Страница 46 из 49
Возможно, всё бы и обошлось, и стеснённые временем армянские боевики отошли бы, довольные тем уроном, что смогли нанести своим внезапным нападением. Было уничтожено две машины, возле которых вперемешку лежали трупы турецких солдат и офицеров, никак не меньше десяти человек. Но судьба сыграла злую шутку с первым маршалом. Он был опознан боевиками по маленькому штандарту, прикрепленному к борту автомобиля по приказу офицера его свиты.
Как вдохновителю и организатору геноцида армянского народа, Энвер-паше уже давно был вынесен смертный приговор, который должен был исполнить любой армянин, при первой же возможности. Едва маршал был опознан, как боевики с новой силой атаковали турецкий караван. Шесть человек с гранатами поползли по горному склону, чтобы отомстить кровавому палачу своего народа. Половина из них осталась лежать в густой зеленой траве, так и не исполнив своего заветного желания, но трое других всё же смогли приблизиться и забросали автомобиль Энвера-паши гранатами.
Охрана перебила смертников, но они успели выполнить свой долг. Первый маршал Турции получил три осколочных ранения в живот и через два часа скончался от внутреннего кровотечения. Оставшиеся боевики расстреляли все свои патроны и вынуждены были отойти в горы под натиском подоспевших к месту сражения турецких солдат.
Весть о смерти Энвера-паши так потрясла Турцию, что на этом фоне прорыв британцами турецких позиций под Бейрой остался почти незамеченными. Свой успех коварные сыны Альбиона, как всегда организовали чужими руками, не забыв при этом приписать победу себе.
Турки имели прекрасные позиции, хорошо защищённые пулеметным и орудийным огнем. Грамотно расположенные огневые точки сводили на нет все попытки британцев прорвать оборону Омер-паши. Пули и снаряды планомерно выкашивали ряды атакующих новозеландцев и австралийцев, ведомых в атаку британскими офицерами. Неся большие потери, пехотинцы всякий раз откатывались назад, почти достигнув рубежей турецкой обороны.
Наконец ставка была сделана на канадских кавалеристов, которые стремительным рывкам, не считаясь с потерями, преодолели нейтральную полосу и прорвались в расположение турецкой обороны. Завязав отчаянную рубку в траншеях и на позициях полевой артиллерии, канадцы дали возможность британской пехоте преодолеть смертоносные метры переднего края, и почти без потерь, захватить первую линию турецких траншей. Судьба фронта была решена. Турки в панике отступили к Хайфе, где располагались основные силы Джемаль-паши.
Столь стремительные события на турецком Восточном фронте, однако, как не странно, не привели к капитуляции турецкой армии. Наоборот, смерть Энвера-паши породила в сердцах турецких солдат и офицеров всплеск слепой ярости и отчаяния.
Самоотверженно и ожесточенно сражались полки Казим-бека в устье Ешиль-Ирмак, когда русский десант, занявший Самсун, попытался в очередной раз соединиться с частями генерала Бунцевича. Несмотря на явную угрозу удара с тыла, турки непрерывно, упорно атаковали позиции русских, словно стремились исполнить последнюю волю покойного маршала и сбросить русских в море. Во многих местах вспыхивали отчаянные рукопашные схватки, в которых ожесточение переходило все человеческие рамки поведения. Противники дрались между штыками, прикладами и даже камнями, а в некоторых случаях даже пытались душить друг друга голыми руками.
В самый решающий момент на помощь пехотинцам подошли линейные крейсера, которые, приблизившись к берегу, постоянно рискуя сесть на мель или пропороть дно об острые подводные камни, открыли огонь из своих могучих калибров по темной массе турецких солдат.
Опасаясь попасть по своим десантникам, моряки, в основном, вели огонь по тылам атакующих турок, но всё же каждый залп находил свои жертвы. Проведя под огнем крейсеров двадцать минут, солдаты Казим-бека отступили только потому, что шальной осколок разорвавшегося снаряда буквально снёс голову их командиру.
Также под прикрытием корабельной артиллерии, им навстречу, вдоль берега моря, продвигались солдаты полковника Колесникова. Отчаянно прорвав оборону врага и совершив марш-бросок, днём 14 мая они всё-таки соединились с десантом, полностью очистив от противника морское побережье. Затем, не теряя ни минуты на отдых, соединенные силы устремились на юг и сходу, гася последних очагов сопротивления противника на плоскогорье, вышли к речной равнине Ешиль-Ирмака. Юденич горячо поздравил Колесникова и десантников с блестящим успехом и сразу же приказал продолжать наступать на Токат с целью полного охвата Сиваса с севера.
Не отставали от них и другие части 2-го Кавказского корпуса, наступавшие с востока. Непрерывно преследуя с боями отступающие колонны турков, к вечеру 15 мая части генерала Пржевальского прошли коварные горных перевалы Понтийских гор и вышли к Кызыл-Ирмаку, за которым находился Сивас. Однако, генералу Пржевальскому не суждено было взять этот город. 2-ой Туркестанский корпус и кубанские пластуны, стремительно продвигаясь с северо-востока, первыми подошли к Сивасу. Крепость была хорошо укреплена со всех сторон, на ближайших горных вершинах располагались мощные артиллерийские батареи, способные отразить не один штурм врага, а в арсенале находился почти весь турецкий стратегический запас снарядов Кавказского фронта. Сивас мог держаться долго, но не было у крепости её пламенного защитника.
Как только со стен крепости заметили русские конные разъезды Туркестанского корпуса, а вместе с ними пришла весть о разгроме Казим-бека, в крепости моментально началась паника. Напрасно Вазир-паша яростно кричал на своих аскеров, нещадно лупцуя их спины и головы тяжелой палкой, и потрясал над головой револьвером под прикрытием штыков своего конвоя. Что-то лопнуло в душе у солдат, пропал страх перед начальством, и их стала больше заботить своя судьба, а не будущее страны. Теперь, когда уже не было страшного Энвера-паши, каждый из них мог подумать и о себе.
Все только и делали вид, что были готовы выполнять приказы эфенди, но, как только генерал уходил, солдаты моментально собирались в кучи и яростно обсуждали между собой наступление проклятых гяуров.
Последней каплей, переполнившей чашу терпения турок, стало известие о захвате русскими Токата, таким образом, было полностью перерезано сообщение Сиваса с побережьем. Горячие головы и паникеры неистово кричали, что завтра гяуры обязательно займут дорогу, ведущую на Анкару, и все окажутся в ловушке.
Едва были произнесены эти слова, как вся вооруженная масса людей, одетая в форму турецкой армии, без всякой команды немедленно устремилась на юг к Кейсарии. У кого-то там была родня, у кого-то знакомые, но большая часть солдат просто бежала, повинуясь слепому чувству стадного рефлекса.
Никто не знал, что случилось с Вазир-пашой. Одни утверждали, что он застрелился, стоя на крепостной стене, не в силах перенести бегство своей армии. Другие я пеной у рта доказывали, что его подняли на штыки его же собственные солдаты, когда генерал пытался остановить их с помощью своей неизменной палки. Третьи хитро кивали в сторону гор и таинственно сообщали, что Вазир эфенди сбросил свой роскошный генеральский мундир и, нацепив на себя непривычную солдатскую гимнастерку, пустился в бега от греха подальше.
Было ли это правдой, или всего лишь слухами, в те страшные времена всё могло случиться. Неизменным осталось лишь одно, армия Вазир-паши полностью прекратила свое существование вместе со своим командиром.
Сивас был занят русскими утром 16 мая, и прибывший в крепость вместе с пластунами Юденич, приветствовал входящих в крепость солдат, стоя в автомобиле. То было очень яркая и незабываемая картина. Солдаты прекрасно знали, что командующий в последнее время был рядом с ними, и поэтому они спешили выказать этому человеку, отнюдь не геройского вида, свое искреннее почтение и любовь.
Держась одной рукой за откидное стекло, генерал вскидывал руку в приветствии перед каждым батальоном, проходившим торжественным маршем мимо него. Усталые солдаты старательно пытались чеканить шаг, проходя мимо своего любимого командира, громко выкрикивая свои приветствия в его адрес.