Эльфенок

Но девушка остановила его:

– Погоди! Яр, похоже, догадался.

Действительно, Итиль уже вытаскивал из-под навеса, где была оборудована походная кухня, вязанку сухого хвороста. Ещё через несколько минут костерок весело запылал, и ребята успели приготовить ужин до того, как ливень накрыл их маленький лагерь.

– Мы сегодня герои! – похвалился Сэм, втаскивая в палатку горячий котелок. – Жаль, мокро, пострелять не удастся.

– Можно искупаться, – предложил Лас.

На это возразила Алиэ:

– Ага, будете тут от холода зубами стучать!

Наташа была невероятно практичной девушкой, любившей во всём порядок и точность. С доверчивым, романтичным Итилем они составляли прекрасную пару, замечательно дополняя друг друга.

– А я бы пошёл, – пожал плечами Ярослав. – Когда в дождь купаешься, можно увидеть русалку.

Его слова развеселили Алиэ.

– Гляди-ка, дамский угодник! – проворковала она медовым голосом. – Кто ж тебе такую длинную лапшу на уши навешал?

Великий лучник капризно надулся:

– И помечтать теперь нельзя! А про русалок я от Фроди слышал, когда был у реконструкторов.

– Угу, – скептически покачала головой Наташа, – она вам сказки рассказывала! Ты что, Фроди не знаешь?

Сэм не участвовал в этом споре. Он молча сидел у входа и, приоткрыв брезентовую полу палатки, наблюдал, как тучи в небе медленно ползут к западу.

– Ночью будет ветер, – тихо, словно про себя, сказал менестрель.

– А я думаю, что это совсем не сказки, – вступил в разговор Лас. – Когда на улице дождь или туман, можно не только русалок, но и привидения, и даже ангелов увидеть. В физике есть такая теория о преломлении пространства.

– Точно! – воскликнула Наташа. – Яр, прости! Не знаю, как называется это явление, но выглядит оно примерно так: капли преломляют пространство, и те формы жизни, которые имеют более разреженную, по сравнению с нами, структуру тела, становятся относительно видимыми.

– Как это понимать: разреженную структуру тела? – удивился Итиль.

Ему ответил Лас:

– Это духи, во всяком случае, мы их так называем. Атомы относительно друг друга у подобных существ расположены на большем расстоянии, чем у людей. Поэтому наше зрение их не воспринимает.

– Вот, значит, почему привидения ходят через стены! – догадался Ярослав. Он радостно захлопал в ладоши и совершенно по-детски зажмурился от удовольствия. – Физика, оказывается, полезная наука! Слышишь, Сэм? Хочешь ангела увидеть?

С сожалением оторвавшись от созерцания дождя за стенами палатки, менестрель проворчал:

– Не хочу. Видел уже…

Когда поздно вечером эльфы лежали, упакованные в тёплые спальные мешки, и лениво перебрасывались ничего не значащими фразами, Лас вдруг вспомнил:

– Сэм, ты говорил, что видел ангела!

Ребята были не прочь послушать интересную историю на ночь. Но сегодня менестрель выглядел рассеянным и, по всей видимости, находился в лирическом состоянии духа. Он не заставлял друзей уговаривать себя, как обычно, и вообще было видно, что к шуткам Семён не расположен. Немного помолчав и вздохнув поглубже, словно собираясь с мыслями, он произнёс:

– Расскажу-ка я вам на сон грядущий сказочку про жадность… Случилась эта история, когда мы заканчивали школу. Помнишь, Итиль, на майские праздники я ездил в Питер? К Ромику Терёхину? Ты ещё жалел, что не смог со мной поехать…

– Помню, – буркнул Ярослав из глубины спального мешка. – Я тебе обзавидовался.

Сэм обратился к Алиэ и Ласу:

– Вы Ромика не знаете. Он учился в нашей школе на год старше. Удивил всех, когда поступил в Питер, в юридическую академию. А нас с Яром приглашал на Первомай в гости, обещал устроить в общаге, организовать экскурсию по городу. Но так получилось, что поехал я один. Встретив на вокзале, Ромик отвёз меня к себе и предупредил, что завтра они сдают последний зачёт, а потом будет мне культурная программа, как у интуриста. Поэтому на следующий день я отправился гулять по городу один. Деньги взял с собой, побоявшись оставить в общаге. Половина была рассована по карманам, половина – в рюкзаке.

Эльфы притихли, проникшись настроением менестреля, который задумчиво лежал, подперев голову рукой. Его серьёзный взгляд был устремлён куда-то мимо друзей в глубину воспоминаний. По крыше палатки по-прежнему барабанил дождь.

– Так вот, – неторопливо продолжил Сэм, – когда я ехал в троллейбусе в сторону центра, обратил внимание на девушку. Куколка! Красавица! Стройная, лёгкая, вся словно воздушная, светлые волосы по плечам струятся. Вижу, и она меня заметила, улыбнулась. А глаза тёплые, как весеннее солнышко! И выходить нам получилось на одной остановке.

– Ты, надеюсь, не растерялся? – осторожно спросил Итиль. – Эту историю даже я не знаю.

– Конечно! – усмехнулся Семён, саркастически скривив губы. – Если бы я тогда проявил себя героем, уже похвастался бы давно!.. Упустил я эту девушку в толпе. Потом долго ходил по Невскому проспекту, всё разглядывал и забрёл, наконец, под Арку Главного Штаба. Оттуда доносилась музыка, я, собственно, на звуки и пошёл. Вижу, моя красавица стоит, а с ней – два парня. Играют русский рок, и одеты в кожу, не хуже нашей Арвен. Студенты, подрабатывают таким образом. Девушка – ко мне, так и вьётся вокруг: мол, за десять рублей мы тебе что хочешь споём! И тут, братцы, я пожадничал. Смотрю ей в глаза, а сам думаю, паршивец: «Что я, миллионер, что ли? Деньги вам – щаз-з!» И пошёл дальше. Только в душе неприятный осадок остался. Скверно было, честное слово: девчонка такая красивая, и ребята здорово играли, а я десятки пожалел!

– Угрызения совести, конечно, нужная штука, но увлекаться ими вредно, – заметил Назар, когда менестрель прервал свой рассказ.

Семён согласно кивнул:

– Да, Итиль всегда говорил, что у меня самооценка занижена. Только в тот раз некому было толкнуть в спину, сказать: «Ты что делаешь, болван? Поступай, как сердце велит, если голова не работает ни к чёрту!» А за подобные фокусы судьба, обычно, даёт по шее. Мне в тот же день где-то в городе порезали рюкзак, и все деньги оттуда вытащили. Может, девушка и вовсе ангелом была, посланным с небес, чтобы проверить мою честность! Но я не сдал экзамен, не созрел ещё для добрых дел. Одно хорошо: после этого случая стал учиться играть на гитаре. Как сказала бы Руа, включилась система сложных подсознательных ассоциаций.

Семён замолчал, и в палатке стало тихо. Каждый думал о своём. Ласу никак не удавалось связать в единое целое образ беспечного, лёгкого, рыцарски великодушного Сэма, с тем слабым и неуверенным в себе подростком, каким предстал менестрель в этой истории. Оставив, наконец, безуспешные попытки разобраться в тонкостях сложного характера своего друга, эльфёнок стал слушать дождь. А ливень за стенами не унимался, монотонно шурша промокшей травой.

Глава 4. Рыцарь, лекарь и насмешница

За ночь ветер действительно разогнал тучи, и непогода прекратилась. На рассвете Итиль растолкал Ласа, как у них было условлено ещё с вечера. Потихоньку, чтобы не будить остальных, приятели выбрались из палатки.

– Да здравствуют романтики! – прошептал Ярослав, вытаскивая из-под навеса удочки. – Пойдём русалок ловить!

Было ещё очень рано и холодно. Высокие травы гнулись от обильной росы, а с узких листьев лоз стекали крупные капли, норовя попасть прямо за шиворот. Итиль, любивший утренние купания, закатав штаны до колен, шагал босиком. Его лицо озаряла светлая улыбка, и Лас не мог припомнить случая, который бы заставил друга надолго утратить бодрость духа. Никто не видел великого лучника мрачным или скучающим: даже если в его жизни и случались неприятные моменты, окружающим этого заметно не было. С самого первого дня знакомства эльфёнок восхищался той лёгкостью, с которой Ярослав шёл по жизни, и его железным самообладанием.

Немного отойдя от лагеря, Итиль весело запел рассветную альбу[23], мотив к которой несколько дней назад они придумали вместе с Сэмом:

23

Альба – жанр средневековой провансальской поэзии; лирическая песня, рисующая расставание влюблённых утром, после тайного свидания.