевшими воинами. Вскоре после этого Аквилея былазахвачена гуннами, сожжена и разрушена. Кроме того, они прошли с боями поИталии и разорили ее. А Торисмод, о котором мы упоминали, покорил в войнеаланов[50] и после многочисленныхмеждоусобных споров и сражений был схвачен братьями и задушен[51] .
8. Рассказав и изложив события по порядку, я былбы неправ, обойдя молчанием то, что рассказывает Ренат Фригерид[52] , повествуя об упомянутом Аэции. А именно:в двенадцатой книге своей истории он сообщает, что после смерти божественногоГонория Валентиниан, тогда еще дитя, которому исполнилось только пять лет, былпровозглашен своим двоюродным братом Феодосией императором[53] , что в Риме взошел на престол тиран Иоанн[54] и что его послов с презрением принялимператор. Говоря об этом, историк добавляет: «Между тем послы возвратились ктирану, принеся с собой грозные распоряжения. Иоанн, побуждаемый этим, послалАэция, который в то время был смотрителем дворца, с большим грузом золота кгуннам, известным Аэцию еще с того времени, когда он был у них заложником, исвязанным с ним тесной дружбой, и приказал ему: как только вражеские отрядывторгнутся [36] в Италию, он должен напасть на них с тыла,тогда как сам Иоанн ударит им в лоб.
Так как об этом муже [Аэция] еще часто придется упоминать, то я хотел быописать его происхождение и характер. Отец его, Гауденций, происходил иззнатного рода в провинции Скифии[55] , онначал свою военную службу в войске доместиком[56] и достиг должности магистра конницы. Мать его, родом изИталии, была знатной и богатой женщиной. Аэций, их сын, мальчиком принятыйтелохранителем к императору, в течение трех лет был заложником у Алариха, азатем у гуннов. Впоследствии он стал зятем Карпилиона и из начальникадоместиков был назначен смотрителем дворца Иоанна. Он был среднего роста,крепок, хорошего сложения, то есть не хилый и не тучный; бодрый, полный сил,стремительный всадник, искусный стрелок из лука, неутомимый в метании копья,весьма способный воин и прославлен в искусстве заключать мир. В нем не было никапли жадности, ни малейшей алчности, от природы был добрым, не позволял дурнымсоветчикам уводить себя от намеченного решения; терпеливо сносил обиды, былтрудолюбив, не боялся опасностей и очень легко переносил голод, жажду ибессонные ночи. Видимо, ему с малых лет предсказали, к какому положению егопредназначала судьба, но о нем пойдет речь еще в свое время и в своем месте».Так рассказывает об Аэции упомянутый историограф. Когда император Валентинианстал взрослым, то, боясь, как бы Аэций не умертвил его ради власти, он убилАэция[57] без всякого к тому повода. Нопозднее, когда император Валентиниан, сидя в кресле на Марсовом поле,произносил речь, обращенную к народу, он сам погиб от меча напавшего на негоОкцилы[58] , телохранителя Аэция. Таков конецобоих этих мужей.
9. Многие не знают, кто был первым королем уфранков. Хотя о них много рассказывается в истории Сульпиция Александра[59] , однако он вовсе неназывает первого их короля, но говорит, что у них были вожди. Нам жепредставляется необходимым рассказать то, что он сообщает о них. А именно:когда Сульпиций говорит, что Максим, потеряв всякую надежду удержать власть[60] , находился в Аквилее в состоянии близком кбезумию, он добавляет: «Франки в то время, когда у них вождями были Генобавд,Маркомер и Суннон, устремились в Германию[61] и, перейдя границу, перебили многих жителей, опустошилиплодороднейшие области, а также навели страх на жителей Кёльна[62] . Когда об этом стало известно в городеТрире, военачальники Наннин и Квинтин, которым Максим поручил малолетнего сынаи защиту Галлии, набрав войско, пришли в Кёльн. Враги же, опустошив богатыеобласти, с добычей вернулись за Рейн, оставив на римской земле многих из своих,готовых вновь начать опустошение. Сражение с этими франками произошло вблагоприятных для римлян условиях, и многие из франков пали от меча возлеКоленвальда[63] . Когда римляне после этойудачи обсуждали, следует ли им идти в область франков[64] , Наннин отклонил это предложение, так как он знал, чтофранки готовы к их встрече и что в своей стране они несомненно превзойдут ихсилой. Так как Квинтин и другие воины не согласились [37] сним, Наннин вернулся в Майнц, а Квинтин с войском перешел Рейн возле крепостиНёйс, и когда он удалился от реки на расстоянии двух дней пути, он увиделпустые дома и большие селения, покинутые жителями. Ибо франки, делая вид, чтобоятся встречи с врагом, ушли в более отдаленные лесистые места, по краямкоторых соорудили засеки. После того как воины сожгли все дома в поселках,принимая по своей глупости и трусости уничтожение их за полную победу, они, неснимая с себя оружия, ночь провели беспокойно. На рассвете под водительствомКвинтина они вошли в лесистую горную местность, и около полудня они сбились спути и блуждали, не подвергаясь опасности. Наконец, когда они обнаружили, чтопроходы плотно завалены огромными засеками, они решили прорваться в болотистуюравнину, примыкавшую к лесу. Но тут появились одиночные враги, которые, стоя настволах деревьев, собранных в кучу, или на завалах, словно с высоты башенпускали стрелы как из стрелометов. Стрелы были намазаны ядовитым соком трав,так что полученные от них раны только в виде царапин на коже или в местах нетаких опасных неизбежно влекли за собой смерть. Отсюда войско, окруженноебольшим количеством врагов, неудержимо устремилось на открытую равнину, проходк которой франки оставили открытым. Первыми погрузились в болотистую трясинувсадники, они смешались с телами животных и, падая, подавили друг друга. Дажепехотинцы, которых лошадь не подминала под себя, застревали в тине и, едвавысвободив ногу, снова погружались. Те же, которые немного раньше с трудомвыбрались из трясины, в панике скрывались в лесах. Так боевой порядок былнарушен и отряды перебиты. При этом погибли Гераклий, начальник иовианцев[65] , и почти все военачальники. Немногие нашлиспасение под покровом ночи в потаенных лесных местах». Так повествует СульпицийАлександр в третьей книге своей истории.